— Цепочка весьма подвижна, она никак не мешает работе мышц, вы словно достраиваете волокна, делая их более сильными. Но, разумеется, одними руками это не ограничивается.
— То есть достраивая цепочку одних только рук, я не смогу поднять большой вес?
— Разумеется, нет. Грубо говоря, усилив только кисть, вы сможете с легкостью крошить орехи или даже камни, — улыбнулся Эем. — Чтобы поднять очень большой вес обеими руками, придется армировать также мышцы спины, груди, живота…
— А хватит ли того количества препарата, который у нас есть, на такое подробное армирование?
— Нет. Но мы со временем доведем его количество до необходимого объема.
«Это лекция для мальчиков?» — спросила Маруся.
«Для всех. Любому может понадобиться совершить физическое действие, выходящее за пределы человеческих возможностей».
«У нас принято, чтобы этим занимались мужчины, а женщины просто бежали рядом».
«Зря прослушала, потом придется повторять для тебя».
— На сегодня занятия окончены, — попрощался со всеми Эем. — Желающие попрактиковаться могут пройти в зал к Аною. Только не ждите чуда после первой же тренировки.
— А когда будет следующая инъекция? — спросила молодая девушка в бледно-голубой косынке.
— Пока нельзя.
— А если я не доживу до следующей?
— Этого количества хватит, чтобы дожить, — ласково улыбнулся Эем.
«Она умирает?» — спросила Маруся, рассматривая несчастную девочку с тонкими руками-веревочками.
«Да».
«Вы можете ей помочь?»
«Мы стараемся».
«Значит, ваши технологии тоже не всесильны?»
«Нельзя вводить сразу много препарата. Необходимое ей количество может ее убить даже быстрее, чем болезнь. Приходится растягивать и добавлять по капле. А время идет».
«А что будет, если ввести сразу много?»
Студенты собирались и выходили из класса, благодаря Эема за лекцию. Каким-то образом он успевал отвечать и им, и Марусе.
«Чем больше препарата в организме, тем сильнее зависимость. Постепенно она может впасть в такое же состояние, как и мы».
«Но вы не выглядите умирающими».
«Это как наркотик».
«Что это за инъекция?»
«Подожди меня в коридоре».
Маруся увидела, как Эем подошел к девочке в косынке и помог ей встать. Сделав движение вверх и обхватывая Эема за плечи, девочка приподнялась, но ее коленки тут же подогнулись, и Эем осторожно опустил ее обратно на пол и сел рядом с ней. Она почти сразу обняла его и заплакала. Зрелище было настолько душераздирающим, что Маруся поспешила послушаться совета и выйти, однако оторваться от этой страшной и печальной картины она не могла и продолжала наблюдать за ними сквозь дверной проем.
Девочка спрятала лицо и только по ее вздрагивающим плечам было понятно, что она все еще плачет. Эем что-то шептал ей на ухо, потом аккуратно уложил на спину и положил ладони на ее живот.
Маруся почувствовала, как каждая ее клеточка завибрировала от нестерпимого желания помочь. Сама не понимая, что делает, она решительно вошла в комнату, опустилась на коленки с другой стороны и тоже приложила руки к животу девочки.
«Ты чувствуешь?»
«Да».
«Видишь очаг?»
«Да».
Как это происходило? Почему вдруг она ощутила это волнение и холод внутри. Каким образом, без всякой посторонней помощи увидела то место, в котором поселилось зло?
«Ты сильнее меня».
«Я не знаю, что делать».
«Выдели это место, держи его».
«Как?»
«Ты должна окружить весь участок. Держи фоном, пока я буду работать».
Глаза Маруси были раскрыты и она смотрела на свои руки, но видела совсем другое. Видела пораженный участок, похожий на большое расплывшееся чернильное пятно. Видела свет, густой и вязкий, как гель. Он шел прямо из ее рук и обволакивал пятно, запирая его в капсулу. Она даже видела действия Эема — из его рук в светящуюся капсулу спускались тончайшие серебристые нити. Они извивались, впиваясь в пятно и постепенно чернея, словно по микроскопическим капелькам вытягивая эти убийственные чернила.
«Очень медленно», — сокрушенно пожаловался Эем.
«Оно почти не уменьшается», — согласилась Маруся.
«Я отключусь. Не разговаривай со мной, что бы ни случилось. Мне нужно сконцентрироваться».
Теперь нити стали заметно толще. Они были похожи на тонкие и длинные смерчи, сквозь которые, как через воронки, затягивалась и уносилась болезнь. Пятно стало уменьшаться, не так быстро, как хотелось бы, но, по крайней мере, процесс стал заметен.
Внезапно Маруся услышала странный звук, словно глухие всхлипывания. Такие, которые случаются, если человек начинает задыхаться. Она переключила внутреннее зрение на внешнее и посмотрела на Эема. Его лицо стало почти совсем прозрачным и от того страшным. Посиневшее, высохшее, словно из него откачали всю жидкость. Закрытые глаза ввалились, а от его рук, по голубым венам поползло что-то черное и густое.
Первым желанием было окрикнуть его. Прекратить эту процедуру, которая теперь убивала и его тоже, но ведь он просил не разговаривать, что бы ни случилось. Значит, он понимал, что произойдет, и понимал, что это испугает Марусю. Но что если он сам не ожидал такого? Что если он действительно умирает?
Как ему помочь? Как понять, что делать?
Маруся зажмурилась.
Сконцентрироваться.
Отключить сознание.
Дать телу самому решать, что делать.
Маруся гнала от себя мысли про время, про папу, который наверняка уже ее потерял, она старалась не думать даже про Эема и про девушку. Сильнейший болевой спазм охватил всю голову, словно сжав мозг в тиски. Боль казалась совершенно невыносимой, хотелось кричать, но едва напрягая голосовые связки, Маруся только усиливала боль. Нет, нет, нет… невозможно. Голова сейчас взорвется. Маруся почувствовала щелчок, словно черепная коробка в самом деле треснула, а дальше мир вокруг превратился в свет. Кроме света не было ничего. Тот самый густой, полупрозрачный свет, словно гель, кисель, пудинг, молочный пудинг, вязкий, с голубым оттенком, свет, который можно зачерпнуть рукой, который можно почувствовать, осязать. Внутри этого света — тень. Как тень на облаке. Чья тень? Нити. Много-много-много. Сотни, тысячи, миллионы, миллиарды нитей вырываются и бегут вперед, окутывают тень, пронзают, наполняют.
Снова удар, щелчок и темнота.
— Стоп!
Сначала Маруся почувствовала пол под головой. Голова шумела, но боль ушла. Болел только затылок, которым, похоже, она ударилась, словно упала навзничь.