Моральный дух бойцов особо не изменился.
— А что такое, типа, эпитафия? — меланхолично поинтересовался Контейнер.
— Что-то вроде последнего слова, — блеснул образованностью Иголка. — На могильной плите.
— Так он что, типа, убил тебя? — Контейнер удивленно воззрился на уйбуя.
Копыто ощупал подбородок:
— Не похоже.
— Тогда зачем он тебе, типа, панихиду заказал?
— А кровь он у тебя не пил? — осторожно полюбопытствовал Иголка. — Может, ты уже, типа, и не Копыто вовсе? А упырь?
Сидящие поблизости от уйбуя бойцы стали расползаться в стороны, подозрительно косясь на вожака.
— Да не упырь я! — горячо запротестовал Копыто. — Начитались человских сказок, мля! Все знают, что масаны неспособны превращать свои жертвы в масанов! Они их просто убивают, и всё. Кровь выпивают.
— Докажи, что ты не упырь.
Слух о том, что уйбуй превратился в вампира, прокатился по «Средству от Перхоти», и кое-кто из бойцов уже потянулся за помповым ружьем. В пропитанном парами виски воздухе запахло скандалом.
— Надо ему кол в сердце воткнуть!
— Башку, типа, снести кровососу!
— Кто-нибудь, убейте Копыто!
Уйбуй понял, что жить ему остается минуты две, может, три. После чего оргия продолжится, но уже без его участия.
— Братья! — Он вскочил на стол.
— Какой ты нам брат, кровосос?
— Братья! — Уйбуй едва не плакал. — Не стреляйте! Кто помнит, у вампиров кровь горячая?
— Холодная, — угрюмо буркнул Иголка. — И ты сегодня бледный какой-то!
— Тогда смотрите! — Копыто выхватил кривой кинжал и чиркнул лезвием по пальцу… — Смотрите! Попробуйте мою кровь! Она же горячая!
Храбрый Контейнер осторожно приблизился к уйбую и нерешительно дотронулся до раны.
— Ну?
— Типа, горячая, — после паузы подтвердил Контейнер. — Копыто, брат!!
И радостно обнял уйбуя.
— Не упырь.
— А может, все равно убьем его? Все-таки идет война, а на войне бывают жертвы.
— Жертвы еще будут.
— Копыто хорошая жертва.
— Он мне тридцатку должен, так что и не думай…
— Мне он тоже должен!
— А я должен ему!
К счастью для Копыта, количество его кредиторов превзошло должников, и «Средство для Перхоти» вернулось в свое обычное состояние. Где-то заголосили: «Вечно молодой, вечно пьяный», где-то хвастались наспех вымышленными подвигами о схватках с иерархами Кадаф, где-то храпели под столом. Кровь из пальца уйбуя продолжала хлестать: в панике Копыто нанес себе слишком глубокий порез.
— Кость не задел? — участливо осведомился Иголка.
— Пошел ты!
Уйбуй засунул палец в рот и знаком показал, что ему требуется виски. Пара стаканчиков. Едва он отправил их по назначению, как зазвонил мобильный телефон.
— Копыто?
— Ша, — подтвердил уйбуй.
— А что у тебя с голосом?
— Палеш шошу.
— Больше заняться нечем?
— Шпящий шебя пошери! — Копыто вытащил изо рта поврежденный орган, тщательно осмотрел едва затянувшийся порез и снова взялся за телефон: — Алло…
— Это кто звонит? — встрял любознательный Иголка.
— Артем Головин.
— Упс!..
Удачливый наемник пользовался у Красных Шапок завистливым уважением.
— А чего он звонит? — немедленно поинтересовался Иголка.
— Может, типа, в плен решил сдаться? — предположил Контейнер.
— Артем за рыцарей не воевал никогда.
— А мы, типа, с кем воюем?
— Какая разница?
— С рыцарями и воюем.
— А за наемника большой выкуп полагается?
— Да, Копыто, — Иголка повернулся к уйбую, — ты Артему скажи, что если он решил сдаться в плен, то пусть сразу насчет выкупа побеспокоится.
— И никаких, типа, кредитных карточек, — рубанул Контейнер. — Только наличные!
— Артем, — опомнился Копыто, — а ты чего звонишь?
— Подработать хочешь?
— Как подработать? — вздохнул уйбуй и горестно поведал: — Мы ведь воюем, блин. Кувалда сказал, как только королева отдаст приказ, мы немедленно едем спасать Зеленый Дом. — В голосе Красной Шапки засквозили панические нотки. — Будем воевать с тварями Кадаф, мля.
— Не мели вздор, — холодно оборвал уйбуя наемник, — у меня мало времени. Есть возможность быстро заработать тысячу.
— На каждого?
— На всех.
— Для военного времени, господин наемник, ваше предложение выглядит вздором, — солидно пробасил Копыто. — Мы на мародерстве больше заработаем.
Бойцы посмотрели на уйбуя с уважением: построить столь сложную и красивую фразу у Красных Шапок считалось делом очень непростым.
— Сейчас, насколько я понимаю, вы в кабаке.
— А это уже не твое дело!
— Значит, так: тысяча наличными, и девять гранатометов в придачу. Если откажешься, я позвоню уйбую Панцирю, он, я слышу, за соседним столиком пьянствует.
— Не надо никому перезванивать! — Копыто даже вспотел от напряжения: девять гранатометов в военное время можно будет перепродать с большой выгодой. Да еще наличные…
— Соглашайся, — торопливо зашептал подслушавший насчет гранатометов Иголка, — повоевать мы всегда успеем.
— Не учи меня вести деловые переговоры, — прошипел уйбуй и высокомерно спросил: — Разряженные небось гранатометы?
— По одному выстрелу в комплекте.
— И все?!
— Ты мне надоел…
— Ладно, ладно, уже и пошутить нельзя, — заюлил Копыто. — Что мы должны делать?
Бастион Лучников, штаб-квартира ложи Горностаев.
Москва, Варшавское шоссе, 4 августа, суббота, 17:51
Расставшись с Сантьягой, Франц вернулся в Бастион, поднялся в кабинет Себастьяна и долго, очень долго стоял у раскрытого настежь окна. Далеко внизу по забитому в обе стороны шоссе ползли разноцветные автомобили, разгоряченный асфальт выпускал в воздух щедрые потоки жара, который долетал даже досюда, но рыцарь не обращал внимания на царившую в городе духоту.
Сначала старый де Лок: «Сынок, тебе пора повзрослеть, потерять трон, находясь в шаге от него, — это нонсенс, за такие вещи надо держаться зубами»; теперь комиссар. Оба они, преследуя разные цели, тем не менее толкали его к одному: мятеж. Надо бросить открытый вызов великому магистру и взять власть силой. Сейчас, в самое трудное время для Ордена.