— Вот и правильно… — И, быстро выхватив ятаган, Кувалда резко обернулся к распахнувшейся двери кабинета.
— Фюрер, Гниличи прорвались!
— Ща здеся будут!
— Всех убьют!
— Напильник кричит, что топор тебе в зубы вставит!
— Сказал, что если мы твою башку принесем, то нас помилует! Ой!
Иголка, поняв, что сморозил что-то не то, прикусил язык, но одноглазый успел заметить несколько заинтересованных взглядов, которыми воины окинули фюрерскую бандану.
— Никого он не помилует, ифиоты! — рявкнул Кувалда и коротко приказал: — Фвигайте!
Копыто и Контейнер, кряхтя, отодвинули письменный стол вождя и подняли спрятанный под ним тяжеленный люк.
— Все вниз, прифурки! — велел одноглазый. — Мы им еще покажем!
— Нас не догонят!
Шибзичи гурьбой посыпались в потайной ход.
* * *
Клуб «Шестнадцать тонн»
Москва, улица Пресненский Вал, 17 марта, среда, 21:21
Фома знал, что за ним наблюдают. Не догадывался, не чувствовал — просто знал. Но оставался спокоен, поскольку был уверен, что «ведут» его не те, кто организовал засаду. Не люды. Кто-то из других Великих Домов вступил в игру, и стиль вступления не оставлял сомнений в том, что это навы. Калека не любил темных, но отдавал им должное: они, по крайней мере, перед дракой всегда предлагали договориться по-хорошему.
Именно поэтому Фома не стал отрываться от слежки, не стал даже пытаться вычислить наблюдателя, а, вдоволь поводив его по дорогим магазинам в центре Москвы, пришел в респектабельный клуб на Пресне. Проблемы проблемами, но отказывать себе в ужине Калека не собирался. К его удовольствию, наблюдатель оказался воспитанным: он дал Калеке возможность спокойно поесть и появился только перед десертом.
— Вы позволите?
Красивая темноволосая девушка с большими, щемяше-черными глазами остановилась у столика. Невысокая, стройная. Золотистое платье с глубоким декольте мягко облегает прекрасную фигуру, по правому полушарию груди бежит изящная черная ящерица — Девушка была хороша. Фома с удовольствием вдохнул тонкий аромат ее духов и жестом подозвал официанта:
— Мороженое, фрукты, кофе?
— Я люблю «Маргариту».
Понятливый официант бросился исполнять заказ.
— А я, с вашего позволения, коньячку… — Калека с наслаждением раскурил сигару, снова обвел фигурку девушки медленным, весьма одобрительным взглядом и сделал маленький глоток из бокала.
— Меня зовут Фома Калека, красавица.
— Анна.
— Очень приятно. — Взгляд Фомы погладил ее голые плечи. — Вы не маг.
Анна не собиралась выкладывать Страннику козыри, а потому не только скрыла свою истинную суть, но прикинулась заурядным челом.
— Зато хороший воин. — Девушка подняла бокал с коктейлем. — Я наемник.
— И на кого наемничаете?
— На того, кто платит.
— Увы, красавица, ты обратилась не по адресу, — вздохнул Фома. — Я беден, как церковная мышь.
На его мизинце тускло сверкнул крупный желтый камень.
— Зато у тебя поистине золотая голова.
— Насколько золотая? — осведомился Калека.
— Пять миллионов.
— Недурно, — после некоторого раздумья согласился Фома. — Буду рассматривать это как заначку на черный день.
Анна искренне рассмеялась: Странник нравился девушке все больше и больше.
— Платит Зеленый Дом?
— Да.
— Могли бы дать больше. — Фома выпустил вверх облако ароматного дыма, — Сколько предлагает Сантьяга?
— У меня стандартный контракт, — помолчав, ответила девушка. Она поняла, что врать не следует — Странник ее вычислил.
— Тогда надо втереться ко мне в доверие, опоить чем-нибудь непотребным и сдать нехристям сонного. В противном случае получится, как сегодня днем.
— Вот я и начала втираться в доверие.
— В таком случае мне придется тебя убить.
— Это сложнее, чем ты думаешь, — поджала губы Анна.
— Я настырный. — Над столиком взметнулось очередное облако табачного дыма. Калека расслабленно потянул коньяк, улыбнулся и поинтересовался: — Чего хочет Сантьяга?
— Начну с главного — с того, чего он не хочет. — Анна пригубила коктейль. — Комиссара не устроит, если Зеленый Дом наложит лапу на человский Источник. И тем более — на технологию перехода. Он предлагает сделку: помощь в том, что ты задумал, взамен на одно из этих двух.
— А если я задумал ликвидировать Тайный Город?
Девушка вежливо улыбнулась, давая понять, что оценила шутку.
— Понятно…
Пару минут Фома молча пыхтел сигарой, задумчиво вертя в руке бокал с коньяком. Анна ему не мешала. Наконец Странник поднял глаза и медленно, веско произнес:
— Земля для меня дом, красавица, а Москва — родной дом. Я хочу возвращаться сюда, когда захочу, и быть уверенным, что меня не станут преследовать. Это то, что я задумал. — Калека помолчал. — Десять лет назад домой вернулся Аристарх Пугач. Я видел его след. И я хочу знать, что с ним случилось. Если он умер, я хочу знать, когда и отчего. Если его убили, я хочу получить убийцу. Если убийца умер, я хочу получить его потомка. Странник должен быть отомщен. Только после этого я соглашусь на переговоры с Великими Домами.
— Это настолько важно? — удивилась Анна. Она ждала чего угодно, могла поверить в любую причину, которая заставила Фому вернуться на Землю, в любую, но не в тот мелодраматичный бред, который только что озвучил Калека. — Разумеется, я все передам комиссару, но мне кажется, Сантьяга тебя не поймет. Что было — то было: ошибки, недопонимание, вражда… Насколько я успела изучить историю Кафедры, вы были достойны друг друга. Сейчас навы предлагают забыть обо всем и начать с чистого листа. Они хотят договориться. И у них хватит силы заставить рыжих и зеленых сесть за стол переговоров.
— Недавно была война? — с усмешкой поинтересовался Странник.
— Да. То, что за тобой гоняются люды, а навы стоят в стороне, еще ничего не значит: Сантьяга не хочет давить без нужды. Но если ты готов вести себя разумно, ситуацию можно переменить на сто восемьдесят градусов. Ты станешь не беглецом, а дорогим гостем.
На этот раз Фома молчал гораздо дольше. Полузакрыв глаза, он провалился в кресло и лишь изредка вынимал изо рта сигару, для того чтобы сделать глоток коньяка. Анна терпеливо ждала. Услужливый официант успел принести ей еще одну «Маргариту», и, когда Калека соизволил подать голос, девушка успела опустошить второй бокал почти наполовину.