Свет погас. Скорее всего в баке дизеля закончилось топливо. Лиса с Крабом во мраке, разгоняемом только призрачным светом экрана «раллера», придерживаясь руками о стену, поднялись наверх в зал. Здесь царил полумрак. Посетителей не было.
– Скажи, Краб, что такое эпоха Цифры? Мир без запретов, рай ломщиков, свобода информации? Ведь так не бывает – это анархия, хаос, а не эпоха Цифры. Это путь разрушения. Для того, чтобы расти, человек должен что-то созидать, а мы – ломщики, тритоны, – мы только разрушаем, пытаясь что-то доказать тем, кто строит от нас защиту. Мы работаем вхолостую: одни создают никому не нужные препоны, другие из последних сил ломают их. Поэтесса писала, что человек получит власть над Цифрой. Но что он будет с ней делать, с этой властью?
– Для этого и нужны пророки, – объяснил Краб.
Но Лиса все равно ничего не поняла.
– Для чего?
– Чтобы узнать, что делать с властью. Как правильно ею распорядиться. Ты права – мир Цифры сегодня лишь придаток. Ты ломаешь для того, чтобы кто-то получил власть. Не новую, ту, что уже есть. Ее только нужно отобрать у одних и отдать другим. Что от этого получит Цифра?
– Свободу. Не сейчас, возможно, через несколько лет.
– Ты действительно веришь в это?
Лиса сжала губы. Нет, она не могла сказать, что безоговорочно верит в скорое наступление эпохи Цифры. Скорее это что-то вроде мечты, попытки выдать желаемое за действительное. Детская игра, если разобраться.
– У нас нет чего-то. Чего-то главного, – сказала Лиса.
– Сорок Два тоже так считал, – улыбнулся Краб. – Он хотел доказать всему миру, что Цифра сильна, что ее адепты на каждом шагу и истинно преданны ей. Что из этого получилось – знают все.
– Тогда как?..
– Цифра в Цифре. А наш мир – место, где человеку суждено бороться вечно.
– С кем?
– С самим собой. Все Традиции обещают спокойную жизнь. Но никто не обещает ее прямо здесь – спокойная жизнь только для избранных, только праведников возьмут в иной, счастливый мир.
– Но ведь Цифра – это не загробная жизнь, – не поняла его Лиса.
– Сеть – это средство коммуникации. Очень удобное и эффективное. В ней нет никакой мистики. А Цифра – это что-то иное. Бинарный код: великая сложность, созданная базовой простотой. Если настоящий мир Цифры где-то и существует, то мы с тобой сейчас наверняка очень далеко от него.
– Ты объясни, Шотландец, зачем мне все это надо, – сказал Зелимхан Гейдоев, главарь крупной банды, промышляющей в южных районах Punkground.
С остальными кланами Бойд договорился давно. Не все понимали прямую выгоду, кто-то ее на самом деле не имел, но Шотландцу удалось уговорить всех. Кроме Гейдоева. Этот жестокий и недалекий лидер держался на своем месте только из-за того, что ему просто не хватало ума влезть во что-то по-настоящему серьезное. Всем было на него наплевать – и соседним кланам, и безам.
Основной довод, который видел лично для себя Бойд, для Гейдоева будет пустым звуком, он вряд ли поймет услышанное. Поэтому сообщать, что для развития нужно меняться и двигаться вперед, не стоило. Ему нужно четко указать направление, где этот самый «вперед» находится. Да и как двигаться – тоже. И ни в коем случае не заикаться об альтернативе: однажды двинувшись вперед, было два варианта – или измениться и стать больше, значительней, или умереть.
Для Гейдоева наиболее приемлемым, судя по всему, был третий вариант: оставить все как есть, залечь на дно и продолжать стричь купоны, которые с каждым днем становились все менее значимыми.
– Твои парни торгуют «синдином»? – спросил Бойд.
– Послушай, ты за мной следишь? – возмутился Гейдоев.
Влезать в дела других кланов считалось дурным тоном. Если, конечно, кланы не враждовали. Это Бойд знал. Но реально две трети преступного бизнеса в Эдинбурге, в том числе и в Punkground, давно были под контролем клана Шотландца. И это знал Гейдоев. Но война, даже небольшая, сейчас не входила в планы Бойда.
– Нет. Это не является секретом, – объяснил Бойд, усмехнувшись.
– Какая тебе разница, где я беру «синдин»?! – всплеснул руками Гейдоев.
Бойд тяжело вздохнул. Как разговаривать с этим тупицей?
Сам Гейдоев по большому счету Шотландцу не был нужен. Но у него имелся родственник – не то двоюродный, не то троюродный брат, у которого был небольшой клан в Sway. На граничащей с зоной влияния Гейдоева территории.
Братец Зелимхана интеллектом тоже не блистал, зато оба славились жестокостью и беспощадностью по отношению к тем, кто не соглашался лечь под «крышу» их кланов. При этом умение полизать зад того, кто сильней, похоже, было заложено в обоих братьях – или кем там они приходились друг другу – на генетическом уровне. Они чувствовали более сильных лидеров еще до предъявления претензий и оставляли подконтрольного им человека сразу и без разговоров.
Но Бойду нужна была поддержка этих недоразвитых. Позарез нужна. Крайне необходимо, чтобы волнения начались именно в Sway, где за порядком следил продавшийся СБА Ланг Ши. Только ни сам Гейдоев, ни его тупоголовый братец не должны знать, что станут зачинщиками бунта. А потом рассказать они уже никому не смогут – вряд ли их оставят в живых.
– Тебе Ланг Ши не мешает торговать? А производства: узкоглазые не уничтожают лаборатории? Или тебе достаточно электричества?
– Нет у меня никакого электричества, – отрезал Гейдоев.
Ну, может, электричеством его взять удастся?
– А если послушаешь меня, будет, – как можно мягче заверил его Бойд.
– Чего ты от меня хочешь, Шотландец?! – всплеснул руками Зелимхан.
Это уже лучше.
– Я хочу тебе помочь. Но и ты помоги мне.
– Как?!
Понятно, ты это вряд ли сообразишь. Тебе бы только молотком по чужим пальцам стучать и животы тупым ножом резать.
– Мне нужно, чтобы ты устроил моих ребят в клан к своему братцу. По-тихому, так, чтобы Ланг Ши или безы об этом ничего не узнали. Сможешь? Они расскажут, как избавиться от опеки китайцев.
– Нет, Шотландец, – Гейдоев посмотрел на протянутую ладонь и замотал головой. – Я тебе помогу, раз ты так хочешь, но и мы с братом тоже должны получить свою долю.
– Я тебе обещал электричество. По линии из Sway. Но смотри, чтобы о нашем уговоре никто не знал.
– Два раза в неделю в цех, где «синдин» льют, и дома – постоянно.
Бойд смотрел на этого щуплого чернявого отморозка и думал, что оставлять его вместе с братцем в живых, если их раньше не пришьет Ланг Ши, ни за что не станет. Ни при каких условиях.
– Идет, – согласился Бойд и снова протянул руку.
Гейдоев опасливо, как будто рука Шотландца могла обернуться раскаленной кочергой, пожал ее.