Суки!
Шэнь вырвал из затылка психопривод, руки наотмашь захлопнули крышку раллера, не заботясь о целостности компьютера.
Твари!
Разум перебирал эпитеты, какими хотелось наградить того, кто сделал это, но подходящего не находилось. Все были слишком мягкими для этих…
Подонки!
Шэнь вышел из бокса, где стоял «Лэйгун» – совершенное оружие и его проклятие, – и быстрым шагом направился прочь из ангаров. Караульных он не заинтересовал. Разве что горящие ненавистью глаза могли вызвать подозрения – Шэнь уже полностью контролировал себя.
Самый простой способ выбраться с авианосца – прыгнуть в море с палубы. Фактически этот способ был единственным: палуба двумя языками взлетно-посадочной полосы нависала над носом и кормой судна, с нее можно было погрузиться в воду далеко за винтами. Но требовалось немало безрассудства, чтобы прыгнуть в бурлящее за кормой море с высоты пятнадцати этажей.
Шэнь надел спасательный жилет, проверил надежность застежек. Второй жилет он на всякий случай взял в руки. И прыгнул.
Сильный удар о воду отключил перегруженное событиями сознание капитана ВВС КНР.
Ночное небо, черное, словно антрацит, ярко поблескивающий полированными сколами, почти не давало света. Луны видно не было, зато прямо над головой отчетливо раскинул хвост Млечный Путь. Глубина неба, казалось, притягивала, засасывала, проглатывая бренную землю вместе со всеми ее обитателями.
Но темнота не мешала. Напротив, он видел все, его – только ночные твари саванны. Пару раз пытались подойти гиены. Убивать неразумных животных он не стал. Получив чувствительный тычок в бок, зверюги поняли, что ошиблись в выборе добычи, и ретировались в высокой траве.
Саванна жила. Тихо шуршали змеи и какие-то мелкие твари вроде мышей, слышался осторожный шорох чьих-то когтей в нескольких десятках метров за спиной – похоже, его преследовал шакал. И не было жары. Последний факт казался самым замечательным.
Но звери его не интересовали. Он пришел не за добычей. Его интересовали люди.
Найти их не представляло особого труда: люди оставляли слишком много следов. Несколько тысячелетий жизни в цивилизации, приучившие людей полагаться на разум и вещи, а не на ощущения, начисто лишили их приспособляемости к естественным условиям обитания. Даже местные дикари, так и не научившиеся пользоваться «балалайками», недалеко ушли от своих городских собратьев.
Надломанные ветки редких деревьев, следы в пыли, потерянные стрелы и обрывки одежды. Все это словно светящимся пунктиром вело к человеческому поселению. А когда ноздри Кречета уловили слабый, но устойчивый запах дыма, найти деревню труда не составило.
Одна лишь проблема – расстояние. Пришлось часа полтора бежать легкой рысью. Тело Кречета было вполне готово к подобным экзерсисам, но силы все равно расходовались зря.
С другой стороны, с этими недоумками много сил и не понадобится. У него не было даже оружия, только большой охотничий нож, который ему выдал оператор, однако этого вполне достаточно. Если бы не щедрость оператора, он вполне справился бы и голыми руками.
Деревня дикарей представляла собой небольшой участок саванны с вытоптанной сотней пар ног травой и застроенной плетенными из той же травы и прутьев хижинами. Убогое зрелище.
Негры, замотанные в длинные тряпки, перекинутые через одно плечо, были похожи на одноруких инвалидов, закутавшихся в странного покроя плащи. Почти все были худые и высокие. Макушка Кречета едва доставала до плеча среднего дикаря. Но размер противника не имел никакого значения.
В деревне горели три больших костра. Возле каждого сидели по трое-четверо мужчин. По всей видимости, караульные. Все вооружены копьями, рядом лежали луки со стрелами, у двоих «дрели». На глаз Кречет не мог определить, заряжено ли оружие, а прикинуть их вес не получалось: «дрели» безучастно лежали на земле, их никто не трогал.
Значит, сначала нужно убрать тех, кто мог первым дотянуться до автоматов. Остальные караульные отправятся к праотцам секундой позже. И главное – работать без шума. Дикарей слишком много. Противостоять Кречету у них не хватит сил, но в суматохе можно пропустить нескольких убежавших или спрятавшихся. А программа четко оговаривала условия – уничтожить всех.
Он осторожно подкрался к костру на восточной окраине. Задержался в траве на минуту – необходимо время, чтобы перестроился метаболизм. Сигналом к началу послужило ощущение жара. Казалось, что его опустили в котел с раскаленным металлом: клетки в ускоренном порядке всеми силами производили аденозинтрифосфат, клеточные мембраны не выдерживали, и энергия, которую организм был не в силах удержать, выделялась в виде тепла.
Мозг переключился в боевой режим, мысли остались где-то в ином мире. Теперь существовала только цель. Мозг превратился в машину, вычисляющую наиболее оптимальную траекторию движения, максимально эффективную стратегию и точно наводящую удар.
То, с чем не справлялись нейроны, обрабатывала «балалайка». Не совсем простая, разумеется.
Мир превратился в безумно четкую картинку, состоящую из ближайшей мишени и всего остального. Нужные детали тут же вычленялись из общего фона и учитывались ровно до того момента, пока имели значение. Одновременно мозг получал от «балалайки» прогнозы поведения целей.
В мгновение ока Кречет превратился в совершенный механизм убийства. Он стал тем, для чего был создан.
Невысокий Кречет стремительно выскочил из укрытия, резким ударом кулака проломил череп сидевшего рядом с «дрелью» дикаря и снова исчез в темноте. «Дрель» в пыли саванны больше не лежала.
Потребовалась всего доля секунды, чтобы понять, что магазин автомата пуст – оружие слишком легкое. «Дрель» снова упала в пыль, теперь уже никому не нужная – Кречет утратил к ней интерес, а остальные перестанут что-либо хотеть через совсем небольшой промежуток времени.
Второе появление Кречета в свете большого костра, разбрасывающего искры вокруг, негры пропустили. Они только обнаружили, что их товарищ лежит на спине, вытаращив остекленевшие глаза в бездонное небо, когда два коротких удара ножа – интервал менее десятой доли секунды – прервали их никчемные жизни. Сквозное ранение сердца и рассеченная трахея со вскрытыми сонными артериями. В пыли, совсем рядом с огнем, темным пятном расползалась лужица. Пересохшая земля жадно впитывала кровь – хорошее подспорье для травы, что начнет расти здесь уже завтра.
Кречет позволил себе эту мысль – все равно требовалось около пяти секунд, чтобы перебраться ко второму костру. На западную окраину поселения дикарей.
Здесь «дрели» нет, караульных два. Он появился в кругу света, словно выросший из-под земли джинн. Бедняги даже сообразить ничего не успели. Не исключено, что они вообще не заметили того, кто оборвал их жизни.
Третий костер – центр деревни. Трое караульных, «дрель» и еще пара длинных, замотанных в грязные красные тряпки дикарей, которым не спится. Не стоит отвлекать караульных. Хотя какие из этих черномазых караульные…