«С этой новой формой сразу и не поймешь, что за полк! — недовольно подумал великий князь, небрежно махнув перчаткой к козырьку. — Хотя смотрится элегантнее, чем Сашины сюртуки и шаровары…»
Я усмехнулся, поймав себя на мысли реципиента. Сознание тридцатилетнего великого князя редко досаждало мне проявлениями своего «я», давая знать о себе в основном в регулярном желании натянуть гусарские рейтузы да иногда в неожиданных для восьмидесятилетнего старика поступках. Помолодеть сразу на полстолетия — это, знаете ли… В остальном личность Павла, человека мягкого и безалаберного, хотя и высокомерного, таилась где-то за гранью подсознания. Даже известие об арестах родственников, включая близкого с детства брата Сергея, не затронуло в душе ничего.
Команда внедренцев не встречалась в полном составе больше года — с той памятной посиделки прошлой зимой во дворце великого князя Алексея Александровича на Мойке. Конечно, за это время мы общались по делам — особенно первое время приставал Алексей-Платов по проблемам Морведа (здесь помог больше мой опыт не инженера-кораблестроителя, а секретаря Ленинградского обкома — судостроение являлось важнейшей отраслью экономики города, и вникать в его проблемы приходилось не поверхностно).
Затем вопросы строительства Транссиба заставили плотно общаться со Стальградом — металлоконструкции, механизмы, квалифицированные рабочие, монтажники, — это стало основной проблемой, куда более сложной, чем тайга, болота и горы. Не думаю, что это общение доставляет большое удовольствие внучку моего приятеля… Хотя и сам Дима, то бишь Александр Михайлович Рукавишников, тоже не подарок… Где сядешь — там и слезешь…
Наверняка ведь с его, стервеца, подачи молодая императрица прислала мне в Омск обеденный сервиз с императорскими вензелями из Зимнего дворца — наплел, небось, как бедный дядюшка в тайге обедает из одного котла с медведями…
Тогда, в восьмидесятых, провокационная статья в «Шпигеле» о свадьбе «в Таврическом дворце и взятом из Эрмитажа сервизе» стала первым сигналом о конце карьеры. А свадьба была скромная, на даче, пятнадцать человек — какие сервизы?
Андропов тогда так и сказал: «Не обращай внимания, мы знаем, что ничего подобного не было». Ну, так дайте информацию, что не было, какие проблемы? «Хорошо, мы разберемся…» Разобрались, мать вашу… Даже перед выборами первого президента СССР специально создавали комиссию Верховного Совета по этой посуде с перепугу — вдруг с Горбачевым конкурировать захочу…
Я с трудом стряхнул с себя воспоминания из «той жизни». Конечно, по сравнению с Политбюро здешние интриги — детский сад. Чтобы разобраться с основными точками силы и факторами влияния в современной империи, мне хватило несколько месяцев, тем более что «послезнание» было вполне основательным. Организация «стройки века» также не потребовала ничего сверхъестественного — в моей жизни ударных строек хватало.
На то, чтобы создать свой «обком», ушло полгода. Как учили — «кадры решают все». Благо ни с кем ничего не надо согласовывать и утверждать. На бюджет акционерного общества Госплана нету…
Сегодня мой «Омский двор», как его называют в свете, сконцентрировал у себя контроль над всеми ресурсами Сибири и Дальнего Востока. После того как полдюжины купцов, заводчиков и один не понявший «политику партии» губернатор резко съехали по социальной лестнице вниз (а трое стали к каторжной тачке) — сибирское чиновничество реагирует на распоряжения из Омска, как райкомы на планы пятилетки.
Весть об убийстве Александра III и самозванце в Петербурге напрягла, но особого беспокойства не вызвала. Дворцовый переворот — слишком мало, чтобы раскачать Россию. Даже с английским экспедиционным корпусом вкупе.
Перед поездкой в Германию на коронацию Вильгельма II поговорить с Ники толком не удалось, пришлось на фоне официальных мероприятий на свой страх и риск провести переговоры с рядом германских фирм.
Вот и Большой Кремлевский дворец. Автомобиль плавно остановился у крыльца. Начальник моей личной охраны ротмистр Московичев распахнул дверцу. Бывший начальник жандармского отделения в Томске был замечен за хватку и сообразительность, а когда Отдельный корпус жандармов влился во вновь организованный КГБ — я забрал его в свою свиту.
Группу встречающих возглавлял уже известный мне Гревс:
— С прибытием, Ваше Высочество. Его Величество ожидают вас в кабинете…
«Свежепомазанный» самодержец Земли Русской выглядел, как начальник отдела секретариата ЦК КПСС перед пленумом. То есть невыспавшимся и задерганным.
— Здравствуй, Ники.
— С приездом, Григорий Васильевич! Присаживайся. Как там Рейх и мой братец Вилли? Не обижал?
— Ну что ты… Репутация моя там известная — гусар и фанфарон, сосланный царственным братом Александром в сибирскую глушь. Так что — дали шефство над прусскими кирасирами и австрийскими уланами — и успокоились на этом. И слава богу. Было время заняться делами. Я там несколько контрактов с Круппом и кильскими судовладельцами заключил. Причем корабельщикам надо платить из казны.
— Григорий Васильевич, — скривился император, — тебе про казну рассказать — или сам догадываешься?
— Догадываюсь, что после мятежа ничего хорошего там быть не может! Но… но нам остро необходимы металлоконструкции из Германии.
— Неужели нельзя заказать в Стальграде? — вскинул глаза Ники.
— Можно! — вздыхаю и начинаю объяснять…
Мосты… мосты стали настоящим проклятием Транссиба. Дорога спроектирована по водоразделу. Только вот высоты здесь идут не так, как в европейской части России, а по отдельным пикам, соединенным перевалами и перерезанным глубокими лощинами. Строительство начали сразу на трех участках: Западно-Сибирская железная дорога от Челябинска до Оби, Средне-Сибирская — от Оби до Иркутска, Уссурийская — от Владивостока до Хабаровска. Вторым этапом планируется соединить Байкал с Хабаровском. Третий — Кругобайкальская линия.
Если на Западно-Сибирский участок мостовые фермы, изготовленные в Стальграде, можно доставить по железной дороге, на Средне-Сибирский — сплавом, то на Уссурийский — только морем через Владивосток. А там — Амур, между прочим, если кто не помнит… Через него мост в «той» истории три года строили. Из Киля на германских судах металлоконструкции доставлять дешевле и безопаснее, чем Доброфлотом. У САСШ на западном побережье металлургии еще толком нет…
— Теперь понял, — кивнул император, выслушав мой обстоятельный доклад. — Ладно, на такое дело деньги найдем.
Обсуждение железнодорожных проблем затянулось на добрый час. Снова всплыла тема КВЖД. Вроде бы уже решили еще в позапрошлом году — при яростном сопротивлении «августейшего адмирала» Платова, — что КВЖД в ближайшие лет тридцать-сорок не будет… Ах да, Ники же японскую делегацию ждет. Что ж, пройдемся еще раз по основным позициям.
Северная Маньчжурия сейчас — полупустыня, по которой бродят кочевники со своими стадами. Когда «в той жизни» Россия построила КВЖД, приграничные районы Китая стали заселяться в пятнадцать раз быстрее, чем наше Приамурье. Через пять лет китайский хлеб стал успешно конкурировать с амурским, вызвав упадок русского земледелия в Приамурье. Наши инвестиции в КВЖД и Порт-Артур на самом деле оказались инвестициями в китайскую экономику и пагубно сказались на развитии собственного Дальнего Востока. Тем более что вывозить по этой дороге и через этот порт нам оказалось нечего — доля России в торговле на Дальнем Востоке не превышала двух процентов в лучшие годы.