Крепко я тогда задумался. И ведь вижу — Ляксандра Михалыч сам это придумать может, а может и придумал уже, но меня проверяет. Заело меня — стал я голову ломать, как все это построить. И так прикину и эдак. По ночам спать перестал, все за столом в своей комнатушке сижу, да бумагу порчу. Нормальных то чертежей у меня не выходило — потому как наука это великая — грамотный чертеж накалякать. А вот рисуночки всяки-разные вполне получаться стали. Хозяин увидал — назвал их «эскизами». Не смеялся — просмотрел, поправил кой-чего, да добро дал на дальнейшую работу. Отъемный магазин то я быстро придумал — сложного там почти что и ничего — коробочка жестяная, да пружинка в ней, чтобы патроны к горловине подавать. Но с самозарядностью винтовки возился я изрядно. И вроде как тоже просто — газы из ствола отводятся по трубке, в трубке поршень стоит, да на затвор давит. Но и хитростей много — длину и ширину поршня рассчитать, да придумать, как затвор запирать. С расчетом поршня мне старший из братьев Наганов помог, а уж затвор я сам измыслил. С эскизами уже не получалось — так я начал детальки из дерева ножиком вырезать, да к друг дружке прикладывать. Хозяин мое рукоделие "полномасштабными моделями" назвал.
И ведь получилось. Как я не умер тогда, с перепугу, когда Ляксандра Михалыч со своими инженерАми мою модельку в руках крутил — один лишь Бог ведает. Три часа они тогда мою выдумку обсуждали. А я сидел, ни жив, ни мертв, с трудом губы разлеплял, чтобы на уточняющие вопросы ответить.
Но прошло часа три. Иссякли вопросы у инженерОв. И в наступившей тишине подошел ко мне Хозяин, обнял за плечи да и сказал: молодец, Ерема, самородок то мой золотой! Меня, верите, слеза пробила! А Ляксандра Михалыч к инженерАм обернулся и говорит: оружие это назовем самозарядным карабином Засечного! Сокращенно «СКЗ». Приступаем к изготовлению пробной партии и испытаниям!
Интерлюдия
Лежа за импровизированной баррикадой из наваленных в кучу пластиковых кресел, генерал продолжал бить вдоль коридора короткими, скупыми очередями. Уже не стараясь в кого-то попасть. Просто, чтобы показать — он не ушел, он здесь и по-прежнему бдит. Сейчас время играло на него — скоро появится спецназ — свой, родной, или милицейский — сейчас это уже не важно. Если не случится чего-либо неординарного — то, считай, этот бой генерал уже выиграл. Впрочем, чужаки уже не лезли напролом, как в первые минуты боя, когда они пытались задавить его массой и нахрапом. О тщетности их усилий свидетельствовали три тела в чудны'х, похожих на доспехи Робокопа, комбинезонах на полу коридора. Одно из тел еще дергалось, но вытащить раненого никто не решался.
Каждые полминуты в наушнике шуршал голос Петровича:
— У меня все тихо. Как сам? Помощь не требуется?
Политов бодро рапортовал о неизменности тактической позиции. От помощи отказывался. Сидящий в палате, у кроватей Олега и Димы, Дорофеев представлял собой последний рубеж обороны, контролируя не только тупиковую часть коридора, но и окна.
А все-таки они слабаки, эти гости из будущего — подумал Политов. Им бы сейчас прижать меня в три-четыре ствола, да выйти на дистанцию гранатного броска. И всё, привет! Но для этого нужно высунуть нос из-за угла, на простреливаемый участок, а у них, видимо, кишка тонка. Хотя с подготовкой, вроде бы, все в порядке. Генерал покосился на рваные дыры в сиденьях кресел. Стреляли чужаки достаточно точно.
Может быть, слишком рано Политов решил, что победил. Сглазил, как говорится. Или недооценил противника. Но в следующий момент фигуры в фантастической броне хлынули на него из дверей ближайших палат. Как они там очутились — теперь можно было только догадываться. Могли тихонько пробить тонкие межпалатные стенки. Могли спуститься с крыши на веревках.
Почему они для начала гранаты не кинули — успел подумать Политов, давя на спусковой крючок автомата. Длинная очередь смела первый ряд атакующих, потом патроны в магазине кончились. Краем уха генерал услышал дикий мат Петровича и голос его «Калаша». И до него добрались, суки! — выдохнул Политов, пытаясь подняться навстречу чужакам — сменить рожок он уже не успевал. Ближайший к генералу боевик взмахнул зажатой в кулаке хреновиной, похожей на короткую дубинку, голова взорвалась болью, а потом… "абонент находится вне зоны доступа!" — чёрное безмолвие за границами сознания…
Рассказывает Дмитрий Политов
Стоящий на краю стола новомодный агрегат — селектор, издал мелодичную трель. На палисандровой панели зажглась красная лампочка вызова.
Чертыхнувшись — как не вовремя — мне как раз удалось вспомнить схему трехступенчатой турбины Парсонса и я старался запечатлеть ее на бумаге. Отбросив карандаш и отложив линейку, я прижал клавишу из натуральной слоновой кости и буквально рыкнул в микрофон:
— Какого хрена?!!
— Александр Михалыч, извините, — донесся из динамика слегка напряженный голос моего секретаря, — но к вам посетитель без предварительной записи. Говорит, что по очень важному делу.
— И что ему надо?
— Э-э-э-э… — замялся секретарь.
Я догадался, что говорить открыто парень опасается. Видимо загадочный посетитель стоял у него над душой.
— Ладно, Саша, зайди, доложи подробно! — пришел я на выручку своему сотруднику.
Через несколько секунд дверь кабинета приоткрылась на две ладони, и в эту узкую щелку просочился секретарь Саша — молодой человек приятной наружности, которого я полгода назад вырвал с третьего курса Петербургского Университета, соблазнив большим окладом денежного содержания. К своим 20 годам Александр подавал большие надежды на поприще естественных наук. К счастью, Саша не знал, что, поступив ко мне на работу, он спас свою жизнь.
— Александр Михалыч, — я впервые видел этого юношу растерянным, — к вам на прием просится какой-то гусар. Но ведет себя странно — вроде бы не пьян, а глаза шальные. Я уж Ереме мигнул, чтобы присмотрел за сим субъектом. А то, как бы околоточного вызывать не пришлось…
— Ну, а чего он говорит то? — Усмехнулся я, доставая из кипарисового хьюмидора гаванскую сигару ручной сборки. Раз уж все равно от дела оторвали, так хоть перекурю. Блин, напугала голая жопа ежа! Странный гусар! С бодунища, небось, мучается, да во время ночной игры в штосс проиграл кучу денег и родовое именьице под Тамбовом. И сейчас будет просить на опохмелку. Таких придурков я за последние три года навидался — совершенно никчемные люди, а гонору, гонору… А вот интересно, какой повод для взаимовоспомоществования этот типчик придумает? Если будет что-то оригинальное — дам три рубля, если нет — прикажу с лестницы спустить. И не посмотрю, что рюриковых кровей!
— Сказал, что пришел от юстаса! — выпалил Александр. — Сказал, мол, твой хозяин Александр. Сиречь — Алекс. Вот я и пришел к Алексу от Юстаса!
— Чего? — оторопел я. «Белочка» что ли гусара посетила? А потом до меня вдруг дошло…
— Зови его сюда немедленно!!! — заорал я.
Ошалевший Александр опрометью кинулся из кабинета, опять каким-то сложным маневром умудрившись просочится в узкую щель.