— Лучники, стрелять! — голос у меня был зычный, стояли сотни кучно, и меня услышали. Защелкали тетивы, полетели густо стрелы. Сотня из великолукских вся имела луки, у остальных — через одного. А пищалей и мушкетов, кроме моих двух десятков, набиралось не более полусотни. Не густо!
Стрелы находили свою цель, выбивая у ляхов воинов. Я выжидал.
Вот семьдесят метров осталось, пятьдесят… Сейчас, или будет поздно.
— Пищальники, огонь!
Громыхнул нестройный залп.
Не успел стихнуть грохот выстрелов и рассеяться пороховой дым, как я, привстав на стременах, прокричал:
— На конь! Сабли наголо! В атаку!
Мы ринулись вперед. Залп из пищалей и мушкетов произвел на противника ошеломляющий эффект. Падали кони, и люди, скачущие следом, натыкались на эти завалы и падали, в свою очередь, сами. Ни о какой организованной атаке уже не могло быть и речи.
Поляки это поняли и стали поворачивать коней, пытаясь уйти.
— Прапор, дай сигнал — обходить!
Василий качнул знаменем влево и вправо, но опытные сотники и сами сообразили — разбили строй посредине и стали обходить полуживой завал из раненых и убитых людей и лошадей.
А с поляками случился конфуз. Они попытались ворваться на лесную дорогу и образовали свалку. Мне это напомнило узкое бутылочное горлышко.
Мы напали с двух сторон. Полякам пришлось туго. У них не было скорости, и они были дезорганизованы. Мы окружили их, а вдобавок навстречу им на лесной дороге сотня из боярских детей выставила заслон. Издалека доносился шум боя, редкие пистолетные выстрелы.
Поляки попали в западню. Однако их еще было много, и стоило кому-то опытному взять командование в свои руки, как нам самим пришлось бы туго.
И такой начальник у них нашелся. Ляхи перестали пробиваться на лесную дорогу и все дружно развернулись к нам.
Но и нам повезло. Сзади накатывался грозный топот — через поле к нам развернутой лавой неумолимым тараном шла конница Передового полка воеводы Лятцкого. Надо срочно убирать своих, иначе сомнут по инерции.
Я скомандовал трубачу и прапорщику дать сигнал «Разойтись в стороны». Сотни и сами понимали, что оказались между молотом и наковальней, и приказ исполнили мгновенно.
Едва мы убрались, как в самый центр ляхов ударили свежие силы Передового полка. Сеча стояла страшная — мы наблюдали ее со стороны. В пятнадцать минут с ляхами было покончено.
Я рванул к воеводе Передового полка, найдя его место по полковому знамени.
— Останови своих! Дети боярские впереди, на лесной дороге ляхам заслон поставили. Сейчас выходить будут! Как бы в горячке боя твои их не порубили да из луков не посекли.
— Понял. Трубач, сигнал «Отставить»! — Противно завыла труба.
Шум боя стал стихать. Ратники добивали отдельных сопротивляющихся или брали их в плен.
Я рванул по лесной дороге в сопровождении десятка Федьки-занозы.
За небольшим поворотом мы увидели убитых лошадей, трупы ляхов. Из чащи раздались два выстрела, пули прошли совсем рядом — я слышал их жужжание.
— Свои! Не стреляйте!
Мы остановились на дороге. Из-за деревьев, с двух сторон высыпала сотня боярских детей.
— Сотник, ко мне!
Подбежал запыхавшийся сотник.
— Прости, воевода, не сразу в горячке узнали.
— У вас потери большие?
— Убитыми два десятка.
— Ляхов разбили — выводи своих.
Сотник обернулся:
— На конь!
Мы развернулись в обратный путь.
На поле ратники Передового полка и яртаула собирали оружие убитых. Я же помчался к воеводе Передового полка. По старшинству он — главнее. Спрыгнув с коня, доложил воеводе Лятцкому о стычке и о том, что ляхи разбиты, в том числе — и на дороге, силами сотни боярских детей.
— Подожди, я не понял — а как сотня попала на дорогу, в тыл к ляхам?
— Я приказал, когда отходили, укрыться в лесу и ударить в тыл.
— Хитро придумал. Потери большие?
— Еще не все сосчитано.
— Вперед идти можешь?
— Могу.
— Тогда вперед!
Я подскакал к яртаулу, отдал команду трубачу. Взревела труба, ратники оседлали лошадей.
— Вперед!
На этот раз впереди шла сотня из Вяземского ополчения. Сотню детей боярских я поставил в арьергард — им и так сегодня досталось.
Яртаул резво шел по лесной дороге и вырвался на поле, где мы приняли первый бой. Обогнули павших — ляхов и наших — и дальше. От того, как быстро мы прибудем на место, зависит — продержится ли Опочка.
Через час меня догнал посыльный от воеводы Лятцкого с приказом остановиться.
Мы встали; лошади тяжело поводили боками. Ратники отряхивали пыль с одежды, чихали.
Оставив за себя товарища — сотника из боярской сотни, я поскакал назад, к Передовому полку. Надо же узнать, чего удумал Лятцкой.
— Вот что, Михайлов. Располагайся пока лагерем, дозоры не забудь поставить. Я лазутчиков вперед пошлю — где-то рядом стан ляшский должен быть. Не попасть бы нам под пушки. Как только известия будут — извещу.
— Понял, исполняю.
Вернувшись к своим, я распорядился встать на ночевку.
Приказ приняли с радостью. После перехода и боя надо было отдохнуть и людям — поесть, привести свое оружие в порядок — целый день в седле, — и лошадям.
Дежурные каждого десятка стали разводить костры — повезло, что ручей тек недалеко. Лошадей напоили да, стреножив, отпустили пастись.
Огибая наш лагерь, проскакал десяток лазутчиков — все оторвались от своих дел и проводили их взглядами. Какие новости они привезут?
… Вернулись лазутчики утром, когда лагерь уже проснулся. Костры не разводили, чтобы не выдать себя дымами. И почти сразу же после возвращения лазутчиков явился гонец:
— Воеводу ко князю.
В шатре князя уже были прибывшие воеводы из разных полков. Подождали задержавшихся — некоторые полки стояли далековато, верстах в двух.
— Воеводы! Только что вернулись лазутчики с ценными сведениями. Стан гетмана Острожского впереди, в трех верстах. Насколько удалось выяснить у взятого пленного, в стане у гетмана сейчас не более двух тысяч ратников, из них только половина конных. Остальные — пищальники, обозные, обслуга. Пришло время ударить в самое гнездо! Диспозиция такая — яртаул и Передовой полк обходят стан слева, полки Правой и Левой руки — справа, Большой полк с фронта наносит удар. Сторожевой полк в сражении не участвует, будет как резерв и для защиты тыла. Воеводы, как обойдете стан врага, ждите сигнала — две стрелы с дымами. Тогда дружно нападаем, и чтобы ни один лях не ушел. Иначе подмогу приведут из-под Опочки, где основные силы осаду ведут, лучше разобьем их порознь, так сподручнее будет. Все ли понятно?