Крохин подошел к окну, прикоснулся лбом к холодному стеклу, с другой стороны которого медленно стекали дождевые капли, и грустно усмехнулся, глядя на тяжелые серые тучи, которыми небо сдавливало Москву.
А может, главная ошибка была совершена в Битцевском парке? В тот день, когда он впервые в жизни попробовал на вкус чужую кровь?
«Скольких я убил? Четыре насильника. Три археолога. Три масана. Десять трупов… Нет, забыл двух бродяг, которых грохнул по приказу Марины. Двенадцать».
Ведьма сказала, что нужно повторить битцевские события для какого-то эксперимента. Думала, придется долго уговаривать слабака, а Виктор взял и согласился. Сразу же. Без раздумий. Он настолько устал быть трусом, что готов был пойти на что угодно, лишь бы вновь почувствовать силу. Вновь разбудить притаившегося внутри зверя.
Ведь зверь мог все.
«Двенадцать трупов. Неплохо для патологического труса, да?»
– Я силен!
Но не смел.
– А репутация труса защищает меня от подозрений!
Поправка: защищала.
Сколько времени потребуется следователям Великих Домов, чтобы связать гибель троих вампиров со взрывом в квартире? Не очень много. А потом у них появятся вопросы к скромному служащему «Тиградком», и Виктор понятия не имел, как на них отвечать.
И посоветоваться не с кем.
Потому что остался совсем один.
Крохин спрятался в квартире двоюродного брата, который увез семью на отдых в Турцию. Дверь вскрыл универсальной отмычкой, по счастью завалявшейся в кармане, свет не включал, впотьмах разделся и завалился на хозяйскую кровать. Ночь провел отвратительно. Трясся от страха, ожидая, что за ним вот-вот придут, иногда проваливался в тревожное забытье, но потом вскрикивал, просыпался и вновь начинал трястись. Лишь под утро, окончательно измучившись, поспал без перерыва три часа. Проснулся с жуткой головной болью. Позвонил на работу, сообщил, что приболел, и попросил отгул. Ему не отказали: заболел, значит, заболел. Видимо, в «Тиградком» еще не успели узнать о взрыве в квартире.
Полегчало.
Но потом вновь застучали зубы.
Что делать дальше? Всю жизнь в чужой квартире не просидишь. И от Великих Домов всю жизнь бегать не будешь. От них даже сутки не побегаешь. Захотят отыскать – отыщут, возможности у них такие, что ФСБ обзавидуется. С другой стороны – как отыщут? Генетических материалов у них нет, внешность при желании можно изменить. Да и вообще: можно уехать из Москвы, по крайней мере на время, пусть ищут по всему шарику!
Несколько секунд удалого куража, и Крохиным вновь овладела тоска.
Нужны документы. Нужны деньги. Нужно знать, куда ехать и что там делать. Как жить? Начинать с нуля? А как? Нужно поговорить с Мариной. Она умная и смелая. Если и получится выкарабкаться из переделки, то только с ее помощью.
Свой мобильный телефон Виктор выбросил еще ночью, когда бежал с Автозаводской: знал, что коллеги из «Тиградком» легко определят местонахождение трубки. Поэтому он потянулся за городским аппаратом, но замер.
«Марина сказала, что моя квартира безопасна, а там оказалась бомба!»
«Взрывчатку могли заложить после ее ухода».
«Ерунда! Она меня подставила!»
«Но почему?»
«Потому что, если я исчезну, то никто не сможет связать ее с кладом Степана Разина и убийством Лужного. Я – свидетель. Я для нее опасен».
Стал опасен, потому что провалил поездку на Волгу. Потому что напал на чудов. Потому что где-то по городу бродит Мурзин. По Тайному Городу.
– Марина пыталась меня убить, – зло прошептал Крохин. – Может, ответить ей тем же?
Хотелось выпустить зверя, насладиться силой и почувствовать запах крови.
Но еще больше хотелось жить. Зверь силен, но против магов Великих Домов ему не устоять.
– Надо поговорить с Кариной. Пусть поможет.
Даст денег, вывезет из города. В конце концов, из-за нее он стал убийцей. Пусть расплачивается!
Виктор боялся на что-то решиться, боялся совершить ошибку, поступить не так, как надо. Ему нужен был совет, участие, твердая рука. Неспособный справиться сам, он отчаянно искал помощи.
– Карина!
– Кроха, привет, – спокойно ответила девушка. – Как сам?
– Приболел немного.
– Простудился?
– Вроде того.
– Бедняжка… Температура высокая?
– Не очень.
Любой другой человек, окажись он на месте Виктора, обратил бы внимание на неестественную заботу, которую проявляла Карина. Никогда еще со школьных времен их разговор не был наполнен таким вот дружеским теплом. Любой другой заподозрил бы неладное.
Но Крохин слишком устал быть один.
– Карина, нам нужно увидеться.
– Зачем?
– Есть тема для серьезного разговора.
– Кроха, – рассмеялась девушка. – Ты меня интригуешь. Я же говорила: никакой свадьбы, пока не исполнится двадцать пять.
– А потом? – растерянно спросил Крохин.
– А потом посмотрим!
«Она сама об этом заговорила! – На Виктора накатила сладкая истома. – Неужели она передумала?!»
И все проблемы, все заботы – все отошло на второй план.
«Она со мной! Она мне поможет!! Она любит меня!!! – И в этот миг глубокого, полного счастья Крохину неожиданно стало стыдно: – Карина меня любит, а я спал с Маринкой! Я свинья! Мерзавец!»
Качели настроения ушли в другую сторону. Самопожертвование Карины и ее любовь отчетливо высветили его собственное ничтожество.
«Обращаясь к ней, я подвергаю ее опасности! О чем я думал, когда звонил?! Боже, какой же я идиот!»
– Карина, милая, – прохрипел Виктор. – Прости меня. Прости за все.
И положил трубку.
«Пусть я умру, но любимая из-за меня не пострадает!»
– Вы успели его засечь? – Карина перевела взгляд на Бамбарду.
– Разумеется, – кивнул Рик. – Ты достаточно долго держала его на трубке. Ты молодец.
– Значит, всё… – Девушка опустила голову.
Печальный взгляд, поникшие плечи, похоронно поджатые губы… Бамбарда, прожженный циник и ветеран всех последних войн, истолковал поведение Карины по-своему и ободряюще произнес:
– Вам не о чем беспокоиться, сударыня. Великий Дом Чудь гарантирует вам неприкосновенность.
– Я до сих пор не могу прийти в себя, – прошептала девушка. – Я знаю Виктора с детства, но даже представить себе не могла, что он окажется таким чудовищем. Это ужасно.