— Я не набралась. Я сама так думаю.
— В "Живом Журнале", - сказал я, - после такой фразы полагалось бы поставить смайлик.
— А смайлик - это визуальный дезодорант. Его обычно ставят, когда юзеру кажется, что от него плохо пахнет. И он хочет гарантированно пахнуть хорошо.
Мне вдруг захотелось отойти в сторону и проверить, не пахнет ли от меня потом. До конца бульвара мы дошли в тишине.
За это время я успел разозлиться. Но достойного ответа не приходило в голову. Вдохновение посетило меня, когда я поглядел на памятник Тимирязеву.
— Да, - сказал я, - с дискурсом у тебя порядок. Но вот с гламуром…
Или это я отстал? Сейчас что, такая мода - одеваться под Тома Соера?
— Что значит - под Тома Соера?
Я посмотрел на ее стиранную черную футболку. Потом на ее темные штаны - когда-то они тоже, видимо, были черными. Потом на ее кроссовки.
— Так, как будто собираешься красить забор.
Это, конечно, был удар ниже пояса - девушкам такого не говорят. Во всяком случае, я искренне надеялся, что это удар ниже пояса.
— Ты считаешь, я плохо одета? - спросила она.
— Ну почему плохо. Рабочая одежда - это нормально. Тебе даже идет.
Просто в современной городской стилистике…
— Подожди-ка, - сказала она, - ты действительно думаешь, что это на мне рабочая одежда? А не на тебе?
Мой пиджак был разорван и в нескольких местах испачкан сажей, но и в таком виде я был уверен в безупречности своего наряда. Вся комбинация - пиджак, брюки, рубашка и туфли - была куплена мной в "LovemarX". Я полностью позаимствовал ее с манекена, выставленного в торговом зале - кроме носков, которые купил отдельно. Приобретая готовые комплекты с манекенов, я научился маскировать свою гламурную несостоятельность. Метод работал: Бальдр лично одобрил этот наряд, сказав, что я одет как гренландский пидор во время течки.
— Скажем так, - ответил я, - для работы в огороде я бы оделся по-другому. Одежда - это все-таки ритуал, а ритуалы надо уважать. Это демонстрация статуса. Каждый должен одеваться в соответствии со своим положением в обществе. Таков социальный кодекс. Мне кажется, вампир - это очень высокий статус. Не просто очень высокий, а самый высокий. И наша одежда должна ему соответствовать.
— А как одежда отражает социальный статус?
Пора было показать, что я тоже владею дискурсом.
— Вообще-то во все эпохи действует один и тот же простой принцип, - сказал я, - который называется "industrial exemption". Одежда демонстрирует, что человек освобожден от тяжелого унизительного труда. Например, длинные рукава, спадающие ниже пальцев. Типа "Lady Greensleeves" - знаешь песню?
Она кивнула.
— Понятно, - продолжал я, - что дама, которая носит такую одежду, не будет мыть кастрюли или кормить свиней. Сюда же относятся кружева, которые окружают кисти рук, нежнейшая обувь на каблуке или с загнутым носом, различные подчеркнуто нефункциональные детали костюма - панталоны буфф, гульфики, всякие излишества. Ну а сегодня это просто, э-э-э… дорогая одежда, подобранная со вкусом. Такая, по которой видно, что человек не занимается окраской заборов.
— С теорией правильно, - сказала Гера. - Ошибка с практикой. Твоя офисная униформа вовсе не показывает, что ты освобожден от унизительного труда по окраске заборов. Наоборот. Она сообщает окружающим, что в десять утра ты должен прибыть в контору, представить себе ведро краски, и до семи вечера красить воображаемый забор внутри своей головы. С коротким перерывом на обед. И твой старший менеджер должен быть доволен ходом работы, о котором он будет судить по выражению оптимизма на твоем лице и румянцу на щеках…
— Почему обязательно… - начал я.
— Какой ужас! - перебила она. - И это говорит вампир? Рама, ты одет как клерк перед интервью с нанимателем. У тебя такой вид, словно в твоем внутреннем кармане лежит сложенный вчетверо листок с краткой автобиографией, и ты не решаешься взять его в руки, чтобы перечитать, потому что твои ладони потеют от ответственности, и ты боишься, что буквы расплывутся. И ты делаешь замечания мне? Да еще в день, когда я ради торжественного случая специально одела нашу национальную одежду?
— Какую национальную одежду? - спросил я оторопело.
— Национальная одежда вампиров - черный цвет. А стиль "industrial exemption" в двадцать первом веке - это когда тебя не волнует, что о твоем пиджаке подумает капитан галеры, где ты прикован к веслу. Все остальное - это производственная одежда. Даже если ты носишь "Ролекс". Кстати сказать, особенно если ты носишь "Ролекс".
У меня на руке действительно был "Ролекс" - неброский, но настоящий. Он вдруг показался мне невыносимо тяжелым, и я втянул кисть в рукав. Я чувствовал себя так, словно меня спустили в бочке по Ниагарскому водопаду.
Мы перешли Новый Арбат. Гера остановилась перед витриной, внимательно себя оглядела, вынула из кармана патрончик с ярко-алой помадой и подвела ей губы. После этой процедуры она стала напоминать девушку-вампира из комиксов.
— Красиво, - сказал я заискивающе.
— Спасибо.
Она спрятала помаду в карман.
— Скажи, а ты веришь, что вампиры вывели человека? - спросил я.
Она пожала плечами.
— А почему нет. Ведь люди вывели свинью. И корову.
— Но это разные вещи, - сказал я. - Люди ведь не просто скот. Они создали потрясающую культуру и цивилизацию. Мне трудно поверить, что все это появилось только для того, чтобы вампиры могли без проблем обеспечивать себя пищей. Посмотри по сторонам…
Гера отреагировала буквально. Остановившись, она с комичным вниманием оглядела все вокруг: кусок Нового Арбата, кинотеатр Художественного фильма, министерство обороны и станцию метро "Арбатская", похожую на степной монгольский мавзолей.
— Посмотри сам, - сказала она и указала на рекламный щит впереди. На щите была реклама унитаза - огромные цифры "9999 рублей", и подпись:
"Эльдорадо - территория низких цен".
— Я бы им предложил такой слоган: "Золото Фрейда", - сказал я. - Нет, лучше боевик такой снять…
Унитаз вдруг пришел в движение и распался на вертикальные полосы. Я понял, что щит состоит из треугольных планок. Когда они повернулись, появилась другая реклама - телефонного тарифа. Она была выдержана в жизнерадостных желтых и синих красках: "$10 не лишние! Подключись и получи 10 долларов!" Прошла еще пара секунд, планки снова развернулись, и появилось последнее изображение - строгая черная надпись на белом фоне:
Я Господь, Бог твой, да не будет у тебя других богов кроме Меня.
— Потрясающая культура и цивилизация, - повторила Гера.