Через двое суток ремонт закончился. Провернули вал и винт, лодку спустили на воду, и «малютка» сделала круг по гавани. Лодка набирала ход, течи не наблюдалось.
Краснофлотцы принялись бункеровать лодку топливом, продуктами, регенерационными патронами, питьевой водой — да мало ли какие припасы нужны? За полдня успели принять на борт все необходимое для выхода в море.
Торпедист Саша сказал с облегчением:
— Хорошо хоть торпеды грузить не надо. На других лодках грузят через верхний люк.
— Неужели на «мокрую»? — удивился Володя.
Был такой способ загрузки торпед. При закрытых задних крышках торпедных аппаратов открывали передние, краном подводили торпеды к трубе торпедного аппарата и с помощью легководолазов загружали их в аппарат. Лодка при этом дифферентовалась на корму, задирая нос. Метод неудобный и применялся только на «малютках», которые не имели запаса торпед в торпедных отсеках и верхнего загрузочного люка. Если обе торпеды были выпущены по цели — то все, надо было снова возвращаться в базу для пополнения. Ведь для лодки торпеды — главнейшее оружие. Стоящая перед рубкой 45-миллиметровая пушка была слаба, обладала недостаточной мощностью и дальностью стрельбы. Ею можно было обороняться от мотоботов и торпедных катеров, то есть судов малого водоизмещения. Зенитного же пулемета на «малютке» не было вовсе.
В ожидании приказа командир дал разрешение сойти на берег большей части экипажа.
Володя желания побывать в Мурманске не изъявил. Знакомых у него в городе не было. На лодке хоть кормили, так что делать ему в городе было нечего. Поэтому он решил отоспаться — частые вахты выматывали. Но он не сетовал на судьбу — сам выбрал свой путь.
Проснулся только тогда, когда в отсек ввалился Саша.
— Дрыхнешь?
— Отдыхаю.
— Правильно делаешь. В городе разруха, женщин совсем не видно. Вывезли их, что ли?
— Кто остался — те на работе.
Ночь они спали спокойно, а часов около десяти командир получил боевой приказ — занять позицию в Баренцевом море.
Лодка вышла в гавань, взревев ревуном на прощание. Начинался новый поход. Навстречу «малютке» после боевого похода заходила «щука», подала сигнал ревуном, приветствуя.
Довольно долго они шли в надводном, крейсерском положении. Несколько раз глушили дизель, чтобы акустик мог прослушать горизонт. Ведь если с ходового мостика рубки не видно неприятельских судов, это еще не значит, что в глубинах не прячется подводная лодка. Немцы активно патрулировали Баренцево море, Белое, добирались до Карского. Не жалея торпед, они топили все, что двигалось, невзирая на водоизмещение, — от мотоботов до транспортов. Правда, небольшие суда, вроде рыбацких баркасов, старались топить артиллерийским огнем, пользуясь тем, что на их подлодках стояли мощные, 88-миллиметровые и даже 105-миллиметровые пушки.
Оставив слева полуостров Рыбачий, прошли мыс Кекурский — впереди чужая территория. Полуостров Варангер — это уже норвежская земля, за ним Тана-фьорд. В его входе лодка должна была занять позицию.
«Малютка» отдалилась от берега миль на десять, поскольку немцы из Варде-Хамнингберга и Берлевога наблюдали за морем в мощную оптику. Дальше, между мысами Нордкин и Нордкап, уже действовали наши средние подлодки — вроде «К», «Щ» и «С».
Встали на перископную глубину. Лодка не двигалась, не производила винтом шумов, и немецким акустикам засечь ее было невозможно. При этом экономилась энергия аккумуляторов. Также было трудно засечь ее с воздуха, поскольку неподвижный перископ не создавал бурунов позади себя. Конечно, в солнечный день с самолета темная тень лодки была видна на 10-15-метровой глубине, но пока солнечных дней не было.
Лодка провисела на позиции около шести часов, пока акустик не доложил, что слышит шум винтов приближающихся судов. По докладу выходило, что с запада, от Нордкапа, по направлению к Тана-фьорду приближались транспорт и тральщик. Их винты издавали разные по тональности шумы.
По приказу командира лодка двинулась ближе к берегу. Если транспорт будет заходить в Тана-фьорд, он сам приблизится.
Психологически противник ждет атаки со стороны моря, а не со стороны занятого своими войсками берега. С моря же его прикрывает боевой корабль.
Лодка описала циркуляцию, встав кормой к берегу — ведь торпедные аппараты были только носовые. В перископ командир увидел приближающиеся суда, выдал штурману исходные данные для подготовки атаки.
Транспорт и в самом деле поворачивал к Тана-фьорду, с каждой минутой приближаясь и увеличиваясь в размерах.
Командир скомандовал:
— Торпедисты — товсь! Глубина хода торпеды — три метра, скорость — тридцать три узла!
Штурман выдал данные для стрельбы. Лодка довернула корпусом упреждение.
— Торпедисты, обеими, с промежутком восемь секунд — пли!
Саша рванул рычаг пуска, торпеда с шелестом и шорохом вышла из трубы аппарата. Он тут же закрыл переднюю крышку.
Володя следил за секундомером. На восьмой секунде нажал рычаг пуска — пошла вторая торпеда.
Экипаж лодки замер в ожидании — попали или нет?
Время тянулось мучительно долго. Потом раздался взрыв, хорошо ощутимый под водой — ведь вода прекрасно проводит звуки.
С центрального поста послышались восторженные крики, и не успели они стихнуть, как рвануло еще раз. Обе торпеды удачно поразили транспорт.
Командир не отрываясь смотрел в перископ, потом уступил свое место старпому, а уж там — замполиту. Для подтверждения попадания мало было сообщения командира — на базе нужны были подтверждающие показания свидетелей из командного состава.
— Срочное погружение!
Зашумела вода в цистернах, лодка погрузилась на тридцать метров. Но командир не стал давать ход и уходить прочь. Немцы сейчас взбеленились. Как же, потерян транспорт — и где? Прямо у входа в Тана-фьорд, когда они уже посчитали, что дошли.
Сейчас подлодку будет прослушивать не только тральщик, немцы выведут еще и другие корабли. И стоит дать ход лодке, как ее забросают глубинными бомбами — их и так уже стали бросать с тральщика. С равными промежутками времени раздавались взрывы глубинных бомб, и было ощущение, что по корпусу лодки бьют кувалдой.
Но тральщик бросал бомбы, не слыша лодки, бессистемно.
На помощь ему пришел сторожевик, и взрывы бомб теперь раздавались в разных районах моря.
— Ох и влетит сегодня командиру тральщика от его начальства! — злорадно сказал Саша. — А может, и с поста снимут. Проворонил он нас!
— Ты подожди радоваться, нам отсюда еще выбраться надо.
— Выберемся, наш командир удачливый. В каких передрягах только не были, а в базу всегда возвращались.
Через час взрывы прекратились. Или немцы израсходовали запас глубинных бомб, или решили выждать — ведь их акустики докладывали, что не слышали шума винтов подлодки. Стало быть, субмарина не ушла, затаилась, и теперь обнаружить и потопить советскую подлодку для командира тральщика было делом чести.