– Ничего не ищем, – покачал головой Кортес. – Просто смотрим, любуемся. Мы с приятелем, – он толкнул Артема в бок, – почти всю Россию-матушку объехали. На Байкале были, на Енисее, на Камчатке…
– Где эти, как их, – мужичок наморщил лоб, – гайзеры?
– Гейзеры, – поправил его Кортес. – Очень красивые.
– Охотиться не будете? – строго спросил егерь. – Зверь-то у нас есть, да не сезон сейчас.
– Мы не охотники. – Наемник снова кивнул на рюкзаки. – Даже ружей нет. Можете проверить.
– У нас места хорошие, – решительно сообщила тетка.
– Поэтому мы и здесь, – обаятельно улыбнулся Кортес. – Алтай ведь на всю Россию знаменит. И лесами, и горами, и людьми.
– И то верно, – подбоченился мужичок в костюме.
В общем-то Кортес не сказал ничего особенного, похвалил природу, похвалил людей, вовремя улыбнулся, а первоначальный холодок, с которым пассажиры автобуса рассматривали чужаков, исчез.
– Малинки не хотите? – Тетка протянула наемнику туесок, наполненный отборной ягодой.
– С удовольствием!
– И вы угощайтесь.
Артем благодарно кивнул, взял несколько ягод и увидел в окно автобуса указатель: «Мусаево, 40 км». Стрелка была направлена на аккуратную асфальтированную дорогу, уходящую вправо от Чуйского тракта.
– А в Мусаево автобусы ходят? – осведомился молодой наемник, когда автобус проехал мимо поворота.
Артем отчаянно старался грамотно «окать», но, судя по кислой гримасе Кортеса, получалось не очень.
– А вы в Мусаево собрались? – прищурился мужичок.
– Думали пройти через него, – немедленно спас положение Кортес. – Чтобы в горы напрямую выйти. – Наемник помолчал. – Что-то не так?
Пассажиры переглянулись.
– Лучше вам кругом обойти, – неуверенно произнесла тетка. – В Мусаево чужих не привечают.
– Да мы к ним в гости и не набиваемся, – объяснил Кортес. – Просто расположено село удобно, проще всего к горам выйти. Ну, в магазин там зайдем, может быть. Есть у них магазин?
Коричневый костюм пожал плечами:
– Кто знает, что у них есть?
Кортес удивленно поднял брови.
– Как интересно… Вы в Мусаево бывали?
– Не довелось, – честно признался мужичок.
– Я в Мусаево был, – нехотя протянул егерь. – Село как село. Только дома очень хорошие. И асфальт кругом очень хороший, у нас это нечасто. И машины у всех очень хорошие. – Он помолчал. – Нет там магазина. – Снова пауза. – И школы нет. Церковь есть, небольшая, только меня туда не пустили. Издалека видел.
Артем с интересом прислушивался к разговору. Ну, насчет школы понятно: хваны отправляли своих отпрысков в Москву, в школу Великого Дома Чудь. По крайней мере, у всех четырехруких, с которыми уже доводилось общаться молодому наемнику, с образованием все было в полном порядке, как минимум читать и писать умели. А вот что же у них магазина нет? Удивительная оплошность Торговой Гильдии.
– Неужели там и колхоза не было?
– Это при советских? – Егерь задумчиво посмотрел в окно. – Может, и был. Кто знает?
Он почти слово в слово повторил фразу коричневого костюма.
– Бирюки они, – высказался тот.
– Бирюки бирюками, – слегка понизила голос тетка, – а насчет колхоза я так скажу: не было у них колхоза никогда. И даже сельсовета не было.
– Вы-то откуда знаете? – встрепенулся мужичок. – Вы в Мусаево бывали?
– Нет, не бывала, – с достоинством ответила тетка. – Но бабушка мне рассказывала, что, когда краснопузые продразверстку в наших краях делали, в Мусаево целый эскадрон поехал да два комиссара в придачу, коммунисты, между прочим. Один, Перетц Яковлевич Аронзон, начальник «чики», он до революции в наших краях в остроге сидел за контрабанду, а второй не знаю, кто был, тоже, наверное, из бандитов, он в Мусаево милиционером должен был остаться. Хотели они, стало быть, у мусаевцев продовольствие отнять и колхоз сделать.
– Вот видите! – не выдержал мужичок в костюме. – Сами себе противоречите.
– Только не получилось у них ничего, – усмехнулась тетка. – Аккурат через два дня их всех на Чуйском тракте повешенными нашли. На деревьях вдоль дороги. Бабушка сказала, что больше в Мусаево коммунисты не ездили.
Представив возмущение хванов, у которых два уголовника при поддержке кавалерии попытались отнять продовольствие, Артем едва удержался от улыбки. Бедняга Аронзон и представить себе не мог, что выходцы из нелюдимого алтайского села еще тысячи лет назад зарекомендовали себя как самые жестокие воины Великого Дома Чудь, и даже грозные навы относились к хванам с большим уважением.
– Сказки! – махнул рукой мужичок.
– Сказки сказками, – тихо, в тон тетке, произнес егерь, – а сельсовета я в Мусаево не видел. И полицейские там не часто бывают.
– Все это ерунда, – коричневый костюм решил быть категоричен. – Секта в Мусаево. Се-кта. Вот и все. Хлысты. В девятнадцатом веке из Воронежской губернии бежали. Мне директор краеведческого музея точно рассказал.
– В девятнадцатом веке, может быть, ваши предки на Алтай перебрались, – рассудительно сказал егерь. – Только мы здесь давно живем, с восемнадцатого века свой род поименно ведем, и мне говорили, что мусаевцы старообрядцы. От Петра Первого сюда ушли.
– А если старообрядцы, то почему они с бураевцами не дружат? – завелся мужичок. – В Бураево все старообрядцы! И колхоз там был!
– Все равно Мусаево на Алтае очень давно появилось, – стоял на своем егерь. – Не в девятнадцатом веке точно. Мусаево – самое старое село во всем Алтае! Это все знают!
– Мужики у нас горячие, поспорить им завсегда охота. – Тетка посмотрела на наемников. – Не хлысты мусаевцы и не старообрядцы, а кто – никому не ведомо. Люди они приветливые, но чужих к себе не пускают. А как приезжают в город – ничего, приветливые. Шутят.
– В том году, когда Рябиновка от паводка пострадала, мусаевцы денег им собрали и пятьдесят коров подарили, – добавил егерь.
– Коровы в Мусаево знатные, – поддакнул мужичок в костюме.
Артем покачал головой: молодцы хваны. Революции, продразверстки, сельсоветы… Просто скажи «нет», убей всякого, кому это не понравится, и живи себе спокойно. Строй дома, выводи коров на зависть соседям и выращивай Золотой Корень. Разумеется, учитывая важность плантаций для Тайного Города, трудно представить, чтобы Великие Дома позволили кому-нибудь слишком уж досаждать четырехруким, но вот продотряд хваны наверняка вырезали по собственной инициативе, не посоветовавшись ни с кем. Артем с улыбкой подумал, какие усилия пришлось приложить Великим Домам, чтобы сгладить перед имперскими властями шалость четырехруких.