Только с одной плавки они обеспечили городских кузнецов работой на месяц.
Покинув Академию, Макеев вернулся к себе, размышляя, что все же, как ни крути, а самым сложным оказалась не выплавка железа и даже не радиосвязь — сделали приемник, рано или поздно сделают и передатчик. Придет время — будут и свои движки, в крайнем случае паровые машины.
Но вот люди…
Как быть с людьми? И со своими соотечественниками, которые уже привычно покупают себе наложниц-рабынь у окрестных жителей и рассуждают, что недурно бы, если бы этот товар начали привозить купцы. И с аборигенами, которых можно заставить повиноваться, но которых нельзя заставить понять, казалось бы, простые вещи…
А из-за этого были уже немалые проблемы.
Вот хотя бы школы.
Одним из первых приказов Макеева, как гражданского правителя, стал приказ об организации школ и обязательном их посещении детьми.
Почесав затылки, жители Октябрьска из числа местных (земляне-то еще не успели обзавестись потомством школьного возраста) смирились. Ну, взбрело владыке города учить их детей грамоте и счету — может и пригодиться. Нойон в своем праве: хочет — сдирает налогами семь шкур, хочет — заставляет детей чертить значки на черной доске.
Но что началось, когда объявили, что в школы должны ходить и девочки!
Признаться, Макеев даже оробел, увидев явившуюся к Замку толпу в несколько сотен взрослых ражих мужиков — отцов семейств.
Он принял депутацию и битый час пытался что-то им доказать. Даже под конец перешел к угрозам…
Все одно даром — эти медные лбы ничем нельзя было прошибить!
Правитель, конечно, ты, и власть твоя, но только всегда так было: князь, сардар или хан — владыка в земле, а отец — владыка в семье. Нет на то нашего согласия, чтобы девки учились! Да слыханное ли то дело?! Чтоб соплюхи грамоту знали! Или баба ученая будет лучше детей рожать да мужика ублажать, или там похлебка у нее вкуснее будет? Грайнитки да прочие магички? Это ихние дела, те девки, что к ним уходят, — ломоть отрезанный, для семьи они что умерли. Чтобы женщина была купцом? Может, в каких тридевятых странах это и бывает, хоть и не верится, но в их земле такого отродясь не водилось! Нет нашего согласия на такое. Ежели, сардар, такова твоя воля, то мы тут жить не будем, а уйдем, куда боги да предки укажут…
Макееву пришлось уступить — единственное, что он отстоял, — это обязательное обучение грамоте и русскому языку местных жен землян. Тут, как ни странно, возражений не было — разве что главы семейств потребовали, чтобы явиться в школу тем особо приказали их мужья — ведь муж господин в семье. Захочет — выгонит из дому в чем стояла, захочет — в школу отправит, захочет — в бордель, деньги зарабатывать.
Так что, кроме девчушек из поселившихся окрест кочевых семей, — у тех почему-то не было предрассудков ни относительно школы, ни насчет того, чтобы обучаться вместе с мальчишками — образование слабый пол Октябрьска успешно игнорировал. Разумеется, могло показаться, что дело не столь важное. Ну, не хотят дочерей в школы отдавать — рано или поздно поймут. Не они, так их дети, сами в школах учившиеся.
Александр даже находил своеобразное утешение, вспоминая рассказы прадеда, воевавшего в уже далекие двадцатые в Средней Азии. Тот тоже говорил, как даже беззаветные борцы за власть Советов из числа узбеков и туркмен, храбро шедшие под басмаческие пули и не щадившие ни себя, ни других в бою и вроде как вполне одобрявшие снятие паранджей с чужих жен, вдруг оказывались на удивление косными, когда речь заходила об их собственных супругах или дочерях, или, скажем, вставал вопрос о желании взять вторую или третью жену.
Но это помогало лишь на время, потому что из таких вроде мелочей складывалась удручающая картина. И приходило все острее понимание, что против них, против Октябрьска, против гарнизона — весь Аргуэрлайл.
И никакая Академия, будь в ней даже не пара студентов-недоучек, а даже дюжина настоящих академиков тут, скорее всего, ничем помочь не могла.
Эуденоскаррианд. Танира — третья столица империи
— Я вот что хочу давно спросить, досточтимый Шарго, — Костюк поднес крошечную чарку разведенного «ледяного вина» к губам…
Его собеседник, весьма уважаемый в Танире негоциант и глава насчитывавшего уже четыре поколения торгового дома, полулежал, опершись на локоть, на лежанке в одной из гостиных своего дома в Речном квартале северной столицы.
Жилище у Шарго было по старой имперской моде круглое, глухими стенами наружу, они окружали внутренний дворик. Во двор выходили приемная, кухня, кладовки, купальни, комнаты челяди, а наверху вилась галерея с дверями в жилые покои хозяина, его жен и детей. А еще в домовую молельню с фигурками предков и духов покровителей.
Сейчас Шарго принимал гостя на втором этаже, в личных покоях, а не в гостиной, что являлось доказательством особого внимания и расположения.
На столе перед почтенным купцом ютились две маленькие чарочки и бутылка черного стекла с дорогим непростым напитком — вином, вымороженным по зиме на вершинах гор Миразу. Тут же стояла и недешевая, под стать напитку, закуска: нарезанные колечками вяленые щупальца красных головоногов из Серого моря и тертая с пряностями и маслом редька.
— Так вот, давно хочу спросить…
Костюк подсчитал выпитые чарки и удовлетворенно хмыкнул про себя. Ему-то, особо обучавшемуся пить не пьянея, да к тому же в своем мире привычному и к более крепким напиткам, это, что называется, было как слону дробина, а вот у купчины нос покраснел и глазки заблестели.
— Ведь ваш дом ведет обширную торговлю с Западом… Я смею думать, что недурно знаю Великую Степь, по крайней мере, до восточных границ бывшего Сарнагарасахала. Знаю Южные Танства и государства побережья Лилового моря, хоть и нечасто там был. Смею думать, что и порубежье вашей хранимой небом империи тоже знакомо мне. Но вот о том, что лежит за ее закатными пределами, представления у меня самые смутные. А вы отправляете караваны и в такие сказочные земли, вроде царства Чарнар или Зеленого побережья…
— Ох, друг мой Синти… — Дородный торговец искренне рассмеялся так, что живот его под складками парчи дорогого кафтана ощутимо заколыхался. — Очевидно, новости доходят до ваших краев с большим опозданием, ибо Чарнара уже нет. Он завоеван пришедшим с севера, из долин Фраччи, диким и воинственным народом — алыми поясами. Хотя странно, друг мой, что вы спрашиваете о Западе. Им и в нашей стране мало кто интересуется, а уж в ваших землях… Да я вообще удивлен, что вы о нем что-то знаете! — рассмеялся собеседник.
Разведчик лишь изобразил на лице полное внимание.
Западом тут называлась вся совокупность больших и малых варварских держав и державок, раскинувшихся по горам и лесам От трех южных морей до нагорья Фраччи.
— Потому и спрашиваю, что находится там, за Чарнаром, поскольку у нас о тех краях почти никто не слышал. Так что же там дальше, почтенный Шарго?