Длинными светлыми вечерами на Круглом холме (так мы стали называть наш лагерь в плейстоцене), сидя вокруг костра и поедая шашлык из парной говяжьей вырезки, мы до самой темноты спорили о мировой истории, истории России и о вмешательстве в нее. Обсуждались самые невероятные варианты. Убийство Ленина, Сталина, Гитлера, Маркса, Чингисхана, Батыя, террористов-народовольцев. Спасение князя Святослава, князя Василька, императора Александра Второго, генерала Корнилова, адмирала Колчака. Гуманитарная и военная помощь Мстиславу Удалому, Дмитрию Донскому, генералу Врангелю.
Но неожиданный итог нашим дискуссиям подвел Игорь. В тот раз мы засиделись до рассвета. Вокруг холма просыпалась распуганная нашей вчерашней стрельбой живность. У реки трубили мамонты. Последней обсуждаемой темой была вертолетная атака на тумены Батыя во время битвы в 1238 году на Сити.
– Вспомнил тут кое-что. Ассоциативно, – сказал Горыныч, глядя на полоску зари. – Недавно видел, как наша секретарша Людочка в «Казаков» играет. На самом низком уровне сложности. Набирает огромные отряды – по сто-двести юнитов. Подходит к вражескому городу. И останавливается. Начни она штурм, все было бы кончено за пять минут. А она стоит, выжидает. Ну, противник, понятно, периодически накапливает силенки и атакует. Но ее армии их отряды на один зубок. И вот стоит она, стоит, перемалывает живую силу противника. Я ей говорю: зачем ты по одному щелкаешь – атакуй! А Людочка отвечает, что любит бессмысленное насилие.
– И к чему ты это рассказал? – спросил я.
– А к тому, что все наши проекты это тоже бессмысленное насилие, – ответил Игорь.
На этом разговор закончился, мы допили чай и разошлись по палаткам. А на следующий день, вернувшись на базу, Гарик собрал свое оборудование и уехал снимать фильм о Куликовской битве. Я улетел во Францию добывать деньги по варианту «Черный четверг», а Мишка остался в Москве готовить какую-то авантюру, которую он называл «экспроприация экспроприированного». Как раз в ту поездку, на Лазурном Берегу у меня и случился приступ тоски. Поэтому быстро закончив спекуляцию, уже через два дня базового времени я примчался домой. Душа требовала немедленных действий.
Мишка Суворов решил завладеть сокровищами Алмазного фонда. Не думайте, что он с автоматом на груди и базукой на плече собирался броситься на штурм хорошо охраняемого здания. Хотя этот вариант тоже рассматривался. Покопавшись в Интернете-, Мишка узнал, что во время Гражданской войны ценности, упакованные в простые ящики, лежали безо всякой охраны в подвале Большого Кремлевского дворца. Мало того – про эти ящики все благополучно забыли. По слухам, ценности обнаружили совершенно случайно, во время простого обхода в 1924 году.
Таким случаем было грех не воспользоваться. И Бэтмен стал разрабатывать операцию по «экспроприации экспроприированного». Самым простым было бы подогнать нашу «газельку» к заднему входу во дворец, открыть «окно» и спокойно перетаскать ящички в машину. Но в наше время въезд на территорию Кремля был запрещен. Вторым вариантом было высадиться в городе, поближе к каким-нибудь воротам, ну, например, у Кутафьей башни. Время выбрать – октябрь 1917 года. Тогда, пользуясь беспорядками во время уличных боев и штурма Кремля революционными солдатами и рабочими, проникнуть в подвалы и вынести, что сможем. Но тут слишком велик риск нарваться на шальную пулю, да и добычи много не возьмешь.
И мы решили произвести вылазку в январе восемнадцатого года. Во-первых, в Москве установилась относительная тишина. Во-вторых, советское правительство еще не переехало из Петрограда, а, стало быть, Кремль не был режимным объектом. В-третьих, зима в тот год выдалась морозной, и, значит, мало кто из охраны станет бродить по территории по собственной инициативе. А расположение стационарных постов мы быстро вычислили во время нескольких экскурсий по Кремлю с «глазком» на плече. Внимательно просмотрев отснятые материалы, мы с Мишкой разработали детальнейший план.
Для его осуществления нам потребовалось два комплекта полувоенной формы, в которой тогда ходила половина мужского населения страны. Сначала мы хотели идти в солдатских шинелях и папахах. Но от этого обмундирования пришлось отказаться: ведь в длиннополой одежде неудобно бегать. Затем мы прорабатывали вариант «под рабочих» – пальто из низкосортного драпа до колен и меховая шапка. Но в такой одежде нам бы не хватало солидности, какой мандат ни показывай. Я в шутку предложил закосить под революционных матросов, но эта публика вряд ли получила в сухопутной Москве широкое распространение. Наконец мы остановились на типе «Красной гвардии командир» – потертые яловые сапоги, короткие полушубки, разномастные галифе и суконные фуражки с жестяной красной звездочкой, а чтобы не отмерзли уши – башлык. Из оружия открыто повесили офицерские самовзводные наганы. А под полушубками припрятали по две «Гюрзы».
Следующим после одежды камнем преткновения стал транспорт. Сначала планировали въехать в Кремль на лошадях (на белых лошадях, по предложению Мишки), но на одной лошади много не вывезешь. Не брать же с собой целый табун. Потом мы рассматривали вариант с телегой или санями. Но искомые объекты нужного вида могли обнаружиться только в краеведческом музее города Мухосранска. А современные поделки на автомобильных колесах и с рессорами от ГАЗ-53 нас не устраивали по причине конспирации. К тому же транспорт должен был быть маневренным и скоростным на случай погони. Но мотоцикл опять-таки не обеспечивает нужной грузоподъемности. Так что решение воспользоваться автомобилем созрело достаточно быстро. А ведь автомобиль кроме скорости, маневренности и грузоподъемности обладал еще одним большим плюсом – в случае непредвиденных боевых действий он может стать отличной защитой. Достаточно просто сделать машину бронированной.
Я сгоряча предложил воспользоваться бронированным «Геленвагеном» из коллекции Игоря. Но тут же сам сообразил, что в восемнадцатом году эта машина будет выглядеть странновато, несмотря на то, что по дорогам России в это время бегали автомобили всевозможных марок.
После долгих раздумий мы с Мишкой приняли концепцию «транспорт для силовых акций». Автомобили, своим внешним видом не вызывающие особого удивления в России того времени. Но начинка должна была соответствовать самым современным для базового времени технологиям. Для их постройки была выбрана полуразорившаяся, но оснащенная самым современным оборудованием тюнинговая фирма. Заказ мы разместили сразу после кризиса девяносто восьмого года и гонорар в полмиллиона долларов буквально спас эту компанию от разорения. Инженеры и рабочие готовы были разорваться от усердия, хотя сроками мы их не ограничивали. И изделия, вышедшие из их рук, обладали качествами поистине удивительными.
Внешне первый автомобиль был почти точной копией «БА-20» – легкого броневика на шасси «эмки». Броневой корпус машины был выполнен из титанового сплава и усилен изнутри кевларовыми листами. Шасси – полноприводное, подвеска двухрычажная, пружинная, двигатель мощностью 320 лошадиных сил. Многокамерный, протестированный топливный бак на 120 литров. Конструкция – рамная, тоже из прочного сплава, бампер – таранный, прикрытый для маскировки фальшбампером. Там же спрятана мощная лебедка. В башне место штатного «ДТ» занимал новейший «Утес». Компрессор для автоматической поднакачки шин. Днище полностью закрыто сплошным гладким листом из углепластика, армированного титановым профилем. Не забыли и про отделку салона. В многочисленных тайниках можно было спрятать два десятка стволов и около тридцати килограммов боеприпасов. Ну и, понятно, такие мелочи, как гидроусилитель руля, кондиционер, бортовой компьютер, МРЗ-плеер (из 2003 года), фронтальные и боковые подушки безопасности, навигационная система. Естественно, что все детали, не соответствующие уровню начала и середины двадцатого века, были надежно скрыты, а нештатные переключатели и кнопки в салоне замаскированы. От курсовых пулеметов и встроенных ракетных установок мы отказались.