— Попробуй, — повторил Кейс.
Аэрол взял ленту, надел ее на голову и закрыл глаза. Кейс нажал кнопку питания. По худощавому телу сионита пробежала судорожная дрожь. Кейс торопливо выключил деку.
— Ну и что ты видел?
— Вавилон, — печально сказал Аэрол, возвращая троды, а затем оттолкнулся ногами и улетел.
Ривьера неподвижно сидел на темперлоновой подушке. Чуть выше локтя его руку плотно обвивала изящная — не толще пальца — змейка с горящими, как рубин, глазами. Кейс потрясенно смотрел, как украшенное ярким черно–алым узором тельце стягивается все туже и туже.
— Ну, давай, — ласково сказал Ривьера бледно–желтому, как воск, скорпиону, сидевшему на его раскрытой ладони. — Давай.
Скорпион шевельнул коричневыми клешнями и, быстро перебирая ножками, побежал вверх по руке вдоль темноватых вен. Достигнув локтевой ямки, он остановился и еле заметно задрожал. Ривьера издал негромкий звук, что–то вроде шипения. Жало поднялось, поколебалось, словно в нерешительности, и вонзилось в набухшую вену. Коралловая змейка ослабила хватку, и Ривьера медленно вздохнул. Кайф пошел.
Змейка и скорпион исчезли, и в его левой руке оказался молочно–белый пластиковый шприц.
— Если Господь Бог и создал что–нибудь лучшее, он приберег это для себя. Знаешь такую поговорку?
— Да, — кивнул Кейс, — слышал, и по самым разным поводам. Ты всегда устраиваешь такой спектакль?
Ривьера снял с руки стягивавший ее жгут.
— Да. Так смешнее. — Он улыбнулся, глаза его почти не замечали окружающего, на щеках вспыхнул румянец. — У меня над веной мембрана, чтобы не нужно было беспокоиться о состоянии иглы.
— И не больно?
— Конечно, больно, — блеснул глазами Ривьера. — Необходимый элемент.
— Я бы пользовался дермами, — сказал Кейс.
— Дилетант, — засмеялся Ривьера, надевая белую рубашку с короткими рукавами.
— Приятно, наверное, — заметил Кейс и встал.
— А сам–то ты как? Куришь, ширяешься?
— Пришлось, к сожалению, бросить.
— Фрисайд. — Армитидж тронул пульт маленького проектора «Браун». Почти трехметровая голограмма вздрогнула и приобрела резкие очертания. — Здесь находятся казино. — Он ткнул пальцем прямо в какую–то точку объемного изображения. — Здесь расположены отели, здесь — частные владения, а вот здесь — магазины. — Рука двигалась все дальше. — Голубым отмечены озера. — Армитидж подошел к одному из концов модели. — Сигара большая, сужается к концам.
— Это мы и сами видим, — заметила Молли.
— Сужение создает горный эффект — земля уходит вверх, все круче и круче, но подниматься там легко. Чем выше поднимаешься, тем ниже тяготение. Здесь проводят спортивные соревнования. А вон там — велодром. — Он указал модели.
— Что? — поразился Кейс.
— Они гоняют на велосипедах, — ответила Молли. — Низкая гравитация и шины с высоким сцеплением — скорость получается за сто километров в час.
— Этот конец нас не касается, — со своей обычной серьезностью заметил Армитидж.
— Кой хрен не касается, — возмутилась Молли. — Велосипед — самое милое дело.
Ривьера хихикнул.
Армитидж перешел к противоположному краю проекции:
— Нас интересует этот конец.
Эта часть веретена казалась совершенно пустой, подробности внутреннего устройства отсутствовали.
— Это и есть вилла «Блуждающий огонек». Крутой подъем, все подходы перекрыты. Единственный вход здесь, точно в центре. Полная невесомость.
— А что внутри, босс? — Ривьера подался в вытянул шею. Возле пальца Армитиджа мерцали четыре крошечные фигурки. Армитидж отмахнулся от них, как от комаров.
— Питер, — объявил он, — тебе предстоит узнать это первому. Организуй себе приглашение. А когда будешь на вилле — обеспечь проникновение Молли.
Кейс смотрел на ничем не заполненные контуры «Блуждающего огонька» и вспоминал историю, рассказанную Финном: Смит, Джимми, говорящая голова, ниндзя.
— Нельзя ли узнать подробности? — спросил Ривьера. — Видите ли, мне нужно знать, как одеться.
— Запоминайте улицы. — Армитидж вернулся к середине схемы. — Здесь — Дезидерата–стрит. А вот — Рю Жюль Верн.
Ривьера закатил глаза.
Армитидж перечислял названия улиц Фрисайда, и вдруг у него на носу, щеках и подбородке вскочила масса ярких прыщей. Даже Молли не выдержала и засмеялась.
Армитидж остановился и окинул слушателей холодным бесстрастным взглядом.
— Извините, — пробормотал Ривьера, прыщи мигнули и пропали.
Глубокой ночью Кейс проснулся и обнаружил, что Молли не лежит, а стоит рядом с ним, низко, словно перед прыжком, пригнувшись. Дальше — больше. Молли резко взметнулась и буквально пролетела сквозь стену; Кейс не сразу сообразил, что она попросту пропорола лист желтого пластика.
— Ни с места, приятель.
Кейс перевернулся на живот и просунул голову в прореху.
— Какого…
— Заткнись.
— Ты и есть та самая, — послышался голос, явно принадлежавший кому–то из сионитов. — Тебя зовут Кошачий Глаз, или еще Танцующая Бритва. Меня зовут Мэлком, сестренка. Братья хотят побеседовать с тобой и ковбоем.
— Какие еще братья?
— Основатели, сестра. Старейшины Сиона…
— Если открыть люк, свет разбудит босса, — прошептал Кейс.
— Я там все потушил, — настаивал гость. — Давайте. Мы пойдем к Основателям.
— Ты знаешь, приятель, как быстро я могу тебя порезать?
— Сестра, не надо, стоять и разговаривать. Пошли.
Из пяти Основателей Сиона в живых оставались только двое, оба — глубокие старики, особенно дряхлые из–за ускоренного старения, неизбежного для тех, кто слишком уж долго прожил вне объятий гравитации. В резком свете отраженного солнца их коричневые ноги с явными признаками кальциевой недостаточности выглядели хрупкими щепочками. Основатели парили внутри сферической камеры, стенки которой покрывала нарисованная яркая буйная листва. В воздухе висел густой смолистый запах.
— А, Танцующая Бритва, — сказал один из старцев, когда Молли вплыла в камеру. — Ты подобна рукоятке хлыста.
— Это у нас такое предание, сестра, — пояснил другой, — религиозное предание. Мы рады, что ты последовала за Мэлкомом.
— Почему вы не говорите на здешнем жаргоне? — спросила Молли.
— Я приехал из Лос–Анджелеса, — ответил старик. Его тускло–седые косички казались перепутанными ветками какого–то странного дерева. — Много лет тому назад я покинул Вавилон и поднялся сюда по гравитационному колодцу. Чтобы показать Народу путь к дому. А теперь мой брат считает, что ты и есть Танцующая Бритва.