— Получилось просто великолепно! Гениально, черт побери, получилось! Не побоюсь этого слова — гениально. Свежо и красиво! — Руслан похлопал по плечу Владимира. — Когда я прочитал твой рассказ…
— Не рассказ, а повесть, — важно заметила торчащая рядом с собеседниками подруга писателя.
— Повесть, — легко согласился Руслан. — Конечно, повесть…
«А ведь действительно повесть, — мелькнуло в голове. — То-то я ее так долго мусолил».
— Современная и очень стильная, — добавила подруга, на всякий случай округляя и без того выпученные матерью-природой глаза.
— Угу.
— Извини, меня зовут. — Писатель, уловив, что хозяин дома сбился, плавно ушел от темы. — Увидимся.
— Конечно.
Пара смешалась с толпой, а Руслан, сделав небольшой глоток из бокала, повернулся к раскрытому окну. В квартире было шумно и накурено. Чествовали первую выставку молодого художника, талантливого парня, которого Руслан нашел в Самаре, и пять комнат импресарио с трудом вместили собравшуюся богему. Художники, писатели, поэты, музыканты — Руслану нравилось жить в тусовке, но иногда, даже во время очень бурного веселья, хотелось помолчать.
— Руслик, солнышко, твой мальчик просто замечательный! — Валя Димина, сценический псевдоним Джозефша, прижалась к плечу импресарио. — Скажи, а что это за дядечка с сигарой?
— Будущий спонсор, — коротко сообщил хозяин квартиры.
— Чей? — немедленно осведомилась Валя.
— Будущий, дорогая, будущий, значит, пока ничей, — рассмеялся Руслан. — Как звать противного, не помню… Его привела Ира Чуйкова, а она с кем попало не водится.
— Прикид у него классный.
Руслан посмотрел на гостя. И упакован как положено — стоимость костюмов импресарио определял моментально, и сам ничего — черноволосый, широкоплечий, с тонкой бородкой и умными глазами — просто мачо. Хоть и хромой, а исполнил чувственное танго так, что вспыхнули глаза у всех присутствующих женщин. И у некоторых мужчин. Сначала Руслан принял любителя сигар за попавшего на крючок нефтяника, радостно бросившегося в незнакомую жизнь, чтобы потом, в далекой Сибири, хвастать друзьям-промышленникам знакомством с московской богемой. Но золотая серьга в ухе и кусочек татуировки, выглядывающий из-за воротника сорочки, показали, что это не так. Сибирский купец так не прикинется.
— Руслик, а он уже обещал кому-нибудь поддержку? — не унималась Джозефша.
— Не знаю, — пожал плечами импресарио. — Возле него все Риточка Лермонтова вьется, а она запах денег хорошо чует.
— Надо познакомиться с этим нефтяником-промышленником поближе, — протянула Валя.
— Пора альбом выпускать? — догадался Руслан.
— Давно пора.
— Только не перестарайся, — предостерег Джозефшу импресарио. — Знаешь какими глазами Ира на него смотрит?
— Эта стерва? — Валя смерила презрительным взглядом подтянутую фигуру Чуйковой, поправила правую грудь и кивнула: — Но за предупреждение спасибо.
* * *
Снова не то, снова неудача. Сколько их было? Десять? Двадцать? Молодые и уже потрепанные, безоговорочно верящие в себя и искренне презирающие всех остальных, начинающие и уже знаменитые, хотя бы в кругу друзей. Фома говорил со всеми. Он искал общения, он специально попросил Иру намекнуть тусовке, что весьма богат, и был бы не прочь вложить деньги в творческий проект. И получил массу рассказов о гениальности и кучу шикарных планов, грозящих всемирной известностью и славой. Красивые слова, подобострастные улыбки, горящие глаза… и ни один взгляд так и не пробился сквозь зеленое марево эмали. Ни один творец не смог разглядеть чудесные мосты, спящие под тремя лунами чужого неба. Все напрасно.
— Вы пользуетесь успехом.
— Успехом, красавица, пользуетесь вы. А я так, вызываю интерес.
— Меня зовут Джозефша, слышали?
— Конечно.
Калека понял, что вытаскивать медальон бессмысленно: довольно крупная и слегка потасканная девушка за тридцать. Манеры развязные, а в пустой голове только последствия приема наркотиков.
— Как вам вечеринка? Руслан молодец, его мальчик произведет фурор!
Джозефша уверенно выпятила внушительных размеров грудь и попробовала прильнуть. Кто она? Певичка? Желающая стать певичкой? Художница? Писательница? Девушка не совсем правильно истолковала внимательный взгляд Фомы и настойчиво защебетала, стараясь «произвести впечатление». Ее крупная кисть периодически ложилась на руку Калеки, а глаза горели неугасимым огнем. О чем она говорила, Фома не слушал. Он оживился, лишь увидев подошедшую Иру.
— Я думал, ты меня бросила.
— Ни за что! — Женщина чмокнула Калеку в щеку и посмотрела на разочарованную Джозефшу. — Валя, привет, голубушка, как твой проект?
— Продвигается, — буркнула та.
— Уверена, у тебя получится.
Фома обнял Иру за талию, но Джозефша пока отказывалась понимать намек.
— Чего не хватает проекту, так это надежной поддержки, — продолжила она, справившись с вызванным появлением Чуйковой раздражением. — Стасик. Ира, ты ведь помнишь Стасика? Так вот, Стасик оказался никудышным продюсером. А его связи на телевидении просто фуфло! С нами даже разговаривать не стали…
— Печально, весьма печально. Вы нас извините, Джозефша, нам с Ирой надо пошептаться.
Калека увлек женщину на балкон, поцеловал в губы и ткнулся носом в ее щеку.
— Пойдем отсюда?
* * *
— Тебе понравилось на вечеринке? — Она пригубила вина из поданного им бокала и внимательно посмотрела на Фому.
— Это было любопытно. — Калека провел рукой по ее бедру. — Для общего развития.
Все получилось так же, как в прошлый раз: ворвавшись в квартиру, они долго были увлечены друг другом, и только через час (а может, через полтора) появилась возможность просто поговорить.
— Зачем тебе это было надо?
Фома улыбнулся:
— Странно, что ты не задала вопрос раньше. Когда я уговорил тебя поехать на вечеринку.
Руслан позвонил Ире в ресторан, где они обедали, и Калека, поняв, о чем идет речь, приложил все усилия, чтобы она согласилась отправиться на тусовку.
— Я думала, ты хочешь поискать молоденьких девочек, — спокойно ответила женщина.
— И все равно согласилась?
Она отставила бокал, медленно положила руки на плечи Фомы, заглянула в его глаза:
— Ты мне ничего не должен. Я тебе ничего не должна. Мне хорошо с тобой, почему бы не сделать тебе приятное? — Помолчала. — Рано или поздно наши отношения все равно закончатся.