Он расхохотался:

— Нет, не хочу, но, возможно, должен, если вы хотите этого.

— Вот именно, вы так уверены во мне, что можете развлекать себя экспериментами.

Она отдернула руку, которой он опять овладел, и печально посмотрела на него.

— Я не ставлю эксперименты, — ответил он. — А если и ставлю, то не над вами, а над собой. Я не знаю, к каким последствиям они меня приведут, но, если женитьба на вас — одно из них, я готов рискнуть.

Она слабо улыбнулась:

— Определенно это был бы огромный риск, и я никогда не скрывала от вас, насколько он огромен.

— А, так вот кто здесь трус! — воскликнул он.

Она встала рядом с ним, а он не отрывал от нее глаз. Нежное одиночество уходящего дня захватило обоих, казалось, они парят в прозрачном воздухе, а изысканность этой минуты наполняла их вены и притягивала друг к другу, как опавшие листья тянет к земле.

— Это вы трус, — повторила она, касаясь его руки.

Она на секунду прижалась к нему, как будто ей отказали уставшие крылья, он почувствовал, как ее сердце затрепетало, готовясь к новому полету, не боясь дальних расстояний. Потом она отпрянула с улыбкой, предупреждавшей об опасности.

— В поношенной одежде я буду выглядеть ужасно, но я сама умею подшивать себе шляпки, — объявила она.

Они постояли молча, улыбаясь друг другу, словно безрассудные дети, поднявшиеся на запретную высоту, откуда они увидели новый мир. Старый мир у их ног уже скрывался в полумраке, полная луна только всходила над долиной в темно-синем воздухе.

Внезапно они услышали отдаленный звук, будто гул гигантского насекомого, несущегося по шоссе. Нечто черное надвигалось на них, вращаясь во мраке.

Лили вышла из прострации, ее улыбка погасла, и она двинулась к аллее.

— Я понятия не имела, что так поздно! Мы не успеем вернуться до темноты, — сказала она почти нетерпеливо.

Селден посмотрел на нее с удивлением, ему понадобилось время, чтобы собраться и посмотреть на нее обычным взглядом, потом он сказал с нескрываемой сухостью:

— Это не наши, машина шла в другую сторону.

— Я знаю… знаю… — Она помедлила, и он увидел даже в сумерках, что она покраснела. — Но я сказала им, что плохо себя чувствую, что я не могу выйти. Давайте спускаться, — пробормотала она.

Селден все еще не сводил с нее глаз, потом вытащил портсигар из кармана и медленно зажег сигарету. Казалось, сейчас ему было необходимо показать, каким-нибудь привычным жестом, что он снова обрел чувство реальности, у него появилось почти ребяческое желание позволить своей спутнице заметить, что их полет закончен и он уже приземлился и крепко стал на ноги.

Она ждала, пока искра мерцала в согнутой ладони, потом он протянул сигареты ей.

Она взяла сигарету из его дрожащей руки и, сжав ее губами, наклонилась, чтобы прикурить от его сигареты. В сумраке слабый красный огонек осветил нижнюю часть ее лица, и он увидел, что она улыбается, дрожа.

— Вы сказали это серьезно? — спросила она с нервозной веселостью, которую, возможно, выхватила второпях из запаса интонаций, не имея времени, чтобы выбрать верный тон.

Селден контролировал свой голос лучше.

— Почему бы нет? — отозвался он. — Видите ли, в данном случае я ничем не рискую. — И поскольку она продолжала стоять перед ним, немного побледнев от этого ответа, добавил быстро: — Давайте спускаться.

Глава 7

О том, насколько глубока дружба миссис Тренор, красноречиво свидетельствовал ее тон: когда она распекала мисс Барт, в голосе звучали такие же нотки личного горя, как и прежде, когда она стенала, что прием непременно сорвется.

— Лили, все, что я могу сказать, — твое поведение для меня непостижимо!

Миссис Тренор со вздохом откинулась на спинку кресла, вся в утреннем буйстве кружев и муслина, равнодушно отвернувшись от алчущей внимания груды бумаг на столе. Она казалась себе врачом, который опустил руки, столкнувшись с открытым нежеланием пациента излечиться.

— Разве не ты сама сказала мне, что твои намерения серьезны? Нет, я просто уверена, что ты все тщательно планировала с самого начала! С чего бы тогда тебе просить меня освободить тебя от бриджа и устранить Керри и Кейт Корби? Я и не предполагала, что ты затеяла все это, только чтобы позабавиться с ним, никому бы из нас не пришло в голову, что у тебя может быть на уме что-то иное, кроме замужества. И все прекрасно играли свои роли, я уверена! Все хотели помочь этому. Даже Берта унялась — честное слово, — до тех пор пока не приехал Лоуренс и ты не умыкнула его у нее из-под носа. После такого она имела полное право на месть — зачем, скажи на милость, ты задирала ее? Вы же сто лет знакомы с Лоуренсом, зачем вести себя так, словно ты его только что для себя открыла? Если у тебя есть что-то против Берты, то глупо показывать это сейчас, отплатила бы ей сразу после свадьбы! Я говорила тебе, что Берта опасна. Она была в ужасном настроении, едва сюда явилась, но приезд Лоуренса вернул ее в доброе расположение… Если бы ты только дала ей возможность считать, что он приехал ради нее, она никогда не сыграла бы с тобой эту злую шутку. Ох, Лили, не стоит поступать так опрометчиво.

Мисс Барт приняла эту проповедь совершенно бесстрастно. Да и на что ей обижаться? Ведь собственное благоразумие упрекало ее голосом миссис Тренор. Но и благоразумие не помешало Лили придумать спасительную отговорку:

— Может же у меня быть выходной. Я подумала, что Грайс собирается пробыть здесь всю неделю, а мистер Селден уезжает сегодня утром.

Миссис Тренор бессильно всплеснула руками:

— Он действительно собирался — и в этом-то вся беда. Теперь очевидно, что он бежал от тебя, потому что Берта сделала свое черное дело и насквозь пропитала ему душу ядом.

Лили ответила с легким смешком:

— О, если он бежит, то я его настигну!

Подруга жестом предостерегла ее:

— Что бы ты ни задумала, не делай ничего!

Предупреждение позабавило мисс Барт. Она улыбнулась:

— Я не собираюсь буквально бросаться в погоню ближайшим поездом. Есть и другие способы… — Она не стала уточнять, какие именно.

Миссис Тренор намеренно исправила время глагола:

— Не есть, а были другие способы — множество! Я не предполагала, что тебе нужно подсказывать. Не обманывай себя, он напуган до смерти. Побежал прямиком домой, к мамочке — уж она-то не даст его в обиду.

— О да, до самой смерти, — согласилась Лили, и на щеках у нее заиграли ямочки.

— И как ты можешь смеяться! — с укором сказала миссис Тренор.

Это заставило Лили трезво взглянуть на положение вещей, и она спросила:

— Что именно сказала ему Берта?