— Густав хорошо понимает, что пара командоров войны стоит сотни масанов, — проворчал де Лаэрт. — К тому же мы способны скрыть свои действия и от наблюдателей, и от предсказателей. Наверняка хитрый кровосос постарается широко использовать нашу поддержку, и в первую очередь — в устранении Александра.
— А вдруг барона защищают гарки?
Рыцари вновь переглянулись. Все они понимали разницу между тайными действиями, направленными на разрушение интриги неутомимого комиссара, и прямым столкновением с Темным Двором.
— Сантьяга знает, что любая его помощь будет воспринята масанами как вмешательство в их дела. Лидер, которого стерегут гарки, немедленно получит кличку навского раба, его авторитет рухнет, и объединить семью под его знаменем не получится. — Франц обвел друзей взглядом. — Решение принято. Мы поддержим Густава и против Бруджи, и против… всех остальных.
* * *
Жилой комплекс «The Sky Palace»
США, Нью-Йорк
15 декабря, среда, 13.51 (время местное)
В отличие от большинства кардиналов Саббат, предпочитающих выносить основные логова кланов за пределы городов, Борис Луминар открыто жил в самом центре Нью-Йорка, на Манхэттене, выкупив три верхних этажа и пентхаус в роскошном кондоминиуме неподалеку от Центрального парка. Кардинала не смущало наличие соседей, не беспокоили посторонние взгляды, пересуды и прочие неудобства, связанные с жизнью среди челов, ему понравился дом, и это стало ключевым фактором в принятии решения. К тому же Борис рассудил, что гаркам гораздо сложнее атаковать переполненный челами дом — в Тайном Городе щепетильно относились к случайным жертвам, — и чувствовал себя в высоком доме спокойнее, чем тот же Густав в тщательно защищенном поместье.
Однако в настоящий момент гарки занимали кардинала нью-йоркских Луминар менее всего.
— Шон, мне ничего не известно о вчерашних событиях! — Борис так сильно сдавил телефонную трубку, что пластик треснул.
— Я тоже ничего не знаю об этих событиях, — в тон ему ответил Толстяк — собеседники благоразумно не забывали, что ФБР может прослушивать линию. — Но хочу сказать, что мне было неприятно смотреть новости.
— Мне тоже.
— Слышал о трагедии, что произошла с Лорой Нортон? Такая карьера оборвалась…
— Ужасное происшествие, — согласился Луминар. — Но о нем я тоже узнал из новостей.
— Охотно верю.
Однако Борис чувствовал, что толстый бандит обвиняет в произошедшем именно его.
Подозрения Шона базировались исключительно на косвенных уликах. Во-первых, нападавшие использовали пистолеты сорок четвертого калибра, любимое оружие бойцов Кардинала, во-вторых, совсем недавно между группировками возникло некоторое недопонимание. Однако, будучи здравомыслящим челом, Толстяк понимал, что косвенных доказательств недостаточно. Ночные события могли оказаться провокацией, а потому Шон хотел поговорить с Борисом лично.
— Сегодня.
— Я буду ждать.
Луминар швырнул трубку на стол и злобно оглядел стоящих у противоположной стены епископов. Клайв и Фридрих. Они и так были похожи друг на друга, как братья: долговязые, узкоплечие, вихрастые, а страх делал их совсем неотличимыми. Дикий страх. Животный.
— Ну что, определили, кто выскажется следующим?
Помощники не ответили, молчали, разглядывая лежащее на полу обезглавленное тело. Епископ Даниэль. Дал невразумительный ответ разъяренному Борису. Больше говорить не будет.
— Вы зажрались, подонки, — медленно произнес кардинал. — Вы привыкли, что за вас думаю и работаю я. Вы же только охотитесь и трахаетесь. Никто из вас не следит за порядком в городе. Никто!
Настроение Борису испортил не глупый Толстяк. Подумаешь, человский драгдилер! Велика важность! Вопросы с возомнившим о себе бандитом кардинал планировал уладить быстро и, по возможности, мирно — лишний шум сейчас не нужен. Встретимся, поговорим, постараемся убедить Шона, что клан не имеет отношения к бойне в Центральном парке. Если толстый не поверит, ликвидируем его и забудем. Против всего черного кагала хватит и десятка масанов.
Шон — это мелочь. Волновало кардинала Луминар другое.
— Как получилось, что я потерял «Бочку с порохом»?
Молчание.
— Вы понимаете, что челы неспособны разгромить наш клуб?
Нет ответа. Никто из епископов не желал отправиться по проложенной Даниэлем дороге. Но и молчать нельзя! Сколько еще времени Борис будет довольствоваться собственными воплями? Минуту? Пять минут? Рано или поздно его начнет бесить отсутствие диалога…
— Вы понимаете, что прохлопали вторжение?
А это уже удар по авторитету вождя. Рядовые масаны готовы терпеть выходки непредсказуемого повелителя только в том случае, если он обеспечивает надежную защиту от внешних врагов. Если авторитет пошатнется, припомнят все.
— Я хочу знать, кто именно осмелился бросить мне вызов?
Даниэль высказал идею, что происходящее — очередной «поход очищения». Мысль была сочтена глупой, результат известен. Впрочем, у Бориса имелись веские основания для недоверия: Сантьяга никогда не наносил один-два удара, и его масанов обязательно поддержали бы гарки. Традиционно прагматичный Темный Двор старался накрыть как можно больше целей, сил у навов хватало, и если бы в Нью-Йорке действительно начался «поход очищения», пострадал бы не один относительно небольшой клуб, а все, принадлежащие Борису. И по укрытиям бы врезали. И по роскошному пентхаусу…
Выходило, что действовал кто-то другой. Но кто? Врагов у кардинала Луминар хватало. В первую очередь подумалось на братца Густава, не теряющего надежды заполучить Драконью Иглу. Во вторую — на мексиканских Робене, с которыми у Бориса шла вялотекущая война. Не стоит забывать и о южноамериканских Бруджа, давно точащих иглы на вкусный Нью-Йорк, и о Малкавианах, которых Луминар выбил с Восточного побережья на Западное…
— Итак, уроды, спрашиваю в последний раз, — кардинал положил ладонь на рукоять кинжала. — Вы должны внятно объяснить… — Если клинок покинет ножны, обратного пути не будет: чья-то голова обязательно покатится в пыль. — Кто разгромил «Бочку с порохом»?
Клайв, самый нервный из епископов, в ужасе закрыл глаза.
— Кто проспал…
— Кардинал, у меня новости! — В кабинет вошел Отто.
— Какие еще новости? — хмуро поинтересовался Борис. Игла едва показалась из ножен, и ее еще можно было вернуть обратно. — Говори.
— Мне дозвонился Люк, один из наших, он был ночью в «Бочке» и сумел уйти.
— Он видел нападавших? — Луминар вскочил на ноги.
— Аргентинские Малкавианы.
— Хосе и Мигель… вот кого я должен благодарить… — Борис развалился в кресле и несколько мгновений размышлял, направив невидящий взгляд на помертвевшего от страха Клайва.