А затем резко и сильно, почти без замаха ударил правой рукой, которая до сих пор сжимала обломок сломанной стрелы или нечто подобное, прямо туда, где под тонким слоем одежды и плоти все еще трепетало живое человеческое сердце.
Левсет пришел точно в назначенный срок. Далеко на востоке едва забрезжил рассвет, а седовласый мудрец в сопровождении трех магов уже стоял на пороге той самой комнаты, где не далее как вчера вечером состоялся разговор, которому суждено было стать одним из поворотных пунктов в противостоянии сил Альянса и Хаоса.
Старик мимоходом отметил, что молодой человек, по всей вероятности, даже не сомкнул глаз. Но это не имело отношения к делу, поэтому мысль растворилась на периферии сознания так же быстро, как и возникла.
— Все ли готово к обряду? — после лаконичного приветствия сразу же перешел к делу Левсет.
— Да, да, разумеется. Практически все готово, остался последний небольшой штрих.
В суетливых действиях молодого человека, расставляющего по периметру комнаты маленькие фигурки каменных идолов, проскальзывали вполне ощутимые нотки неуверенности. Создавалось впечатление, что юноша пытается прыгнуть выше собственной головы, но понимает всю абсурдность и невыполнимость данной затеи и оттого нервничает.
Левсет был не только самым сильным и опытным магом среди всех присутствующих, но и входил в совет правления Алании, что наделяло его всей полнотой власти и позволяло встать во главе нынешнего предприятия, даже несмотря на то что идея и, самое главное, разработка операции принадлежали не ему.
— Сынок. — Старый маг решительно подошел к напряженно застывшей в углу комнаты фигуре и положил руку на плечо собеседнику. — Если ты не уверен в конечном результате, то будет лучше вообще не начинать.
Молодой человек вздрогнул и тем не менее закончил установку очередного идола. И только потом обернулся.
— Да, я волнуюсь и не уверен, что все пройдет гладко и без запинки. — Его и без того слишком большие зрачки, казалось, еще больше увеличились от возбуждения, закрыв собой чуть ли не всю радужку. — Но если мы не попробуем, не попытаемся сделать все от нас зависящее, то Хаос обязательно победит, а это будет означать конец всему сущему. Всему, что лично для меня свято и дорого.
Эти большие удивительные глаза прямо и честно выдержали испытывающий взгляд старика, и Левсет понял — слова юноши идут от самого сердца и в них нет ни капли лжи или притворства. А то, что он нервничает... Ну что ж, это легко объяснимо и является лучшим подтверждением того, что перед ним не какой-нибудь монстр, а просто на редкость одаренный молодой человек не лишенный простых человеческих чувств, таких как страх, сомнение или неуверенность.
— Хорошо. — Голос старого мага заметно смягчился. Жесткие нотки, присутствовавшие в нем вплоть до этого момента, ушли, не оставив после себя и намека на былые сомнения, — отныне Левсет окончательно поверил в искренность намерений союзника. — Мы сделаем это прямо сейчас, и у нас все получится.
Спокойная уверенность старца передалась его собеседнику. Напряженные складки, пересекавшие лоб юноши, разгладились, а лицо осветилось мягкой улыбкой, после чего он утвердительно кивнул:
— Да, у нас непременно все получится, иначе и быть не должно. Давайте приступим.
Роли были распределены заранее, поэтому каждый из присутствующих без лишних слов занял свою позицию, ступив на луч пентаграммы, начертанной на полу.
Слова древнего заклятия, с помощью которого можно перенестись в сферу Хаоса — священную обитель небожителей, — были известны лишь немногим избранным. Левсет, принадлежащий к касте посвященных, закрыл глаза и начал неторопливо декламировать песнь на древнеэльфийском, являвшуюся прологом к длинному тексту могущественного заклинания.
Старец произносил слова сосредоточенно, как будто пробуя на вкус каждую букву. Особенность ритуала состояла в том, что малейшая неточность была чревата смертью всех присутствующих. Даже ошибка в ударении, не говоря уже о более серьезной погрешности, немедленно привела бы в движение тонкую ткань мироздания, сквозь которую намеревались пройти пятеро смельчаков, бросившие вызов Хаосу... И все закончилось бы практически мгновенно.
— А луч восходящего солнца... — продолжал размеренно, монотонно декламировать седовласый мудрец, — пронзает...
Этан прекрасно знал текст этого древнего как мир заклятия, поэтому не вслушивался в речь престарелого мага, надувшегося от важности происходящего, словно спесивый индюк. Глупец и не знал, что есть простой и действенный способ предотвратить возмущение ткани пространства, избежав неминуемой смерти. Уж кто-кто, а Этан — сын небожителей, в прошлом бог, а ныне беглец — ни за что бы не доверил свою драгоценную жизнь, отдав ее в руки смертного, ни с того ни с сего возомнившего себя великим мудрецом. Эти четверо были нужны ему лишь как зубило — инструмент, способный расширить и углубить трещину в сфере Хаоса, чтобы проникнуть в нее и взять то, что в конечном счете повернет ход войны вспять и проложит ему, полубогу-получеловеку, путь к вершине божественного Олимпа. Туда, где только он один будет выступать в роли властителя мира и судеб. Туда, где начинаются и заканчиваются все дороги, потому что на перекрестке Вечности нет направлений.
Задумавшись, Этан не заметил, как заклинание стало постепенно набирать силу — тела магов, участвующих в обряде, начали мерцать, переливаясь цветными всполохами света, а сама комната, казалось, сжалась в объеме. Создавалось такое впечатление, как будто стены вплотную приблизились к начерченной на полу пентаграмме, но это было всего лишь иллюзией. На самом деле материальные объекты этого мира остались такими же, как и прежде, просто сознание участников ритуала постепенно начало искажаться.
— ...отбросив тень на ложе неба, укрыть... — Заклинание перешло к заключительной фазе, и теперь монотонный голос Левсета доносился издалека, как будто старик находился не здесь, а в каких-то невообразимых заоблачных далях.
По большому счету именно так оно и было. Тело и разум чтеца пересекают грань между мирами первыми. Произносящий заклинание является путеводной нитью, хрупким мостом, благодаря которому все остальные участники обряда способны преодолеть бездонную пропасть между мирами и проникнуть внутрь сферы Хаоса. Прошло еще некоторое время — и мерцающее тело почтенного мудреца окончательно исчезло из комнаты, переместившись в обитель богов. Второй смертный, бросивший вызов самим небожителям, последовал вслед за Левсетом спустя минуту.
Третьим пронзил ткань мироздания Этан.
Четвертым — еще один маг.
А пятым...
А пятым оказался Мелиус.
Тело последнего оставшегося в комнате существа начало излучать яркий свет — преддверие прыжка между мирами, — и тут безродный пес, спокойно лежавший в углу комнаты, встал на задние лапы, превратившись в огромного тролля. Трансформация произошла практически мгновенно. Чудовище сделало два коротких шага вперед и одним коротким, точно выверенным жестом сломало шею несчастному, чья физическая оболочка все еще находилась в этом мире. Ненужное более тело отлетело в сторону, а файт, преобразившийся в человека, которого только что убил, решительно ступил на луч пентаграммы.