Когда за немецкой траншеей показался офицер, Алексей не удержался, выстрелил. Шедшие за офицером цепью солдаты сразу залегли. Потом они ползком добрались до траншеи и укрылись в ней. Всё-таки они тоже были фронтовиками и соображали быстро, а тугодумы на фронте долго не живут.
— Эй, Леха! — раздалось сзади.
Алексей обернулся. Из траншеи ему призывно махал рукой Диденко.
— Чего тебе?
— Из разведотдела посыльный.
— Без приказа старшины пост покинуть не могу.
В боевой обстановке невыполнение приказа могло кончиться расстрелом.
Диденко исчез, и через несколько минут в траншее появился старшина.
— Ветров, приказываю покинуть пост!
— Есть!
Алексей пополз к траншее. Уже когда он перевалил через бруствер, по земле ударила пулемётная очередь.
— Ефрейтор Ветров по вашему приказанию прибыл!
— К тебе посыльный из разведки. Что-то привязались они к тебе. Ох, чует моё сердце — не к добру всё это!
Посыльных к пехотинцам присылают редко. Для рядового — сержант, командир взвода — воинский начальник.
Алексей подошёл к землянке командира взвода, сзади недовольно сопел старшина.
— Ветров?
— Так точно.
— Тебе велено приказ передать, — посыльный достал из нагрудного кармана лист бумаги. Алексей развернул, прочитал.
Это была выписка из приказа по воинской части, которая гласила, что он, Алексей Ветров, переводится для дальнейшего прохождения службы в разведотдел дивизии.
Алексей дал прочитать приказ старшине.
— Вот чуяло моё сердце! И так бойцов не хватает! Иди уж и не поминай лихом. Думаю, свидимся ещё.
Алексей пошёл в разведотдел вместе с посыльным.
— Капитан-то хороший мужик?
— Сам увидишь. Крут! Провинишься — небо с овчинку покажется. Ты не смотри, что он улыбчив временами, закурить предлагает своими офицерскими папиросками. Зверь!
Для рядового оценка командира другим рядовым имеет значение.
Алексей едва не пожалел о том, что дал согласие служить в разведке.
Он пришёл, представился.
— Тебя проводят во взвод знакомиться с парнями. В курс дела введут, оружие другое получишь. Сам понимаешь — со снайперской винтовкой в немецкий тыл не ходят.
— Разрешите винтовку на хранение во взводе оставить?
— Думаешь, будет иногда время на «охоту» ходить? Валяй, не возражаю.
Парни во взводе были сверстниками Алексея. Перезнакомились они быстро. Алексей получил от старшины автомат ППШ и патроны.
Который раз судьба его круто менялась: то минёр, то разведчик, то снайпер. Потом окружение, пехота — и снова разведка.
За два дня, проведённые на новом месте службы, Алексей свыкся с парнями. Никто их них не корчил из себя человека опытного, не поучал новичка. Первый же рейд в тыл врага всё расставит по своим местам, покажет — кто трусоват, а на кого можно положиться в трудной ситуации.
Вечером к нему подошёл ефрейтор Дробязго.
— Ты вроде минёром был?
— Есть такое дело.
— Попрошу Васильева, чтобы тебя к нему в группу включили.
— А Васильев — это кто?
— Так капитан из разведки! Ты чего, его не знаешь?
— Встречался. Только он мне фамилию не назвал.
— В тыл к немцам ходил?
— Приходилось.
— Это хорошо, учиться не придётся.
— Смотря кому.
Группа, где старшим был ефрейтор Дробязго, готовилась к выходу. Четвёртым в неё включили Алексея. Разведчиков переодели в немецкую форму, дали немецкую амуницию — ремни, магазинные сумки, ранцы, а также немецкие автоматы, и Алексей сделал вывод, что группа идёт в тыл к немцам далеко или надолго. Когда ставилась задача взять «языка» или разведать ближние тылы, чужую форму не надевали. Единственно, в чём его одолевали сомнения — надевая форму, он становился немым: за исключением нескольких фраз, немецкого языка он не знал.
Группу пришёл проводить капитан Васильев. Разведчики попрыгали, и капитан сам осмотрел одежду и снаряжение. Не найдя изъянов, он удовлетворённо кивнул.
Группа отправилась к передовой. Разведчики натянули на себя советские плащ-накидки, чтобы не привлекать внимания. Да и пальнуть с перепугу кто-нибудь мог, приняв их за настоящих немцев.
Разведчики дождались полночи, когда у немцев менялись караулы.
— Пора! — посмотрел на часы капитан. — Удачи!
— К чёрту! — ответил Дробязго.
Они выбрались на «нейтралку» и, опустившись на землю, слились с нею.
Впереди полз Алексей, прощупывая землю, дабы не наткнуться на мины. За ним следом — старший группы. Он уже переходил фронт на этом участке и знал путь.
Группа уже миновала середину «нейтралки», когда ефрейтор дёрнул Алексея за сапог. К старшему подползли два других разведчика.
— Ничего странного не наблюдаете?
— Да вроде нет.
— Эх, разведка! Немцы осветительные ракеты не пускают, не стреляют из пулемёта.
— И что в этом странного? — спросил Василий, курносый рязанец.
— Скорее всего, немцы к нам свою разведгруппу выслали — узнать, почему «катюши» стреляли. Не столкнуться бы нам. Держите оружие наготове.
Однако Бог миловал, и немецкая группа, если она была, проползла в стороне.
Наши разведчики продолжили путь.
Алексей нащупал подозрительный бугорок и замер.
— Ты что?
— Мина, — прошептал Алексей.
Немецкие позиции были уже близко, и приходилось быть осмотрительным.
— Не разряжай, не трать время, обойдём стороной.
Они обогнули мину. Никого предупреждать не надо было, разведчики двигались только по следу передних, не отклоняясь в сторону.
Алексею попались ещё две противопехотные мины, затем противотанковая.
Немецкая траншея была уже близко, ветерком доносило сигаретный дымок.
Когда перестало пахнуть сигаретами и стих разговор, вперёд выдвинулся Дробязго и махнул рукой.
Группа пересекла траншею. Они проползли ещё метров сто и встали. Если встретятся немцы, то на разведчиках немецкая форма, сойдут за своих. Алексея по-прежнему беспокоило незнание языка. Простой вопрос невзначай встретившегося немца из немецкого патруля — и всё, конец. Однако Дробязго шёл вперёд уверенно, и Алексей, Василий и Пётр двигались за ним следом.
Какое получено задание, Алексей, как и остальные разведчики, не знал. Обычно о цели говорилось после перехода линии фронта.