Когда они подъехали к дому, Дэвид выключил мотор и, повернувшись к жене, обнял ее, поцеловал щеку, краешек губ.
— Я люблю тебя, Эл.
Она прижалась головой к его лицу, прикрыла глаза и легким поцелуем коснулась его щеки.
— Я тоже тебя люблю. Это был чудесный вечер.
— Он еще не кончен.
— Да.
Но голос ее прозвучат как-то безразлично, и он почувствовал, что сначала придется вновь пробудить ее страсть. Хотел бы он не чувствовать необходимости в этих шагах, но не мог.
— К сожалению, еще никому не удавалось въехать на машине в комнаты, — пошутил он.
Эллен тихонько фыркнула, но он не был уверен, что шутка удалась. Просунув руки под ее пальто, он погладил бедра. Она чуть вздрогнула.
— Мадам, вы все забыли? — В его тоне проскользнула легкая обида с оттенком интимности.
— Мадам расположена сначала отогреть косточки, — отозвалась она.
— Сказано — сделано. — Он еще раз погладил ее по бедру. В доме, согревшись у камина, пропустив по нескольку рюмочек мартини, они найдут общий язык.
Эллен захватила одежду с заднего сиденья, и они бегом направились к входной двери, белые облачка пара вырывались у них изо рта. Едва начав отпирать дверь, Дэвид выронил связку ключей и долго не мог отыскать их. Все это время он разрывался между желаниями проклясть свою неудачу и расхохотаться над собой: он замышляет сцены соблазнов, в то время как не способен даже удержать в пальцах связку ключей. Решив в качестве компромисса проигнорировать этот вопрос, он отыскал в песке ключи и открыл наконец дверь. Дрожа от холода, Эллен пробежала через гостиную, бросила одежду на стул и приникла к газовому обогревателю, распахнув на груди пальто.
Дэвид затворил дверь и осторожно огляделся, будучи готовым увидеть здесь, в комнате, Марианну. Воображение услужливо нарисовало страшненькую сценку: ее видит жена, осведомляется, кто это, и выясняет все обстоятельства его с Марианной знакомства. Дэвид вздрогнул. «Вина не даст забыть о себе», — подумал он опять. Он присел перед камином, скомкав несколько газетных листов, поднес к ним спичку и, когда пламя вспыхнуло, стал постепенно скармливать огню свеженащипанную лучину. Огонь занялся, стал потрескивать, выстреливая во все стороны искры. Отступив назад, Дэвид деловито оглядел результат своих трудов и обернулся к жене. Она все еще стояла почти вплотную к обогревателю, наслаждаясь теплом.
— Согреваешься?
Ответом ему был стон наслаждения.
— Принимаю за знак подтверждения, — заметил он и направился к обеденной нише. Пройдя дальше, на кухню, расположенную позади ниши, он включил свет, взял из шкафчика пару стаканов, достал мартини из холодильника и вернулся в гостиную.
Разливая напиток, Дэвид еще раз оглядел жену и довольно улыбнулся, почувствовав, что огонь желания снова затеплился в нем. Молочная белизна ее бедер и груди, видневшейся над атласной кромкой корсета, притягивали его. Она казалась чертовски соблазнительной с этими свободно опущенными руками, в широко распахнутом пальто, с закрытыми глазами и чуть отставленным в направлении обогревателя задом.
— Выглядишь заправской эксгибиционисткой, — сказал он.
Она смущенно улыбнулась.
— Не пренебрегите. — С этими словами он протянул ей стакан с мартини. Эллен открыла глаза и увидела его приглашающий жест.
— Это мне? — Ее слова прозвучали скорее отказом, чем вопросом.
Дэвид почувствовал укол раздражения.
— Поможет согреться.
— Тогда… — Она поколебалась еще несколько секунд, но потом опять улыбнулась. — Хорошо. — Взяла в руки стакан и подождала, пока Дэвид нальет себе.
Он поставил бутылку на столик, рядом с обогревателем, и заздравным жестом поднял стакан:
— За нас?
Эллен тоже подняла стакан и чокнулась с ним.
— За нас!
Они пригубили напиток, но Эллен после этого чуть сжала губы:
— Не знаю даже, когда мне нравился этот мартини.
Дэвид взял себя в руки и сделал шаг к жене. Просунул руку под пальто, обнял ее за талию. Наклонив голову, поцеловал ее теплую грудь, чувствуя затылком струю горячего воздуха от обогревателя, затем выпрямился и улыбнулся.
— Ты кажешься сейчас такой теплой, — проговорил он тихо.
— Это только сейчас. — И она заглянула в его глаза, будто ища в них что-то.
— Что? — переспросил он.
Эллен нервно сглотнула, опустила глаза и затем снова подняла их на него.
— Ты вправду любишь меня, Дэвид?
— Конечно, я…
— Ответь мне правду. — Тон ее казался почти враждебным. — И лучше подумай, прежде чем отвечать.
Дэвид не был уверен в том, что именно — страх или решительность — заставило его отставить стакан в сторону, обнять жену и приняться ее целовать. В первые минуты она только подчинилась его порыву, не проявляя никакой ответной реакции. Но затем он почувствовал, как она шумно вздохнула и вздрогнула в его объятиях. Он тихонько забрал из ее пальцев стакан и поставил его рядом со своим. Эллен закинула руки, обняла его и прижала к себе, когда он опять припал к ее губам. Затем чуть отвела назад голову, дыхание ее участилось.
— Любишь меня? Правда? — требовательно спросила она.
— Да.
— Скажи это!
Дэвид левой рукой захватил ее волосы, притянул к себе лицо и жадно поцеловал. «Я люблю ее», — выговорил он про себя, беззвучно.
— Я люблю тебя, — произнес он вслух, испугавшись хрипоты в своем голосе.
— Ах, милый. — Эллен уронила с плеч пальто и опустила руки. — Люби меня, пожалуйста, — прошептала она.
Он долго не отрывался от ее губ, затем отстранился, подошел к дивану и рывком переставил его ближе к камину. Затем подбросил дров в огонь, вернулся к Эллен и повлек ее к дивану. Не произнеся ни слова, она присела и прислонилась головой к подушке, чуть поежившись от прикосновения к холодной наволочке. Дэвид захватил оба стакана и, подойдя к жене, устроился рядом.
— Выпей, — предложил он.
Она послушно сделала глоток.
— Пожалуйста, до дна.
Эллен поднесла стакан к губам и выпила все до капли, чуть не задохнувшись. Затем взглянула на пустой стакан и вдруг резким движением швырнула его в камин.
— Вот тебе, — пробормотала она.
Дэвид тоже осушил свой стакан и тоже отправил его в камин.
Не отводя пристального взгляда от его глаз, Эллен привстала на колени и села на его бедра верхом.