Судя по всему, неприятность, что поджидала чара внизу, относилась как раз к тем, от которых невозможно отвернуться.
Здесь собралось множество карл, все новые вбегали в мастерскую, взволнованная толпа шумела между ковчегами. Доктус разглядел это с нижних ступеней штормтрапа. Он спрыгнул, и карлы расступились, пропуская его к печам. Там стоял мастер Бьёрик с большим черным вороном на плече.
— Что случилось? — спросил Доктус.
— Прилетела птица из Робы и принесла послание, — добрый мастер показал свернутый пергамент. — На Норавейник напали. Враги сожгли уже все норы в округе.
Бьёрик махнул рукой, призывая карл к молчанию, и прокричал:
— Мы идем туда!
Стихнувшая было толпа вновь зашумела.
— Когда идете? — спросил Доктус в полной растерянности.
— Прямо сейчас! — ответил голос из толпы.
Доктус уставился на Бьёрика, тот пожал плечами и кивнул. Обернувшись, аркмастер увидел спускающегося по штормтрапу Лейфу.
— Но мы же взлетаем завтра утром! — прокричал Доктус. — Только что мы запускали двигатель — он готов. Остались лишь последние приготовления...
Лейфа о чем-то спросил стоящих возле ковчега гноморобов, получив ответ, пробрался сквозь толпу. Громко, чтобы слышали все, он произнес:
— Чар, ты обманул нас!
Доктус шагнул навстречу мастеру, но тот не смотрел на него. Отвернувшись и глядя на толпу, он кричал:
— Ты обещал защиту нашему племени, но там, в Робе, его вновь уничтожают!
Толпа смолкла. Бьёрик лишь призвал немедленно идти на помощь к своим, а Лейфа повернул дело так, будто во всем виноват аркмастер. Карлы переводили взгляды с Лейфы на Доктуса и обратно. Бьёрик хмурился и кусал губы.
— Собирайтесь! — продолжал Лейфа. — Готовьте оружие! Еще до вечера мы должны выступить! Иначе останемся последними карлами в Аквадоре!
Гноморобы начали переглядываться. Те, что стояли возле стен, повернулись к выходам из пещеры.
— Скажи им, — произнес Доктус, подступая к Бьёрику. — Скажи, чтобы они остановились.
Мастер молчал. Карлы, толкаясь и шумя, шли к выходам, и тогда Доктус закричал:
— Постойте! Выслушайте меня! Сколько идти до Норавейника? Мастер Лейфа призывает вас отправляться немедленно только потому, что не хочет, чтобы его сын летел на ковчеге! Но на самом деле добрый мастер не прав! Сколько дней займет дорога, вы сами знаете, вы же уже проделали этот путь, когда ехали в Фору! Вы не успеете — когда доберетесь до Норавейника, увидите лишь пепелище!
Пока он говорил, гноморобы один за другим останавливались и поворачивались к нему. Под сводами пещеры вновь зазвучал гул взволнованных голосов, карлы переговаривались, одни хотели немедленно собираться в дорогу, другие разводили руками, признавая справедливость слов Доктуса. Затем сквозь шум до аркмастера донесся громкий вопрос Бьёрика:
— Но что нам делать, великий чар?
Почувствовав взгляд, Доктус поднял голову — перегнувшись через ограждение, с палубы малого ковчега на него смотрел Октон Маджигасси.
Доктус глубоко вздохнул, зная, что принимает сейчас самое важное решение в своей жизни.
— Вы не должны идти туда! — прокричал он. — Вы должны лететь! Лететь на ковчеге! Только так вы успеете!
— Опять лжешь, чар! — завопил Лейфа из толпы. — Малый ковчег поднимет лишь три десятка карл! Они не спасут Норавейник!
— Я запущу большой ковчег, — ответил Доктус. — Туда поместитесь все вы. Придется потесниться, взять лишь минимум припасов, но если занять и палубу, и трюмы, все поместятся. Двигатель для большого ковчега почти готов. Сделаем так: команда из юных карл летит вместе с Владыкой на малом ковчеге, как мы и решили. А я лечу со всеми остальными на большом! Мы вылетим этой ночью! Я помогу вам справиться с теми, кто напал на Норавейник!
После этих слов в большой мастерской наступила тишина. Множество глаз уставилось на аркмастера цеха вещественной магии — того цеха, который, как понимал теперь Доктус Савар, сегодня перестанет существовать, по крайней мере, в том виде, в каком существовал с того самого дня, когда Доктус основал его.
— Но кто останется здесь? — спросил Бьёрик.
— Никто, улетят все. Мы поселимся в Робе и создадим новый цех.
— Это годится, — произнес чей-то голос из толпы.
— Так даже лучше, — подтвердил другой.
Со всех сторон раздались выкрики — «Хорошо», «Мы согласны», «Да», и тогда Лейфа вскочил на станину со стволом огнестрела, который собирались установить на носу большого ковчега. В ярости потрясая кулаками, он заорал:
— Но ковчег не готов! Даже если ты успеешь доделать второй двигатель, — а паруса? оснастка? припасы?
Тут кто-то ударил ногой по станине, она качнулась, и Лейфа под сухие смешки вверх тормашками полетел на пол.
— Паруса готовы, — громко возразил Бьёрик. — Чтобы .долететь до Робы, больших припасов не надо. А все остальное мы сделаем, если возьмемся прямо сейчас. Великий чар прав. Не уходите! Разбейтесь на бригады, чтобы ночью мы смогли взлететь!
* * *
Гарбуш подбежал к закутку из досок, сделанному им у ворот в дальнем конце большой мастерской. Развернув промасленную холстину, он окинул взглядом железные трубки, рукояти из тиса и рычаги — все то, что успел сделать, пока изготавливал первые огнестрелы, но не использовал тогда.
Он схватил молоточек и начал вбивать трубку в рукоять. Позади, у ковчегов, стоял шум и гам, несколько раз Гарбуш недоуменно поворачивался, разглядывая лихорадочную деятельность гноморобов, но тут же зарывал об этом и возвращался к работе.
Он доделывал уже последний, седьмой, огнестрел — на большее не хватило рычажков, — когда сквозь гул голосов и скрип дерева донесся знакомый стук. Гномороб подцепил мизинцем колесико, вставил в пазы, закрепил и только после этого посмотрел. К воротам приближались малец Дикси и юный Кепер. Дикси ковылял, стуча костяной ногой по настилу, Кепер шел впереди.
— Что это ты делаешь? — спросил он, останавливаясь возле Гарбуша. — Мы тебя давно ищем. Почему у тебя штаны порваны?
— Ты столько пропустил! — перебил Дикси, взволнованно размахивая руками. — Представляешь, прилетел ворон из Робы. Там враги напали на Норавейник! Теперь мы улетаем на малом ковчеге, как и собирались, а на большом летят все остальные. И великий чар тоже летит! Он поссорился с твоим отцом, они даже кричали друг на друга при всех, мастер Лейфа сказал, что они не успеют доделать большой ковчег, но потом Бьёрик...
— Я не лечу, — перебил Гарбуш, поворачиваясь к ним спиной и склоняясь над огнестрелами.
— Но потом Бьёрик сказал, что успеют... — Дикси замолчал, хлопая глазами.
— Как не летишь? Почему? Ты же хотел полететь больше всех нас.