Прощаясь со мною на пороге, она вдруг шепнула:
— Вик, дорогой, мне очень приятно, что ты так заботишься обо мне…
— Что вы, тетушка, — начал было я, но она перебила:
— Я имею в виду полтергейст. Это так мило с твоей стороны — подумать о моих причудах!
— Но я…
— Это ужасно модно среди моих подруг, — сказала тетушка и улыбнулась. — Должна же я поддерживать реноме! Но, Вик, не мог бы ты намекнуть Сирилу, чтобы он не слишком увлекался? Он так прячет вещи, что найти их решительно невозможно, не перевернув весь дом вверх дном! И потом, я опасаюсь, он сорвет голос или простудится, завывая ночью на чердаке!..
— Э… — сказал я. — Разумеется, я ему передам.
Она расцеловала меня и спустилась к машине Сирила.
Я посмотрел им вслед (кузен плелся с черепашьей скоростью, видимо получив строгое внушение) и покачал головой. Нет, я все-таки совершенно не знаю собственную тетушку!
Воин любой гордо сидит на коне,
Каждый готов прогуляться немного.
Но не всякий выдержит и одолеет
Тяготы дальней дороги.
Англо-саксонская хроника
Обычно я предпочитаю бывать на курорте ближе к концу лета, но омерзительная история со сплетнями настолько истрепала мне нервы, что я решил поступиться обыкновением и отправиться в путь прямо сейчас. И вот теперь я пытался отделаться от заботы Ларримера, старавшегося всучить мне с собой еще как минимум три зонта, зимнее пальто, резиновые сапоги и зачем-то револьвер.
— В поездах нынче опасно, сэр, — серьезно говорил он. — Сколько уж рассказывали про ограбления на железных дорогах! Так, может, вы все-таки возьмете револьвер вашего батюшки? Он в очень хорошем состоянии и вы точно будете в безопасности!
Да, у этого чудовища и вид был устрашающий, а палил он с таким грохотом, что легко можно было оглохнуть. К сожалению, боеприпасов к нему осталось совсем немного, и я не был уверен, что нынче можно раздобыть патроны подходящего калибра. Ну а кроме того, было еще кое-что, о чем Ларример не знал: я никогда не отправляюсь в путь безоружным. Сейчас при мне имелся карманный «дерринджер», и это я полагал вполне достаточной мерой предосторожности. Мы ведь не на Диком Западе и поезд не станут захватывать бандиты с ружьями наперевес!
— Благодарю, Ларример, — сказал я, — не стоит. И нет, спасибо, теплый шарф мне тоже не нужен. Мне пора, не то я опоздаю на поезд! Вы помните все мои инструкции?
— Разумеется, сэр, — с некоторой обидой ответил он. — Разве я когда-либо вас подводил?
— Никогда, — искренне ответил я. — Ну, рассчитываю на вас! Всего доброго, Ларример!
— Всего доброго, сэр, — сказал он, и я направился к автомобилю.
Уф, кажется, удалось вырваться…
— Сэр, постойте, сэр! — услышал я, едва открыв дверцу. Ларример рысил ко мне. Подойдя вплотную, он протянул мне шкатулку и пояснил шепотом: — Вы забыли запасные глаза, сэр!
— Спасибо, Ларример, что бы я без вас делал, — улыбнулся я, сунул шкатулку в саквояж и наконец-то отбыл.
Автомобиль я привычно оставил на привокзальной площади: здесь ему ничто не угрожало. Ко мне ринулся было носильщик, но тут же разочарованно остановился: я привык путешествовать налегке и из вещей у меня был только небольшой чемодан да саквояж с кое-какими мелочами. А уж с этим я вполне мог справиться самостоятельно… Знаю я местных носильщиков: непременно что-то или потеряется, или окажется в чужом купе, и разыскивай потом вещи по всему поезду! Нет уж, благодарю покорно!
Я приехал как нельзя вовремя: локомотив уже стоял под парами, а в вагон первого класса садились последние пассажиры. Хорош бы я был, задержись еще ненадолго! Пришлось бы догонять поезд на автомобиле, чтобы сесть на следующей станции, приходилось как-то проделывать такой фокус, но я не был уверен, что это получится у меня и во второй раз.
Проводник любезно указал мне мое купе, и я принялся располагаться. Конечно, это не Восточный экспресс, пусть и имеется в наличии ванная комната, но все же здесь было весьма недурно. А главное, никаких соседей — выносить общество совершенно незнакомого (или, что намного хуже, знакомого) человека на протяжении пары суток для меня слишком тяжело, а начинать отдых с негативных впечатлений — нелепо. Конечно, в вагоне-ресторане волей-неволей придется поддерживать светскую беседу с соседями по столику, но это я уж как-нибудь перетерплю…
Как я вскоре выяснил, вагон был заполнен едва ли наполовину. Правда, в сумерках мы подошли к другому городку, и у меня, кажется, появились соседи. Во всяком случае, в купе слева, где до того царила мертвая тишина, послышалось звонкое тявканье. Наверняка какая-нибудь дама с комнатной собачкой! Или, может быть, джентльмен с бульдогом. Хотя нет, чересчур уж визгливый лай для солидного пса… Впрочем, и весь вагон наполнился шумами, шорохами и гулом голосов. Но пока от этих звуков меня надежно отделяла дверь купе, я ничего не имел против — они были просто фоном, на котором выделялся только мерный перестук колес.
А вот за ужином меня ожидал сюрприз, и не скажу что приятный. Стоило мне, немного припоздав, войти в вагон-ресторан, как ко мне подлетел стюард и зашептал, даже приседая от волнения (а поскольку ростом он мне приходился по плечо, то время от времени вынужден был распрямляться и тянуться к моему уху, что выглядело крайне комично):
— Мистер Кин, простите за беспокойство, но только за вашим столиком оказалось три свободных места, а семейство желало ужинать исключительно вместе, и…
Я отыскал взглядом столик. Прекрасно. Две дамы и полный джентльмен с усами.
— Если угодно, к завтрему я могу поменять вас с кем-нибудь местами, но сегодня уже никак не получится, простите, господин Кин, — лебезил он.
— Ничего страшного, любезный, — вздохнул я и направился на свое место, как на плаху.
Новые соседи встретили меня любопытными взглядами.
— Виктор Кин, к вашим услугам, — отрекомендовался я.
— Филип Гайнс. — Полный господин поднялся и пожал мне руку. Пожатие оказалось крепким, но не чрезмерно. — Моя супруга…
Стройная, немного анемичная белокурая дама средних лет благосклонно кивнула.
— И дочь, Виолетта, — закончил мистер Гайнс. Юное создание уставилось на меня с нескрываемым любопытством. Девица была совсем юной, лет семнадцати, вряд ли больше. Если матушка ее была просто светловолосой, то у Виолетты волосы оказались почти белыми, да еще и мелко вились, что делало девушку похожей на овечку. — Прошу извинить, мистер Кин, что нарушили ваше уединение, но в вагон набилось столько народу, что усадить наше семейство вместе иначе никак не получалось.