– Итак, – Койман сложил руки на груди и откинулся в кресле, готовый слушать долгий рассказ.
Бойд глубоко вздохнул и поправил немного перекосившийся килт. Его взгляд непроизвольно фиксировал все, что происходило вокруг. И всех – рассмотрев публику повнимательней, Шотландец внезапно почувствовал себя ряженым клоуном. Не нужно было надевать килт, не в этот раз. В этой компании он выглядел смешно в своей клетчатой юбке. Только никто из одетых очень просто, хотя и довольно дорого, верхолазов не смеялся. Один лишь Мортенс был облачен в идеально сидящий на нем темно-серый костюм и настоящую французскую сорочку нежно-розового цвета. Правда, галстук, который, по всей видимости, присутствовал с утра на шее хозяина, мертвой змеей болтался на спинке высокого антикварного стула, стоявшего во главе стола со стороны окна.
– Господин Койман, – кивнул Бойд, приветствуя собравшихся, – господа, директор Мортенс…
Черт возьми, как же тяжело начать. Речь, заготовленная больше месяца назад, много раз правленная Лохланом Флеттом, заученная наизусть и загруженная в «балалайку», откуда прямо сейчас транслировалась на глазной наноэкран, теперь казалась какой-то глупой, очень пафосной и малоосмысленной. Опять Лохлан! Куда ни глянь, за что ни возьмись в этой операции, везде можно найти следы профессора Флетта. Того самого, который исчез около месяца назад.
Того самого, напомнил себе Бойд, которого он видел всего несколько минут назад на Лейт-стрит. Того самого, что прыснул чем-то ему в лицо.
Или все же это был не Лохлан – мало ли рыжих людей в Эдинбурге?
Не о том он думает. Верхолазы ждут, Мортенс ждет, ждет его клан.
И все же, что делать с речью? Бойд упер указательный палец в гладкую полированную столешницу и резко прочертил полоску по направлению вниз. Текст, полупрозрачными буквами маячивший перед глазами, прокрутился до самого конца и замер на последней фразе. Это как раз то, что нужно, а подробности вполне можно опустить.
– С этого момента власть в Анклаве берет на себя клан Бойд под моим личным управлением. Хочу заверить всех собравшихся здесь уважаемых людей, что мы всецело открыты и готовы к плодотворному сотрудничеству.
– Бойд, я тебя умоляю, заканчивай этот фарс, – Мортенс закатил глаза и сморщил губы, стараясь максимально правдоподобно изобразить на лице гримасу усталости и безразличия к происходящему. – Ну какие у тебя могут быть аргументы?
Об аргументах Мортенс прекрасно знал. Именно поэтому Бойд вообще находился здесь.
– Все аргументы мои люди вам уже предъявили, – не поворачивая головы в сторону директора, сказал Шотландец.
– Прекрати, Морти! – прокудахтал Койман и обратился к Бойду: – Это вся ваша политическая программа: «Мы всецело открыты и готовы к плодотворному сотрудничеству»?
Взгляд верхолаза выражал искреннее недоумение. Он был прав – если уж Бойд заварил эту кашу, люди, на которых держался Анклав, хотели услышать конкретные предложения. И не важно, что сейчас сеть Эдинбурга была в руках Лисы – не все, но многие из сидящих за длинным, поблескивающим полировкой столом верхолазов имели свои контраргументы в разговоре с наглецом, осмелившимся бросить вызов их миру. Во власти Лисы были все производства Анклава, все трансакции и вся документация. Информационная составляющая Анклава – то есть его основной ресурс – были в руках машиниста Бойда. Но так не могло продолжаться вечно: рано или поздно Лису найдут, работу сети восстановят. Разумеется, ломщица поменяла коды управления производствами в Thunderhall, но все остальное вернется к своим исконным хозяевам.
И самое главное – это объяснил Бойду все тот же профессор Флетт, – верхолазы были хозяевами мира прежде всего в головах людей. Для того чтобы отобрать у них власть, в первую очередь нужно, чтобы в возможность этого поверили те, над кем эта власть осуществлялась. Инерция мышления общества – вот главная проблема любой революции. Мало перевернуть мир, нужно, чтобы новое положение вещей приняло большинство.
– Разумеется, нет, – Бойд старался придать голосу бодрость и уверенность, но получалось, похоже, плохо.
– Тогда что же? Фабрики рабочим, землю крестьянам, так, что ли? – поинтересовался Койман. Послышались смешки. – Такое уже бывало раньше. В государствах. В каком положении оказалось большинство государств последние три четверти века, полагаю, объяснять не нужно.
А чего, собственно, он хотел? В той речи, что он пролистал до самого конца, было много слов и не очень много смысла. Общие фразы, как обычно у политиков. Но чего хотел он сам, лично Бойд? Власти, которой обладал Мортенс? Чем тогда он отличается от него, и с чего бы верхолазам менять опытного и известного им Мортенса на непонятного бандита Бойда? Совершенно никакого повода для этого не было. Тогда зачем он вообще пришел сюда?
Бойд стиснул зубы, так что скрип услышали те, кто сидел рядом с ним. «Нужно взять себя в руки. Или – встать и уйти».
– Мои люди владеют сетью Анклава, коды запуска производств в Thunderhall, разумеется, изменены. В случае, если…
Бойд обратил внимание на внезапно широко открывшиеся в удивлении глаза Коймана, а со стороны стола приглушенным шепотом кто-то спросил: «Какие еще коды?» Судя по всему, о кодировке основных производственных мощностей Анклава знали не все верхолазы – и среди богачей имелись свои нищие и изгои. С лица Мортенса мгновенно сошла улыбка.
– Да, мы в курсе всех тайн Анклава. Это наш Анклав, но мы не бандиты. Нам нужно, чтобы вы это понимали: мы хотим договориться, – объяснил Бойд. – Так вот: если нам не удастся договориться, производства будут остановлены, и кодов вы не узнаете. Или вы полагали, что я пришел без страховки?
– Люди слабы, – заметил Койман и усмехнулся.
Понятно, куда он клонит.
– Вы ошибаетесь, господин Койман, – возразил Бойд. – Я могу отвечать за своих людей – кодов вы не узнаете.
– В конце концов, – вставил свое слово Мортенс, – есть другие средства…
Койман бросил на директора СБА недобрый взгляд, остальные верхолазы с интересом в глазах приготовились слушать объяснения Мортенса. Но Бойд не дал ему договорить:
– Вы готовы отключить сеть и начать загрузку заново? Потеряв всю информацию с серверов?
Шотландец не разбирался глубоко в премудростях Цифры, но Лиса, перед тем как отбыть в Punkground, тщательно проинструктировала шефа. Что говорить, когда говорить. И вообще – что, собственно, она собирается сделать.
Мортенс прикусил верхними зубами нижнюю губу – потерять данные он готов не был. «И дело здесь, – подумал Бойд, – не только в проблемах, связанных с производством. Мортенс явно имел в сети собственные секреты, которые, возможно, тоже планировал использовать против верхолазов».
– Чего вы хотите? – спросил Койман. Лицо Мортенса побледнело.