Акридделат смотрела с невесёлой и странной улыбкой.
— А всё же, Неле, — сказала она. — Будь у тебя великое войско, ты бы наказала Уарру? Разорила бы её, как Уарра разорила Таян?
Неле озадаченно нахмурилась. Поразмыслив, она твёрдо сказала:
— Я, госпожа Младшая Мать, не рескидди. Меня драться научили, а войско водить я не смогла бы. Да и Уарра, говорят, в полмира раскинулась. Что же — разорять полмира? Дурное это дело.
Акридделат засмеялась со сдержанным облегчением.
— Хорошо, — проговорила она. — Не буду больше мучить тебя сегодня. Я скажу так: тебе, Неле, придётся на какое-то время остаться в Рескидде. Ты хорошая девочка, и умом не обделена, но сейчас ещё рано доверять тебе то дело, которое тебе однажды придётся доверить. Надо тебе сперва поучиться.
Юцинеле подумала.
— Госпожа Младшая Мать, — сказала она тихо, — а как же служба моя? Можно ли мне господина Дари просить, чтобы потом в услужение к нему пойти?
Акридделат глянула весело.
— Я думаю, тебе не будет нужды служить, Неле, — сказала она. — Ни господину Дари, ни кому другому. Ты можешь съездить и попрощаться с ним. Арсен отвезёт тебя.
Неле помертвела.
И она отправилась прощаться с господином Дари.
Как назло, день выдался мягкий и ласковый, с чудесной погодой — над озёрами плыли высокие облака, белые и пухлые как сугробы, дул свежий ветер. Рыжий Арсен, возясь с паровиком, сказал, что к вечеру будет дождь, и это для теперешней поры необычно. «Неужто засушливый век на исходе? — подумал он вслух, пока Неле смотрела в горизонт неподвижным взглядом. — А и впрямь пора. Ну, конец тишине!» Горянка не поняла его, а спрашивать ей не хотелось.
«Всё не так, — повторяла она, приближаясь к отчаянию. — Ведь чуяла я тогда, на площади, что надо скрываться, бежать и затаиться. О чём я думала? Всё поперёк вышло. Ничего Лонси священницам не сказал. Ничего они не знали. Я могла бы скрыться. Пока бы меня нашли! А то и не нашли бы вовсе, коли Мори увёз бы меня в Уарру. Он бы не стал меня гнать. Он добрый…» И Неле кусала губы, стараясь утихомирить сердце.
Пока машина Арсена летела по улицам, горянка придумывала, что станет говорить Морэгтаи. Она знала, что увидев его, не сможет говорить гладко. Надо было собраться с мыслями заранее. «Спасибо вам за всю вашу доброту, господин Дари, — говорила про себя Неле, и всё внутри сохло от тоски. — Благодарна я вам за беспокойство ваше и заботу. Госпожа Акридделат, Младшая Мать, в доброте своей решила меня приютить. Так что нет мне нужды возвращаться в Аллендор, останусь я в Рескидде. Тут, сказано, смогу я научиться, чему учатся просвещённые люди, и так судьба моя по иному пути пойдёт, не придётся мне ни служанкой быть, ни нахлебницей…»
Младшая Мать нарядила Юцинеле в одежду священницы, только без головных лент — сказала, ленты носят те, кто принял сан. Ещё она велела красиво расчесать её; мастерица написала над нею несколько заклинаний, которые выпрямили её волосы, вившиеся мелким бесом, и сделали их блестящими и гладкими, словно у Мирале… глядя в зеркало, Юцинеле неуютно ёжилась. Ещё в храме рыжие братья сказали, а теперь и сама горянка видела, что доподлинно похожа на Арсет, нарисованную на стене в палате госпиталя. Страшновато становилось от этого.
Неле уже знала, что Арсет не слушалась старших.
Против воли своей страшной матери пошла Арсет и великий гнев навлекла на себя… отказалась от дочернего долга и назначила себе такой долг, который сама хотела. Потому-то с начала мира она стоит против вечной смерти, что Старшая Мать сотворения этого мира не желала. Своевольная дочь сделала выбор и вечно за него платит.
Акридделат показала Юцинеле храм. И хотя любопытство горянки успело угаснуть, прибитое, как огонь дождём, другими, сильнейшими чувствами, Неле всё же поразила красота и величественность кафедрального собора Рескидды.
Через зал, где читались проповеди, бежал ручей в каменном жёлобе. Начало своё он брал в косах Девы пресной воды, а у ног её расстилалась гладь рукотворного озерца. Статуя Арсет в соборе была самой красивой, которую только видела Неле. Она казалась живой. Арсет стояла, выбросив вперёд ладонь — останавливала грозу, посланную ради смерти её детей. Губы её были твёрдо сжаты, взгляд отважен и полон решимости, но против обыкновения эта Арсет выглядела хрупкой и нежной. Не походила она на закалённую в боях царицу Рескидды. Выстоит ли она, такая?
Напротив неё, высоко в тенях под потолком, мозаика изображала Рескит — Немилостивую Мать.
То была песчаная буря, неистовствующая в пустыне, и в центре её — ужасное лицо с одутловатыми щеками, с выпученными глазами, багровыми от гнева. Позади мёртво стояли скалы, терзаемые ветром, и палило белое солнце.
А в глубинной части зала, где потолок был ещё выше, по стенам поднимались другие, самые знаменитые мозаики. Голова Акридделат, читавшей проповедь с кафедры, едва достигала колен Арсет в голубом платье из пресной воды. С её волос текли ручьи и реки, за её спиной поднимались светлые горы, плыли облака и цвели цветы. Ростом же Арсет была по колено своей матери, сидевшей на троне… Огромная, отяжелевшая, с грубыми чертами лица, восседала Старшая Мать посреди Вселенной. Грозные духи витали вкруг неё, и каждый превосходил Арсет мощью. Но рядом с Заступницей смыкали строй витязи и подвижники. Славная царица Ликрит натягивала лук, а Данирут указывала ей цель; грозный царь Арсен утверждал веру мечом, а добрый певец Илсен — сказкой; пророчица Ирмерит возвещала миру надежду, великий маг Тайрисен усмирял зло…
Красиво там было, в храме.
…Неле вздохнула и прижалась лбом к стеклу. Разукрашенные здания мелькали мимо, быстро — не разглядеть; да, сказать по чести, и разглядывать не хотелось.
— Эй, Юцинеле! — сказал Арсен, притормаживая.
— Ай?
— Слушай, мне ещё бумаги надо отвезти в департамент, — сказал рыжий рескидди. — Батя нагрузил. Видишь дом десятиэтажный? Это та гостиница и есть. Спроси господина Дари у служителя. Если приставать начнёт, что да от кого, говори прямо — от господина Ярита. Маму лучше не поминать зря, Церковь всё-таки. Поняла?
— Поняла, — машинально ответила Неле.
Арсен просиял и распахнул дверь паровика.
Выбравшись, Неле вздохнула: ноги были тяжёлые, точно свинцовые. Арсен укатил, подняв столб пыли, а она всё смотрела на высокий дом, где жил Мори, и собиралась с духом. Делать было нечего: горянка сделала шаг, другой, и поплелась к гостинице.
Дорога предстояла понятная, хотя не очень-то близкая — большой тенистый сквер и переулок между двумя косо стоящими постройками. Над их крышами и кронами деревьев Неле видела верхние этажи гостиницы и всё равно не могла взять в толк, где главный вход и в какой стороне искать служителей.
Несмотря на хорошую, прохладную погоду, людей вокруг совсем не было. Может, как раз благодаря погоде. Что за интерес сидеть на лавке, если можно прокатиться на лодке или погулять по городу? «А вдруг Мори тоже нет на месте? — предположила Неле. — Он сказал, что у него дела в Рескидде. Мог и по делам уехать». Поколебавшись, она решила, что тогда обязательно его дождётся. Может, совсем не выпадет больше случая его увидеть…