— Что ж, конечно. Мне только казалось… Впрочем, если считаешь это необходимым…
Моя мать порой изъяснялась такими же фразами.
— Я буду у вас, чтобы продолжить путь к явочному дому, примерно через сорок пять минут.
— Вас понял, сэр.
Закончив разговор, я еще пару раз со смаком запустил зубы в сандвич, размышляя о посылке со старинной игрой, которую собирался рассмотреть во время обеденного перерыва. «Интересно, в каком она состоянии? — думал я. — Все ли фишки и карточки целы, как обещал продавец?» Я даже обернулся в сторону сейфа у себя за спиной, но все же решил не доставать посылку.
Кстати, я спрятал ее в сейф не из-за опасения, что ее могут украсть. Нет, просто я не делился подробностями своей частной жизни ни с кем, даже с теми, кто работал со мной в тесном контакте. Формально это можно было бы объяснить соображениями безопасности, но на самом деле меня почему-то всегда успокаивала завеса секретности вокруг моей личности. И даже я сам не смог бы разумно объяснить причины этого.
Я потянулся к трубке, чтобы связаться с Дюбойс и узнать последние новости о делах, которые вел Кесслер, но телефон зазвонил раньше, чем я снял трубку.
— Корт слушает.
— Это Арон. Зайди, пожалуйста, ко мне на минутку.
Интонация чаще красноречивее слов, и в голосе шефа я уловил оттенок неловкости, странный в обычной на первый взгляд просьбе. Заходя в его кабинет, я ожидал увидеть там Уэстерфилда, но это был некто совершенно другой. Стройный, чуть лысеющий мужчина в костюме и лазоревого оттенка сорочке, но при этом без галстука. Его глаза смотрели мимо меня. Словно он видел не меня самого, а то, что я собой представляю.
Мы пожали друг другу руки. Он представился как Сэнди Албертс.
Эллис явно был уже с ним знаком, но ведь мой босс знал в столичном округе почти всех.
— Сэнди — руководитель избирательного штаба сенатора Лайонела Стивенсона, — уточнил он.
Умеренный республиканец от Огайо, припомнил я, он недавно попал на обложку «Ньюсуика» или какого-то еще крупного журнала.
— На самом деле меня здесь нет, — шутливо обронил Албертс, явно имея в виду секретный характер нашей организации. Эту шутку мы слышим от каждого второго посетителя. — Уверен, что вы занятые люди, поэтому позвольте сразу перейти к сути, сэр.
— Корт.
— Тогда пусть будет — офицер Корт. Дело в том, что сенатор — член комитета по разведке.
Теперь стало понятно, как Албертс получил к нам доступ: это был первый вопрос, который я задал себе, увидев его.
— В следующем месяце комитет устраивает слушания по вопросам разведывательной деятельности внутри страны, по закону «О патриотизме», облегченным правилам выдачи ордеров на арест и так далее. Цель — определить, насколько расширение прав органов правопорядка после известных трагических событий нарушает права граждан на неприкосновенность частной жизни. И сенатор попросил меня провести для него в этом направлении некую подготовительную работу. — При этом он поднял руки жестом, выражавшим его наилучшие намерения. — Мы вовсе не предполагаем, что с этим есть какие-то нелады непосредственно у вас. Просто опрашиваем как можно большее число людей из сферы обеспечения общественной безопасности. Собираем информацию. Вы — старший офицер службы охраны в вашей организации, и нам хотелось бы побеседовать с вами, чтобы выяснить, не приходилось ли вам сталкиваться со случаями, скажем так, небрежности при соблюдении формальностей получения разрешения на прослушку телефонов или подключение к частной компьютерной переписке, проявленной работниками тех служб, с которыми вам часто приходится сотрудничать. Имеются в виду ФБР, ЦРУ, Управление по борьбе с наркотиками, АНБ, НРО, местные управления полиции.
— Я бы рад помочь вам… Но только сейчас я выполняю абсолютно неотложное задание.
Албертс понимающе закивал:
— Мы прекрасно осведомлены о всей важности выполняемой вами работы. Но сенатор — друг Арона. — Взгляд в сторону моего шефа. — А потому мы постараемся ни в коем случае не помешать вам. Просто нас уже поджимает время.
— В каком смысле? — спросил Эллис.
— Как только в любом из комитетов намечаются слушания, в дело тут же вмешивается пресса, а если они что-то нароют раньше, чем об этом узнаем мы, мало не покажется никому из нас.
С этим трудно было не согласиться.
— Но ведь есть много других экспертов, и вы могли бы побеседовать с ними, — заметил я.
— Да, но нам нужна настоящая звезда в своем деле, — польстил мне Албертс.
Но тут на мою сторону встал начальник.
— Пожалуй, я должен согласиться с Кортом. Ваш разговор придется отложить до завершения операции, которой он сейчас занят.
Явно недовольный, Албертс спорить, однако, не стал.
— Тогда дня через три-четыре? — спросил он.
— Примерно так, — ответил я. — Но брать на себя обязательств не могу. Именно сейчас операция по защите семьи, порученной моим заботам, вступает в критическую стадию. Как только освобожусь, непременно дам вам знать.
— Разумеется, я понимаю. — Албертс снова смотрел сквозь меня и, видимо, думал, что улыбается, хотя такого выражения лица в его мимическом наборе не существовало. — Буду признателен за любую помощь.
Он поднялся и, кивнув Эллису, взял свой дипломат.
— И повторяю, мы весьма высоко оцениваем работу, которую вы, парни, делаете.
Когда он удалился, я спросил Эллиса:
— Сенатор действительно твой друг?
Эллис горько усмехнулся, пожав своими широченными плечами.
— Если человека, к которому ты регулярно ходишь с протянутой рукой, можно назвать другом, то мы, конечно, близкие приятели. Стивенсон, как правило, поддерживает все мои обращения по нашему бюджету. Он, конечно, из «правых», но не из безмозглых консерваторов. Не глуп и умеет выслушать оппонента. Нам не повредило бы иметь побольше таких людей в высокой политике. А то сейчас в конгрессе слишком много истериков. Их вообще-то везде стало слишком много.
Мне припомнились демонстранты, сквозь толпу которых я пробирался сегодня. Действительно, складывалось впечатление, что они готовы поубивать друг друга. Кажется, именно в этом и состояла суть статьи сенатора Стивенсона в «Ньюсуике» — ему хотелось видеть больше признаков сотрудничества между политическими противниками в Вашингтоне.
«Флаг тебе в руки», — мысленно пожелал ему я.
Мой взгляд уперся в рисунки детишек моего шефа на станах. Река, в которой плавала одна, но очень большая рыбина. Пурпурный аэроплан. Кролики.
— А что ты думаешь об Албертсе?
— С ним я прежде встречался всего пару раз. Типичный вашингтонский профи. Организатор политических акций, сборов средств в различные фонды. Работал помощником у сенаторов, входивших в комитеты по финансам и обороне. Теперь вот — по разведке со Стивенсоном.