Дальше прохода не было. Зал развитого социализма, как я обозвал про себя эту алтарную комнату, кончался стальной дверью. На ней висела зеленая от древности таблица с причудливо выбитыми старинными буквами:
Велiкия Мшъ
Я увидел на стене кнопку звонка. Потоптавшись на месте, я позвонил.
Прошло с полминуты. Замок щелкнул, и дверь приоткрылась на несколько миллиметров. Дальше ее открывать не стали. Подождав еще немного, я приблизил ухо к щели.
— Девочки, девочки, - долетел до меня хриплый женский голос. - А ну спрятались. За ширму, кому говорю!
Я позвонил еще раз.
— Да-да! - отозвался голос. - Входи!
Я вошел и деликатно притянул дверь за собой.
Алтарная комната была такого же размера, как предыдущие, но казалась больше из-за евроремонта (другое слово подобрать было сложно). Ее стены были выкрашены в белый цвет, а пол выложен крупным песочным кафелем. В целом, она походила на московскую квартиру среднего достатка - только мебель выглядела слишком дорогой, дизайнерской. Но ее было мало: алый диван и два синих кресла. На стене напротив алтаря (я все никак не мог заставить себя посмотреть в ту сторону) висела плазменная панель. Рядом стояла бамбуковая ширма с изображением ночного французского неба а-ля Ван Гог: словно бы со множеством перевернутых малолитражек, пылающих в бездонной верхней бездне.
Видимо, за этой ширмой и было велено спрятаться девочкам.
— Здравствуй, - сказал ласковый голос. - Что ты отворачиваешься.
Посмотри на меня, не бойся… Я не похожа на Ксению Собчак, хе-хе-хе… Я похожа на Гайдара с сиськами… Шучу, шучу. Может, поднимешь глазки?
Я поднял глаза.
Алтарная ниша тоже несла на себе следы евроремонта. Они были даже на шкуре мыши - рядом со стеной она была покрыта разводами белой водоэмульсионки.
Из центра ниши на меня с улыбкой смотрело женское лицо - как это говорят, со следами когда-то бывшей красоты. Голове на вид было около пятидесяти лет, а на самом деле наверняка больше, потому что даже мне, не особо наблюдательному в таких вещах, были заметны следы многочисленных косметических процедур и омолаживающих уколов. Улыбался один рот, а окруженные неподвижной кожей глаза глядели с сомнением и тревогой.
У головы была крайне сложная прическа - комбинация растаманского "давай закурим" с холодным гламуром Снежной Королевы. Внизу качалась копна пегих дредов, в которые были вплетены бусинки и фенечки разного калибра, а вверху волосы были как бы подняты на веер из четырех павлиньих перьев, соединенных каркасом из золотых цепочек и нитей. Этот ажурный сверкающий многоугольник был похож на корону. Прическа впечатляла - я подумал, что она хорошо смотрелась бы в фильме "Хищник против Чужого" над головой какой-нибудь зубастой космической свиноматки. Но над усталым и одутловатым женским лицом она выглядела немного нелепо.
— Ну, подойди, подойди к мамочке, - проворковала голова. - Дай я на тебя налюбуюсь.
Я подошел к ней вплотную, и мы трижды поцеловались по русскому обычаю - деликатно попадая губами мимо губ, в щеку возле рта.
Меня поразила способность головы к маневру - мне показалось, что она сначала подлетела ко мне с одной стороны, затем мгновенно возникла с другой, и тут же перенеслась назад в исходную точку. Я при этом успевал только чуть-чуть поворачивать глаза.
— Иштар Борисовна, - сказала голова. - Для тебя просто Иштар. Учти, я не всем так говорю. А только самым хорошеньким, хе-хе…
— Рама Второй, - представился я.
— Знаю, - сказала Иштар. - Садись. Нет, погоди. Тяпнем коньячку за встречу.
— Иштар Борисовна, вам больше нельзя сегодня, - произнес строгий девичий голосок из-за шторы.
— Ну за встречу, за встречу, - сказала голова. - По пять грамм. Сиди на месте, мне юноша поможет.
Она кивнула на алтарный стол.
Там царил полный беспорядок - мраморная плита была завалена гламурными журналами, среди которых стояли вперемешку косметические флаконы и бутылки дорогого алкоголя. В самом центре этого хаоса возвышался массивный тяжелый ноутбук - одна из тех дорогих игрушек, которые делают на замену десктопу. Я заметил, что печатная продукция на столе не сводилась к чистому гламуру - тут были издания вроде "Ваш Участок" и "Ремонт в Москве".
— Вон коньяк, - сказала Иштар. - И бокальчики. Ничего, они чистые…
Я взял со стола бутылку "Hennessy XO", по форме напоминавшую каменных баб с самого первого алтаря, и разлил коньяк по большим хрустальным стаканам, которые голова назвала "бокальчиками". По мне, они больше напоминали вазы, чем стаканы - туда ушла почти вся бутылка. Но возражений не последовало.
— Так, - сказала Иштар, - чокнись сам с собой… И помоги мамочке…
Я звякнул стаканами друг о друга и протянул один вперед, не понимая, что делать дальше.
— Опрокидывай, не бойся…
Я наклонил стакан, и голова ловко поднырнула под него, уловив желто-коричневую струю - на пол не пролилось ни капли. Я почему-то подумал о дозаправке в воздухе. Вместо шеи у Иштар была мускулистая мохнатая ножка длиной больше метра, которая делала ее похожей на оживший древесный гриб.
— Садись, - сказала она и кивнула на синее кресло, стоящее рядом со столом. Я сел на его краешек, отхлебнул немного коньяка и поставил стакан на стол.
Голова несколько раз чмокнула губами и задумчиво прикрыла глаза. У меня был достаточный опыт общения с вампирами, чтобы понять, что это значит. Я провел рукой по шее и глянул на пальцы - и точно, на них было крохотное красное пятнышко. Видимо, она успела куснуть меня, когда мы целовались.
Голова открыла глаза и уставилась на меня.
— Я не люблю, - сказал я, - когда меня…
— А я люблю, - перебила голова. - Под коньячок, хе-хе. Мне можно… Ну что… Здравствуй, Рама. Который Рома. Трудное у тебя было детство. Бедный ты мой мальчик.
— Почему трудное, - смущенно ответил я. - Детство как детство.
— Правильно, детство как детство, - согласилась Иштар. - Поэтому и трудное. Оно в нашей стране у всех трудное. Чтобы подготовить человека ко взрослой жизни. Которая у него будет такая трудная, что вообще охренеть…
Иштар вздохнула и опять причмокнула. Я не мог понять, что она смакует - мою красную жидкость, коньяк или все вместе.
— Не нравится тебе быть вампиром, Рама, - заключила она.
— Почему, - возразил я. - Вполне даже ничего.
— Когда нравится, не так живут, - сказала Иштар. - Стараются каждый день провести так, чтобы это был веселый праздник хэллоуин. Вон как твой друг Митра. А ты… Ты позавчера ночью опять о душе думал?
— Думал, - признался я.