Я так замечтался, что не услышал, как ко мне обращается командир Алексеев, и тому даже пришлось деликатно тронуть меня за рукав кителя.
— Что? — выныриваю из мира сладких победных грез.
— Радиограмма с «Днепра», ваше высокопревосходительство! Первая тройка воздушных разведчиков только что села, и пилоты доложили об эффективности поражения вражеских батарей.
Так, ну посмотрим! Я внимательно читаю поданную записку. Ничего себе! Это как?.. Перечитываю три раза, а когда поднимаю глаза от бумажки, вижу, что все присутствующие в рубке офицеры смотрят на меня. Этак выжидательно смотрят… Не буду их разочаровывать!
— Поздравляю, господа! — негромко говорю я. — Результаты стрельбы броненосцев впечатляющие — полностью уничтожены батареи Фенераки, Каридже, Беюк-Лиман.
— Ура! — тихонько выдохнули офицеры.
— Евгений Иванович! Командуйте к повороту! Займемся Анатолийской частью!
Основные силы флота через пять минут легли на курс 110 и уменьшили ход до шести узлов. Ударная группа развернулась на курс 300. Еще сорок минут обстрела, и существование прекратили батареи Юм-Бурну и Пайрас. После подтверждения воздушной разведкой результатов броненосцы повернули к устью пролива. Началась вторая фаза боя — прорыв. Теперь отряду Казнакова противостояли орудия, стоящие в глубине Босфора — на батареях Филь-Бурну, Кичели-Бурну, Анатоли-Кавак, Мавро-Моло, Сары-Таш и Румели-Кавак. И снова турки предпочли не открывать огня.
— Кроется здесь какой-то подвох, — тихонько пробурчал себе под нос стоящий рядом Алексеев.
— А мне кажется, что они просто испугались! — не согласился Эссен. — По данным разведки, у них полный развал — практически абсолютная потеря боеспособности.
— Вашими бы устами, Николай Оттович… — Алексеев неопределенно хмыкнул.
Мне тоже было не по себе. Слишком легко протекала операция. Конечно, мы хорошо подготовились, да и турки уже не те, что в последнюю войну. Правда, следует учитывать спешно перевооруженный англичанами противодесантный корпус. Да и сбрасывать со счетов самих «хозяев морей» нельзя. Хотя в позапрошлом году они получили от нас хороших звиздюлей, наверняка захотят поквитаться. Поэтому следует ждать от них чего угодно — вплоть до прямой атаки. Зря, что ли, британская Средиземноморская эскадра под командованием вице-адмирала Джорджа Трайона и младшего флагмана контр-адмирала Маркхэма второй месяц стоит у Принцевых островов в Мраморном море. А это восемь вполне современных броненосцев, не считая всякой мелочи вроде миноносцев. По мощи просто не сравнить с той колониальной шелупонью, которую мы гоняли ссаными вениками в Индийском океане. Это настоящий флот, а не канонерки, призванные пугать туземцев.
Ну, что же, если они рыпнутся — у нас есть чем их встретить. Бриттов ждет большой сюрприз.
А между тем сражение шло своим чередом — к полудню ударный отряд закончил бомбардировку и полностью втянулся в пролив. С «Волги» спустили восемь торпедных катеров, и они на экономичной, двадцатипятиузловой скорости унеслись к Стамбулу. 1-й дивизион «бешеных» догнал Казнакова и пристроился броненосцам в кильватер. За ними в Босфор вошли транспорты с десантом и отряд канлодок. 2-й дивизион задержался, чтобы прикрыть основные силы со стороны Черного моря. С «Днепра» начали подъем всей авиагруппы — сейчас нам требовалась самая свежая информация о действиях турок.
Высадка планировалась в Бешикташе — небольшом поселке севернее турецкой столицы. Здесь размещался пехотный полк урезанного состава. Шестьсот человек при трех офицерах. Еще на подходе с транспортов начали спускать мотоботы и шлюпки. Не прошло и двадцати минут, как на берег выкатилась первая волна — тысяча десантников, большинство из которых являлись ветеранами Индоокеанских рейдов. Успевших выйти из казарм и даже построиться турецких солдат смели автоматическим огнем за тридцать секунд. До самого вечера высадке никто не мешал.
Несколько рот 19-й пехотной дивизии 2-го пехотного корпуса (так называемого «противодесантного») появились возле плацдарма уже в полной темноте. К этому времени на берег высадились все три стрелковых полка и взвод бронеавтомобилей. Попытавшись атаковать с ходу, турки попали под хорошо организованный пулеметный огонь и откатились, чтобы перегруппироваться и с наступлением утра попробовать снова. На рассвете к Бешикташу подтянулись еще две турецкие дивизии.
Русские, словно не замечая приготовлений турок к атаке, продолжали спокойно заниматься выгрузкой артиллерии и оставшихся «Медведей». Однако беспечность оказалась наигранной — едва турецкие солдаты, подбадривая себя частыми (но неприцельными) выстрелами из скорострельных карабинов, вышли из-за укрытий, по ним с канонерских лодок немедленно открыли огонь главным калибром. Двенадцать шестидюймок работали по узкому фронту. Ряды османской пехоты скрылись в густом дыму и клубах пыли. К их чести — почти никто не побежал назад. Во 2-й пехотный корпус набирали самых лучших, наиболее умелых и храбрых солдат и офицеров. Они продолжали атаковать защитников плацдарма. Однако прорвавшихся через заградительный огонь канонерок встречали пулеметные очереди. Турки гибли тысячами, но безрассудно шли вперед. В какой-то момент мне, наблюдающему за развернувшимся сражением с мостика «Бешеного», показалось, что черные шеренги захлестнули позиции Истоминского полка.
В окопах началась рукопашная схватка. Однако командир полка подполковник Семенов вовремя ввел в бой резервную роту, и врага почти мгновенно выбили с позиций. Штурм захлебнулся — уцелевшие аскеры повернули назад. Авиаразведка докладывала, что турки готовят новый штурм плацдарма и накапливают силы, но в полдень десантники сами начали наступление.
Сначала был мощный полуторачасовой артиллерийский обстрел, в котором приняли участие броненосцы и канонерские лодки. Затем в атаку пошли «Медведи». Под прикрытием их брони двинулись цепи пехоты. Полностью деморализованные артналетом турки начали разбегаться. Десантники, подавляя массированным огнем отдельные очаги сопротивления, быстро продвигались вперед. К вечеру наши части почти повсеместно вышли к берегу залива Золотой Рог, полностью захватив районы Пера и Галата. Наиболее сильное противодействие противник оказал возле старых янычарских казарм, на севере Пера. Здесь десантники, подтянув гаубицы, положили целый турецкий батальон.
По общему плану десантный корпус должен был дождаться начала общего штурма города и, пока армейцы шли с запада и северо-запада, ударить через залив по юго-восточной стороне Стамбула, в самый тыл обороняющихся. Однако радиограмма из штаба Балканской армии повергла меня в состояние легкого недоумения — генерал от кавалерии Павел Ренненкампф сообщал: несмотря на то что вверенные ему части полностью вышли на распланированные для штурма рубежи, атака начаться не может — генерал ждет прибытия государя императора. Мать его за ногу! Вот оно — таругинское воспитание! Шагу без него сделать не могут! И что мне теперь, возле берега до морковкиного заговенья торчать? От нечего делать я приказал флоту с наступлением рассвета начать бомбардировку города.
Через час авиаразведка донесла, что к Стамбулу медленно и осторожно ползет английская эскадра. Впереди шли три миноносца, за ними броненосные крейсера «Орландо» [87] и «Аврора», и только в десяти милях от передового отряда — основные силы. Восемь новейших броненосцев, пять современных крейсеров и пятнадцать миноносцев. Очень внушительно! На пару секунд я позволил себе поддаться панике — ведь против этой армады мы имеем всего три броненосца, шесть канонерок, восемь эсминцев и десять торпедных катеров. Дождавшись, когда адреналин заставит сердце стучать чаще, разгоняя кровь по венам, делаю несколько глубоких вдохов. Голова ясная, тело горит — лучшее состояние для хорошей драки.