— Значит, Пришельцу… ха, и той забавной девчонке тоже удалось проникнуть в Запретную Пустошь! — осклабился полуэльф. — Что ж, тем лучше, не надо будет гоняться за вами по лесам. Ну а прошлых ошибок мы уж как-нибудь постараемся избежать… Будем надеяться, защита, — он с опаской глянул вверх, на целиком скрывшийся под черной волной невидимый купол, — выдержит? — с этими словами Кэлахир негромко произнес Слово. Его глаза немедленно перестроились на иное зрение, подобное тому, что используют Темные эльфы и гномы в своих подземельях, и полуэльф огляделся. Он стоял посреди широкой улицы. Городской улицы — это Кэлахир понял почти сразу — тут и там виднелись оплывшие от времени силуэты разрушенных зданий. Некоторые выглядели почти целыми, другие давно обратились в руины — то ли тоже от времени, то ли от воздействия какого-то оружия. Похоже, что не магического — ни малейших остаточных эманации он не чувствовал. А вот посмертные эманации погибших под руинами… Впрочем, ладно, рассматривать древний город — равно, как и пытаться использовать последние муки погибших, времени не было.
Определившись с направлением, полуэльф неожиданно подумал, что ему вовсе не обязательно куда-то бежать — творить волшбу Короткого Пути он умел. Причем не только того пути, что использовали Светлые эльфы — когда сама природа Дальира, откликаясь на зов мага, «спрямляла» его дорогу, «отодвигая» в сторону мешавшие движению овраги, горы, деревья, кусты, а истинного Астрального Пути, память о котором сохранили лишь их Темные собратья. Пути, позволяющего, пусть и ценой немалых магических усилий, мгновенно покрывать практически любые расстояния, неожиданно возникая на страх врагам (да, пожалуй, и друзьям тоже) в самом неподходящем для них месте.
Сориентировав астральный портал по заклинанию поиска, Кэлахир выхватил Поражающего Тьмой и резко рубанул наискось, сверху вниз, выписывая в воздухе идеальную окружность и одновременно инициируя заклинание. Вокруг полуэльфа заклубился черный вихрь, даже еще более черный, чем навалившаяся на Запретную Пустошь тьма, и он стрелой понесся сквозь послушно разверзшееся пространство, страстно желая оказаться лицом к лицу с чужаком…
В этот раз Кэлахир не стал медлить и играть в честную схватку, атаковав немедленно. Как, впрочем, и Алексей. С выброшенного в сторону капитана лезвия сорвалось заклинание — грязно-белая, похожая на дымный жгут, молния, — и одновременно пистолет в его руке истерично закашлялся. Магическая молния ударила Алексея точно в середину груди, однако, опрокидываясь навзничь, он успел заметить, что и его выстрелы достигли цели. Полуэльф, не желавший повторения прошлых ошибок, подготовился, как ему казалось, к любому повороту событий; к использованию противником любой подвластной ему магии. Недаром для первого удара он избрал именно посмертие — проклятия погибших на поляне разведчиков, и тех, убитых странными зомби, и изрубленных его собственным мечом. Заклинание, против которого не существовало никакой магической защиты, как не может быть защиты от истинной и конечной смерти. Но он, конечно же, не мог предугадать, что в тот миг в руке капитана окажется оружие Древних, не имеющее к магии ровным счетом никакого отношения. Как не предусмотрел Кэлахир и вбитого годами службы боевого рефлекса: «противник на линии огня — оружие в руке — огонь на поражение». Невесомый ледяной саван еще не успел окутать падающего Алексея, когда три из пяти выпущенных пуль попали в цель. Мертвые, не несущие в себе ни капли волшебства кусочки стали, латуни и свинца прошли сквозь магическую защиту Кэлахира, ударив его в грудь, и он, как и его враг, опрокинулся на спину. Боль захлестнула полуэльфа, но еще сильнее была захлестнувшая сознание ярость: победить ненавистного Пришельца ценой собственной жизни не входило в его планы. Другое дело, ценой жизни чужой! Например, вот ее… Скрипнув зубами, захлебываясь собственной кровью, Кэлахир перевернулся на бок и очертил пылающим тьмой клинком круг. Каркающие хриплые Слова магической формулы вырывались из его рта вместе с каплями крови. Магический поток пришел в движение, отзываясь на волшбу тех, кто называл себя Темными эльфами, и в задрожавшем воздухе начала формироваться еще одна воронка. Захрипев, полуэльф пополз к неподвижно лежащей Яллаттан. Воронка, с каждым мгновением все больше и больше наполняющаяся тьмой, послушно двинулась следом, готовясь принять в свои объятия вызвавшего ее мага.
— Не-ет… — просипел Алексей, не в силах разжать сжимающую горло хватку ледяных пальцев погибших людей, чьи предсмертные мучения стали сущностью страшного заклинания. Эфемерный кокон посмертия почти сомкнулся вокруг него, передавленное горло не пропускало воздуха, а в глаза уже пытливо смотрели пустые глазницы мертвых: «Ну и что ты сделаешь, живой? Какая магия способна справиться с теми, кого уже нет? Так что же ты сделаешь?»
А в десятке метров вошедшая в полную силу воронка-смерч уже накрыла собой Кэлахира и Яллаттан, и он ничего не мог с этим поделать. Его враг уцелел, и не просто уцелел, но и покидал поле короткого боя, забирая с собой пленного… пленную! Забирая с собой Яллаттан, его единственную… да нет, не женщину — спутницу, друга, боевого товарища, совсем недавно готового ценой своей жизни выкупить у смерти его жизнь. И единственное, что ему оставалось, едва ли не впервые в жизни бессильно скрежетать зубами… «Что же ты сделаешь? — безмолвно продолжали вопрошать тем временем бестелесные голоса, словно ожидая от Алексея какого-то ответа. Вопрошать, одновременно все сильнее сжимая смертельные объятья. Что… же… ты… сделаешь?»
— Отец… — уже почти провалившись в черную бездну, мысленно позвал капитан. Позвал, на самом деле не надеясь быть услышанным и почти уже не веря в их недавнюю встречу.
— Это не магия, — неузнаваемый, вовсе не похожий на отцовский голос шел издалека, будто пробиваясь сквозь забившую уши вату. — Посмертие — не заклинание и не волшебство, это лишь ловушка для неупокоенных душ. Чудовище, порожденное лишенным истинной Веры странным миром. Твоя ярость, страх или ненависть лишь укрепят оковы, подарив ему еще одного раба… и увеличат страдание остальных несчастных. Но ЧТО делать, ты должен понять САМ. Это очень несложно…
— Я… кажется… понял, — слова, даже непроизнесенные вслух, давались с трудом: сознание из последних сил пыталось удержаться на краю ледяной пропасти. — И правда… совсем… просто…
И все же он нашел в себе силы произнести то, чего до него, возможно, не произносил еще никто в этом мире:
— Я… не… держу… на… вас… зла… вы… СВОБОДНЫ… аминь…
Стискивающий горло ледяной обруч разжался, и Алексей сделал первый мучительный вдох — несмотря на всю бестелесность посмертия, шея болела так, словно душили его по-настоящему, грамотным локтевым двуручным захватом. По телу еще пробегали волны холода, однако от брошенного полуэльфом заклинания (или НЕ заклинания — Алексей еще не до конца разобрался, что это было на самом деле) не осталось ни малейшего следа. С трудом сев, капитан огляделся. Он снова был один, ни полуэльфа, ни Яллаттан рядом не было. Лишь пятно окончательно мертвой земли посреди мертвого города…
Что ж, его переиграли; пусть не вчистую, но переиграли — раздобывший где-то новый меч противник вышел из боя со счетом «один-один». Сравнял-таки, подлец!