Лайе показалось, что она успела сказать нечто чрезвычайно важное умирающему снайперу, но это было невозможно — слишком ничтожный промежуток времени отделял ее падение от его смерти.
Последняя из рода Ганн-лоу рухнула на лежащего на сиденье Сну, быстро перевернулась и, не поднимая голову, ухватилась за руль.
— Твой звездный час настал, — не оборачиваясь, прокричала она, обращаясь к раненому человеку, одновременно пытаясь из такого неудобного положения выровнять огромную, тяжелую машину. — Я поеду дальше, а ты разберешься с этой тварью...
Сеющий Скорбь ничего не сказал в ответ, так как слова уже давно были не нужны, а потому ровным счетом ничего не значили.
Левая рука с зажатым в ладони шприцем сделала короткое стремительное движение, и игла, пробив одежду, вонзилась в тело...
Убойная порция психостимулятора «эйч-джи» вспрыснулась в кровь, и серьезно раненный человек стал почти богом — организм, словно ракета, стартовавшая в космос, начал свой последний получасовой отсчет. По окончании этого отсчета должен был произойти взрыв сверхновой, который разметает по необъятным просторам вселенной тело и разум смертного, посмевшего приблизиться к божественному Олимпу.
Сну открыл дверь и выпрыгнул из машины, прихватив с собой к той паре пистолетов, что всегда находились при нем, еще и снайперскую винтовку убитого Флинта. Упав на жесткую поверхность асфальтированного шоссе, он несколько раз перекувырнулся, разодрав при этом в кровь бедро и обе ладони. Но что значили несколько жалких капель, когда безразмерные вены качают в огромное сердце мегалитры живительной крови? Совершенно ничего...
К тому же Сну не чувствовал боли. Боль, страх и все остальные чувства остались в прошлой, человеческой жизни, а теперь он был совершенно другим существом — могущественным и практически неуязвимым.
Грузовик успел удалиться не более чем на двадцать метров, а выпрыгнувший из него человек уже стоял на ногах, держа в вытянутой левой руке тяжелую снайперскую винтовку. Ствол пошел в сторону в поисках устроившего засаду врага, но в этот момент тот сам обнаружил себя...
Противников разделяло достаточно внушительное расстояние — практически предельная дальность поражения из пистолета, но один из двух оставшихся синетов, Эве, не сомневался в своих возможностях. Он выстрелил первым, и если бы Сну оставался обычным человеком, его участь была бы предрешена. Но он был непобедимым героем, вытащившим из ножен свой древний меч во имя священной цели — борьбы с адскими тварями, вторгнувшимися в пределы его мира, поэтому всего лишь один жалкий пистолетный выстрел с предельно допустимого расстояния не мог его остановить.
Голова немного отклонилась в сторону, и пуля, которая должна, была уничтожить мозг, всего лишь разорвала ухо. Еще один ничтожно маленький ручеек крови прибавился к нескольким другим, но, как и прежде, Сну даже не заметил этого.
Ответный выстрел окровавленного дуэлянта был намного более точным — тяжелая девятиграммовая винтовочная пуля в стальной оболочке попала в глаз Эве. Синет беззвучно упал, на какое-то время выключившись из реальности, а окрыленный успехом человек, закинув винтовку за плечо, побежал вслед быстро удаляющемуся грузовику.
До места назначения оставалось всего ничего — пара километров, которые для такого неутомимого существа, каковым на данный момент являлся Сну, были не более чем детской забавой.
Он бежал, подставив разгоряченное лицо встречному ветру-демону, спешащему на восток, — туда, где скоро должно было взойти солнце, и огромная, поистине запредельная радость переполняла тело человека до самой последней клетки. Он бежал и чувствовал свое единение с этой остывшей за недолгую летнюю ночь дорогой, с окружающей природой, со звездами на ночном небе и со всем миром в целом. Если бы у Сеющего Скорбь кто-нибудь спросил в этот момент, счастлив ли он, то командир, потерявший всех своих людей в течение всего нескольких мимолетно коротких часов, совершенно не кривя душой, ответил бы: «Да, я счастлив, и это не эйфория, вызванная действием наркотика, а восторг оттого, что я знаю — жизнь стремительно подходит к концу, с каждой песчинкой-секундой укорачивая срок, отмеренный мне на этой земле, но это не имеет никакого значения, потому что...»
Пуля вонзилась в позвоночник, повредив ту главную жизненную ось, на которой крепится весь человеческий каркас, и непослушные ноги подкосились, бросив обмякшее тело Сну вниз, на безучастную ко всему поверхность дороги, ведущей туда, где начинаются и заканчиваются все земные пути. Туда, куда Сеющий Скорбь так и не попал...
* * *
Эве уже имел печальный опыт, попытавшись поразить голову этого невероятного человека, поэтому на этот раз стрелял в позвоночник. Быстро оправившись от попадания в череп и не обращая внимания на потерю глаза, синет поднялся и побежал по дороге — вдогонку за тем, кто умел так потрясающе метко стрелять. Синтетический человек использовал все свои внутренние резервы, поэтому очень быстро настиг добычу и на этот раз не промахнулся.
Сну неподвижно лежал на дороге, и его мысли лихорадочно кружились, мелькая пестрым хороводом на периферии сознания. А сам он, словно маленький мальчик, вытягивал их левой рукой, как билетики из барабана счастья, установленного на ярмарке, которую устраивали каждую весну в их захолустном провинциальном городке...
Вот он достал серую бумажку и, развернув, прочитал надпись, начертанную уверенным почерком взрослого обстоятельного мужчины: «В куртке Свана, которую надели на тебя после перевязки, находится брикет Си-15 вместе с детонатором».
«Что такое Си-15?» — хотел было спросить мальчик, но не стал, потому что ему показалось — в этом названии кроется какой-то опасно-зловещий смысл, и для собственного же спокойствия лучше вообще не знать, что это такое.
Ребенок достал следующую бумажку, на этот раз черного цвета, и глаза пробежали по расплывающимся строчкам — «Лайя, ты убила его? Ты все же сделала это»?
Надпись была не только непонятной, но и откровенно страшной, поэтому он испуганно оглянулся вокруг — удостовериться, не стоит ли кто-нибудь за спиной, чтобы прочитать это послание. Скомкав и этот листок, мальчик решил в последний, третий раз испытать судьбу...
Внутри развернутой красной бумажки стояло лаконично короткое: «ПЯТЬ СЕКУНД».
«Нет в жизни счастья», — подумал про себя маленький Сну и, решив, что нечего заниматься подобными глупостями, отправился домой, где во дворе старого дома старшие братья играли в войну, сбивая из рогаток игрушечные фигурки вырезанных из дерева солдатиков...
Мощный взрыв, прогремевший, когда синет поравнялся с неподвижной фигурой, уничтожил тела обоих соперников: того, кто из отведенного ему получаса побыл в роли могущественного полубога всего семь ничтожно коротких минут, и того, кто изначально стоял на голову выше обычного человека, являясь уникальным синтетическим созданием.
Ветер с неослабевающей силой по-прежнему дул на восток, развеивая по свету пыль, смешанную с кровью и прахом, но маленький мальчик, присоединившийся к своим старшим братьям, уже не обращал на эти порывы никакого внимания. Он был дома, в кругу давным-давно потерянной семьи, а все остальное... Все остальное совершенно не важно. Если у него не получилось вытянуть счастливый билетик сегодня — что ж, получится завтра, или послезавтра, или даже в следующей жизни. В детстве время не имеет никакого значения, так как его просто-напросто нет. Оно неподвижно покоится в стрелках старинных испорченных часов, пылящихся на чердаке, ожидая, когда пробьет его звездный час появиться на публике. Именно поэтому у маленького беззаботного Сну была в запасе еще целая вечность, чтобы вытянуть свой счастливый билетик, в котором нашлось бы что-нибудь более интересное, чем обжигающе короткий взрыв пластиковой оболочки Си-15...