— Да, Этрекса тоже давай сюда, вместе с рацией, естественно. И пусть спутниковый «зонтик» прихватит. Похоже, мне придется сказать кое-кому пару слов. Ну все, бегом, остроглазый, в темпе, в темпе! «Трубу» оставь, я пока посижу за тебя, понаблюдаю…
…Пожалуй, единственным, кто мог бы хоть что-то рассказать о том, откуда взялась странная находка, был маленький афганский мальчик Али Назраи. Однако делать этого он бы, конечно, не стал. Во-первых, потому, что именно в эту минуту мальчишка бежал в сторону ближайшего населенного пункта, спеша рассказать, что произошло с небольшим караваном беженцев.
А во-вторых… во-вторых, этот смуглый паренек, в глазах которого всего пару часов назад поселилась совершенно недетская боль, скорее дал бы отрубить себе руку, словно базарному воришке, чем ответил хоть на один вопрос пришедших в его страну ненавистных убийц-кафиров…
…Не признать по манере говорить истинную ведьму мог только полный кретин. Иван таковым, к счастью (или несчастью), не был, и потому с интересом обернулся посмотреть, как пухленькая старушка в цветастом платке «окучивает» дежурного терапевта Галину Иосифовну.
— Доченька, ты уж мне таблеточки какие-нибудь пропиши. Ведь плохо мне, вся измучилась, сил уж никаких нет! Является по ночам, проклятущий, и спать не дает! — бабулька даже всхлипнула от избытка чувств.
Галина Иосифовна, листая на ходу карточку болезни, не обращала на семенящую то слева, то справа от нее старушку никакого внимания. На лице молодой докторши была написана неприкрытая скука и полная апатия. А что вы хотите: суточное дежурство в муниципальной (читай, бесплатной!) поликлинике — это не шутка!
Врач подошла к регистратуре и, наклонившись к окошку, вяло сказала:
— Настюша, положи, пожалуйста, эту карту на место и поищи мне на фамилию Бурмистрова… Да, Бурмистрова, адрес: Вешняковская, пять-четыре.
Бабулька побагровела.
— Ты что ж это?! Почему лечить меня не хочешь?!! Куды карточку мою сдаешь?! Я к главврачу сейчас пойду жаловаться! Плохо мне, болею я!!!
— Грешила много, вот и болеешь, — равнодушно бросила терапевт, рассеянно наблюдая через стекло стойки, как молоденькая медсестра торопливо перебирает расставленные на полках карточки пациентов.
Старушка, готовившаяся выдать новую порцию ругани, застыла на месте с разинутым ртом. Люди, что стояли в очереди к окошку, замерли от неожиданности. В коридоре мгновенно наступила тишина — какие-то звуки доносились только с улицы и лестниц, ведущих на верхние этажи. Медсестра выронила из рук карточки и округлившимися глазами смотрена на Галину Иосифовну.
Вакулов не выдержал и засмеялся, нарушая тяжелое молчание: вид остолбеневшей ведьмы, в буквальном смысле слова срезанной меткими словами, весьма его позабавил. Оцепенение, владевшее до этого людьми, исчезло — послышались еще чьи-то неуверенные смешки, шушуканье. Сестричка торопливо подобрала рассыпанные документы и снова вернулась к своим поискам.
Галина Иосифовна получила необходимые бумаги и спокойно удалилась. Бабка, судорожно хватая ртом воздух, проводила ее выпученными, белыми от злости глазами. Очухалась она только минут эдак через пять и сразу же истошно взвыла противным, визгливым голосом:
— Ах ты ж гадина! Да я тебя в порошок сотру! Ишь, моду взяли — над больными людьми издеваться! Ну щас ты у меня заплачешь! Я тебе щас такое устрою! — старуха торопливо полезла в свою сумку и лихорадочно принялась там что-то искать. Люди снова замерли — ситуация поворачивалась таким образом, что произойти сейчас могло все что угодно.
— А вот это уже перебор, мамаша! — твердо сказал Иван, подходя к ведьме и жестко беря ее за предплечье. — Ты разве не в курсе, что по четырнадцатому пункту Резолюции все муниципальные учреждения объявлены зонами, где запрещены любые формы волшебства, колдовства или иного чародейства? А что я тебя прямо здесь без всякого суда и следствия имею право упокоить за нарушение этого пункта?! — и, подкрепляя свои слова, Вакулов многозначительно похлопал по висевшему у него на поясе «Перначу». После нескольких инцидентов охрана госучреждений была вооружена на совесть — оружие ей нынче выдавали непростое, не какие-нибудь газовые пугачи, а самые что ни на есть боевые пистолеты с возможностью автоматического огня…
Ведьма спала с лица и столь стремительно побледнела, что Иван даже несколько забеспокоился, не хватит ли ее удар.
— Сыночек, да я что? Я ж ничего! Ты не подумай ничего плохого — я ведь только за платочком полезла! — тараторила она, глядя на такого строгого охранника совершенно искренне испуганными глазами. — Это ж я в запале! А так я к Галине Есиповне с большим уважением отношусь!..
— Шли бы вы, мамаша… — со всевозможной ласковостью в голосе попросил Иван. — А то, не ровен час, всякое может случиться, стрельну еще…
— Конечно-конечно! — засуетилась бабулька, осторожно пытаясь высвободиться. Вакулов нехотя разжал пальцы. Ведьма тотчас припустила к раздевалке и быстренько протянула свой номерок гардеробщице.
Однако, уже стоя на пороге поликлиники, старуха обернулась и, пронзительно глянув на Ивана, зловеще пообещала:
— Пожалеешь ты, милок, об этом. Сегодня и пожалеешь — вот тебе мое слово! Смотрит уже на тебя геенна огненная, ох как смотрит! — она смачно плюнула на пол под ноги Вакулова и резво хрястнула дверью.
Иван несколько обескураженно покрутил головой, но промолчал. Уподобляться ведьме и попусту сотрясать воздух руганью он не хотел.
Может, и зря, хотя… Не она ведь первая в его жизни, кто желал оной скоропостижного завершения. И ничего, жив пока, знаете ли…
…Подвела Вакулова любвеобильность напарника.
Гришка Шевелев, его сменщик, был тем еще ходоком! Или «перехватчиком» — кому какой термин больше нравится. Его многочисленных подружек, частенько захаживавших в поликлинику в поисках ветреного кавалера, Иван даже не пытался запомнить. На случай общения с ними у него была припасено дежурное и безликое «сударыня»: подставлять приятеля, спутав какую-нибудь Лену с Наташей, он больше не желал — были, знаете ли, прецеденты.
Именно из-за Тришкиной натуры Вакулов и не среагировал должным образом, когда незнакомая девица набросилась на него с истеричным криком: «Попался, мерзавец!»
Устало вздохнув, Иван постарался улыбнуться как можно более любезно и хотел, было, привычно сказать, что, мол, ошиблись вы, сударыня.
Не успел…
Летящий ему в голову кулак Вакулов заметил краем глаза, но отчаянная попытка уклониться не увенчалась успехом — врезали качественно, и сознание накрыло черной пеленой.
ЭКСПЕРИМЕНТ № 00889–12.
Настройка основной системы.
Народная Республика Афганистан,
апрель 1987 г.
…В принципе, у них и не осталось ни одного шанса с того самого момента, когда по головной и замыкающей колонну БМП одновременно врезали из гранатометов — развернуться на узком горном серпантине было просто негде. Головная «бэха» тут же превратилась в чадный факел, замыкающей повезло больше: кумулятивный заряд попал в двигатель, властной рукой останавливая машину и сметая с брони десант.