Затем в кабинете стемнело — ночь. Опять светло — день вчерашний. Обычная работа приказа — заходят и выходят писцы, подьячие.
Вот, опять интересно. Кабинет пуст, ларец на столе. Открывается дверь, и входит кто-то из посольских — в синем кафтане. Запирает дверь изнутри на ключ, достает из-за пазухи кожаный мешок, отпирает ключом ларец, пересыпает ценности в мешок и снова запирает ларец. Горловину мешка туго завязывает и сует его за пазуху. Кафтан топорщится — мешок-то великоват.
Тогда вор — а я в этом уже не сомневался — задирает полу кафтана и подвязывает мешок за завязки к гашнику штанов. Опускает кафтан — снаружи ничего особенно и не видно. И, открыв дверь, выходит.
Я смотрел, боясь моргнуть. Запомнил отчетливо одежду и лицо. Опознать бы надо, а в первую очередь — выяснить, куда делись ценности.
Видение пропало, я же сидел в кресле и думал. Куда мог пойти вор с мешком под кафтаном? В каждой комнате приказа сидят служивые люди — писари, столоначальники, подьячие. Достать и спрятать мешок при них — нереально. На выходе стража стоит, тоже мешок не вынесешь.
Загремел замок, вошел дьяк.
— Чего надумал?
— Ценности здесь украли, когда ларец на столе стоял.
— Не может быть! — Лицо дьяка побагровело от негодования.
— Пойдем, вместе посмотрим соседние помещения.
Дьяк, заперев кабинет, пошел следом со мной. От его кабинета по коридору можно было идти влево и вправо.
— Там что?
— Людская, ну — писари. Направо — подьячие сидят, а в конце — отхожее место.
— Да? — заинтересовался я.
А ведь местечко-то подходящее — уединенное, из-под кафтана мешочек достать можно. Только вот куда его после деть?
— Пойдем-ка, посмотрим отхожее место.
— Чего я там не видел? Вонь! — сморщился дьяк.
— Тогда постой здесь — я мигом.
Я дошел до туалета. Маленькое помещение, два очка. В стене — небольшое окно, забранное крепкой решеткой. Ухватился за прутья, дернул. Нет, сделано на века — решетка даже не шелохнулась. Выглянул в окно. Эта стена выходила не во двор — в узкий проезд. Разгадка где-то рядом. Туалет, окно на улицу…
Через окно ничего не выбросишь, это ясно. Но туалет-то типа сортир! Неприятно и противно, но придется искать.
Я вышел в коридор, где меня терпеливо дожидался дьяк.
— Когда выгребные ямы чистили?
Дьяк растерялся — таких вопросов слышать ему еще не доводилось.
— Э-э-э… Сказать не могу. Тут, в приказе человек есть — так это его епархия: бумагой запастись, чернилами да перьями, а коли ямы выгребные полны — золотарей вызвать.
— Зови.
Золотарями на Руси называли ассенизаторов. Ездили они на телегах, в которых была здоровая бочка с крышкой. В телеге лежал длинный шест, к одному концу которого было закреплено ведро. Им и вычерпывали яму и выливали содержимое в бочку. Вещь сколь необходимая, столь и дурно пахнущая.
Дьяк привел — я бы назвал его завхозом, а тут — управляющий.
— Милейший, когда ямы выгребные чистили в последний раз?
— Так недавно — недели две назад.
— Зови золотарей — снова будем чистить.
«Завхоз» посмотрел на дьяка, тот кивнул —
исполняй, мол. Управляющий недоуменно пожал плечами и ушел.
— Не уверен полностью, но думаю, нам стоит посмотреть на очистку.
— Может быть — без меня? — попробовал увильнуть дьяк.
— Нет уж! Думаю — ценности найдем сегодня. Из приказа вечером никого не выпускай.
— Пойду распоряжусь.
Прав я или ошибся? Вот конфуз-то будет, коли не найдем ничего. Если обнаружим пропажу — никто и не узнает, где и как сыскали. А если «пустышка», мне от этого — в прямом и переносном смысле — дерьма не отмыться.
Прибежал управляющий.
— Золотарь приехал. Начинать?
— Погоди, за дьяком схожу.
Я зашел в комнату дьяка и почти выволок его под ручку в проезд.
Золотарь привычно снял дощатую крышку с выгребной ямы. В нос ударил зловонный запах. Дьяк брезгливо отшатнулся, и видно было, что его замутило.
— Господа хорошие, вы бы отошли — вымажу невзначай, — бросил золотарь.
— Потерпим, начинай, — поторопил я золотаря.
Золотарь приступил к своей работе. Одно ведро поднято и опрокинуто в бочку, второе… Когда я уже потерял счет ведрам, а дьяк начал терять терпение, золотарь вдруг сказал:
— Зацепилось чего-то, тяжело.
— Тащи!
Золотарь поднял ведро, поверх которого торчало нечто бесформенное.
— Несите воды, да побольше! А ты постой пока, — это я золотарю.
«Завхоз» исчез, и вскоре появился с двумя парнями, каждый из которых нес по два ведра воды.
— Лейте! — я показал рукой на ведро с находкой.
Одно ведро выплеснуто, другое…
Стал виден бок кожаного мешка.
— Ну-ка, ребятки, вытащите это…
Дьяку тоже стало интересно, и он подошел поближе.
Парни перевернули ведро, и из него на землю тяжело вывалился кожаный мешок.
— Обмойте его как следует водой и — в приказ! — распорядился дьяк.
Мешок обмыли, взяли за горловину и понесли в приказ. Дьяк шел следом, брезгливо зажимая нос и поглядывая по сторонам.
Как только мы вошли в здание приказа — свернули в боковую комнатушку.
— Несите холстины чистые! — распорядился дьяк.
Когда холстины были доставлены, завязку у мешка взрезали ножом, мешок перевернули. Присутствующие ахнули. На холстины посыпались ценности — перстни, ожерелья… Все было слегка в грязи и попахивало. Но дьяк от радости аж подпрыгнул.
— Нашлись! Языки всем за зубами держать! — он обвел присутствующих взглядом, ничего хорошего болтунам не обещающим. — Воды сюда! Отмывайте! За труды из писарей столоначальниками сделаю, возвышу!
Парни исчезли. Дьяк повернулся ко мне.
— Как догадался?
— Потом скажу. Сейчас отмыть надо да злодея задержать.
Парни на радостях тащили полные ведра воды, расплескивая ее по коридору.
Ценности отмыли, и дьяк сам пересмотрел и пересчитал дары.
— Принеси ларец! — бросил он подьячему.
Ценности были сверены по описи и уложены в ларец. Дьяк не поленился — сам спустился в подвал и запер ларец в хранилище. Вернулся довольный, глаза сияли. Хлопнул меня по плечу:
— Молодец, боярин! Я уж было духом пал, да видно — Господь ко мне Кучецкого послал. Он и вспомнил про тебя. Нет, каков умелец! Я бы сроду в нужник не полез, не подумал бы даже! Откуда будешь?