Переход — самое сложное в рейде. При захвате в плен разведчиков — а такие случаи происходили — под пытками он мог выдать цель, объект разведки. А пытать немцы умели — жестоко и безжалостно.
Группа разведчиков прошла в темноте по грунтовой дороге километра три и остановилась в лесу. «Нет, точно не за „языком“ — чего за ним в такую даль забираться», — подумал Алексей.
И точно. Когда группа расположилась на короткий отдых, Дробязго сказал:
— Идём в деревню Шпагино — это в восемнадцати километрах отсюда. Забираем там документы и завтра ночью — назад. Задача понятна?
— Так точно.
— Тогда подъем и вперёд. Порядок построения прежний.
Они гуськом двинулись по дороге.
Километра через два показался мост, а на нём — часовой. В свете луны поблёскивала каска, примкнутый к винтовке штык.
Алексей напрягся, но Дробязго команд не подавал, шёл вперёд смело.
Когда до часового осталось с десяток метров, часовой лениво бросил:
— Хальт!
Видя перед собой немецких солдат, он даже винтовку с плеча не снял.
К немалому изумлению Алексея, Дробязго заговорил с часовым на немецком языке. Тот махнул рукой — проходите, мол.
Когда группа уже поравнялась с часовым, к нему подошёл Пётр, попросил закурить и весело перекинулся нарой фраз.
Алексей чувствовал себя не в своей тарелке. Он и не подозревал, что их командир и Пётр знают немецкий. Алексей в школе тоже язык изучал, но говорить и читать не мог, помнил только несколько слов.
Когда они уже отошли от моста довольно далеко, Василий спросил его:
— Что, сдрейфил?
— Немного есть, — смутившись, признался Алексей.
— Я тоже в первый раз напрягся, а сейчас уже попривык.
Разведчики шли быстро, дважды уходили с дороги в лес и отдыхали минут по пятнадцать. К утру они уже были у конечной цели маршрута.
Не скрываясь, группа вошла в деревню. Как же, они хозяева жизни, представители вермахта — чего им бояться?
Выставив часового, расположились в крайней избе. Хозяйку на время выставили из дома, и та ушла в сарай. Разведчики вели себя нагловато, но женщину не обижали.
— Пётр, к калитке, будешь на часах. Заметишь немцев — сразу докладывай.
— Есть! — Пётр вышел.
— Располагайтесь, отдыхайте, можно вздремнуть вполглаза. Но не раздеваться и не разуваться, — предупредил Дробязго.
После долгой ходьбы хотелось снять сапоги, высушить портянки и просто дать ногам отдых.
Алексей улёгся на пол, упершись каблуками сапог в хозяйский сундук: так ноги быстрее отдохнут, ведь ночью придётся проделать обратный путь.
Через час Алексей и Василий придремали, Дробязго сидел на стуле у окна.
Вот Пётр подал знак. Дробязго поднялся, разбудил парней.
— Я выхожу. Вам не спать, быть наготове. Если случится стрельба, уходить самостоятельно.
— А ты?
— Исполнять!
— Есть!
Теперь место на стуле занял Василий.
— Вась, откуда Пётр и Дробязго немецкий знают?
— Пётр — поволжский немец. В красноармейской книжке написано Петер, сам видел.
— Как же его в разведку взяли? Немец всё-таки.
Василий пожал плечами.
— А ефрейтор?
— Евгений в институте иностранных языков учился, в Москве. Окончил, если я не ошибаюсь, два курса. На фронт сам попросился, добровольцем.
— А ты?
— Что я? — засмеялся Василий. — Я никаких языков не знаю, кроме матерного.
И вдруг подскочил на стуле:
— Машина прошла легковая! Немец за рулём, офицер!
Алексей подбежал к окну, но увидел лишь удаляющийся бампер машины.
— Женька на встречу ушёл, а тут машина.
— Он же говорил — быть здесь, а если стрельба начнётся — уходить. Стрельбы не было, значит — сидим.
Алексей улёгся на пол, проверил, как выходит нож из ножен. Слегка смазанный, он выдвигался без шума и задержки.
Василий снова подал голос:
— Пётр что-то сигнализирует, а что — не могу понять.
Алексей рывком встал:
— Пойду, узнаю.
Он вышел из дома, и Пётр сам подошёл к крыльцу.
— Сюда немецкий ефрейтор идёт, с немецким офицером. Спрячьтесь за домом, что ли — я вместе с ними в дом пройду. Как только зайдём, оба становитесь у ворот, смотрите в оба.
Алексей влетел в дом.
— Выходим — и за дом, сидим тихо.
Оба выскочили из дома, обежали его и встали за углом.
Вскоре хлопнула калитка, и Пётр поприветствовал офицера. Потом, судя по шагам, все трое прошли в дом. Алексей и Василий, как и было приказано, встали у ворот, играя роль часовых. Местные жители, приметив их, переходили на другую сторону улицы.
Они стояли так около получаса. Потом офицер в сопровождении ефрейтора вышел. Улыбнувшись «часовым» как старым знакомым, он козырнул им. Оба разведчика вытянулись «во фрунт»: играть — так играть до конца. У Алексея перехватило дыхание от изумления, когда офицер, проходя мимо, негромко сказал по-русски: «Молодцы!»
По улице офицер пошёл сам. Дробязго за ворота не выходил, сказал только коротко:
— В избу.
Уже находясь в помещении, он распорядился:
— Перекусываем и уходим.
Они поели хлеба с салом из солдатских ранцев, потом ефрейтор показал аккуратно сложенную карту:
— В случае непредвиденных обстоятельств последнему из оставшихся в живых доставить карту к нашим любой ценой. Карта эта побольше дивизии весит.
— Ого! — только и смог сказать Василий.
Евгений демонстративно сунул карту под френч, на грудь, чтобы все видели, где она будет находиться.
— Всё, выходим!
Они вышли из деревни и пошли по дороге, не скрываясь. На перекрёстке встретили небольшую, из четырёх машин, колонну грузовиков. Ефрейтор поднял руку, остановил машину, переговорил с водителем и махнул рукой разведчикам:
— Шнель, шнель!
Разведчики забрались через задний борт в покрытый брезентом кузов. Последним, уже на ходу, забрался Евгений. Он приложил палец к губам, показывая, что по-русски не должно прозвучать ни слова.
Они тряслись в кузове немецкой автомашины около получаса, затем грузовик остановился, бибикнул:
— Выходим.
Разведчики перебирались через задний борт кузова и спрыгивали на землю. Евгений подошёл к водителю, поблагодарил, угостил сигаретой.