— Если советник сочтёт нужным, — сказал я.
Эрисен понимающе покивал.
Он непременно захотел бы присутствовать на допросе: принц-консорт жаждал быть в курсе событий и получить сведения из первых рук. Меня это совершенно не устраивало. Итаяс мог выкинуть любую шутку, а я не желал беспокоиться ещё и о том, как наш разговор будет выглядеть для Эрисена. Хотя Онго появится не скоро, но естественный страх непривычного человека перед поднятыми пересилит любопытство консорта, и если он меня побеспокоит, то только по важному делу. Эрисен несколько раз повторил, что отправится к узлу связи и будет ждать новостей — от градоначальников Гентерефа и Истефи, от моих авиаторов и от меня — а потом и вправду отправился восвояси.
Паровики затормозили у ворот резиденции.
Я пошёл им навстречу по широкой аллее, мощёной мрамором.
Дверь ближней машины отворилась, вышел гвардейский офицер. Щурясь от бьющего в глаза солнца, он окинул взглядом зелёные кроны и дворец царицы. Служитель замешкался, отворяя ворота.
Я ускорил шаг. Сердце моё дрогнуло от радости.
— Аргитаи! — окликнул я издалека; увидев меня, северянин широко улыбнулся, вытянулся и щегольски щёлкнул каблуками.
Должно быть, он прибыл вместе со вторым взводом дворцовой гвардии, о котором упреждала Эррет. Я едва не назвал его детским именем, Арки; с Аргитаи Мереи, старшим братом Аливы, мы вместе учились и были в большой дружбе. Когда князя-отца свалила болезнь, Аргитаи уехал в Мерену — исполнять обязанности правителя. Вынужденно мы отдалились друг от друга, но Арки, несмотря ни на что, держал мою сторону. Недавний совет, стенограмму которого я читал, подтвердил это.
— Князь Мереи, — с улыбкой исправился я. — Рад вас видеть.
— Счастлив служить моему государю, — торжественно изрёк тот и немедля, посерьёзнев, перешёл к делу, — Мори, тебе уже доложили об авиаторах?
— Да.
— Эти старые дуралеи ничего не желали слушать, — Аргитаи передёрнул плечами.
— Я знаю. Я читал стенограмму.
— Я счёл, что здесь буду больше тебе полезен, — сказал меренец. — Распоряжайся.
Гвардейцы окружили нас. Старый служитель-рескидди с изумлением и опаской смотрел на темноволосых уаррцев с расписанными лицами и дворянскими серьгами в ушах. Многие из тех, кого привёз с собой Аргитаи, были меренцами. Подумалось, что для рескидди они должны выглядеть так же странно, как для нас — люди Восточных островов. Даже мне по отвычке непроницаемые бледные лица и узкие глаза северян казались зловещими.
— Истефи и Гентереф готовы выйти из состава Ожерелья и вступить в союз с Аллендором, — коротко сказал я. — Никто не знает, как они примут наших авиаторов. Я приказал привезти Итаяса.
— Это тот самый Итаяс? — спросил Аргитаи. — Таянец?
— Да. — Мы уже шли по аллее к дворцу, служитель скрылся из виду, и я очень тихо добавил: — Демон Высокогорья и настоящий Воин Выси.
Брови Аргитаи поползли вверх, но он ничего не сказал. В отличие от меня, он был офицером по призванию. Он чётко чувствовал, когда можно требовать объяснений, а когда нужно подчиняться. «Всё же как я рад его видеть, — подумал я. — Хотя бы одному человеку я могу по-настоящему доверять». На душе стало легче.
— Воин Выси, — проговорил я, — не владеет магией, но, тем не менее, способен предсказывать будущее.
Раскосые глаза князя Мереи на миг стали совершенно круглыми, но он быстро овладел собой и вновь сосредоточился.
— Союз с Рескиддой, — продолжал я, — держится на том, что Рескидда полагает Высью Аллендор.
— Ясно, — сказал Аргитаи.
— Принц Эрисен говорил о возможности снять изоляцию с Истока и допустить бесконтрольный генезис истинных демонов.
— Ясно.
— Я вызвал из Тысячебашенного Эрдрейари… — начал я.
И остановился как вкопанный.
Меня окатило холодом. Плечом я почувствовал, как напрягся Аргитаи. Мы подошли к флигелю; до него было ещё несколько десятков шагов, но высокие деревья и перевитые розами решётки остались за спиной, предстояло только пересечь вымощенную мрамором площадку. Вокруг неё зеленели цветочные клумбы и живые скульптуры из самшита. У дверей флигеля стояли две массивные каменные скамьи с витражами, вделанными в спинки. Журчали и играли радугами парные фонтаны.
На одной из скамей восседал сухонький старичок. Тяжёлую, не по комплекции, трость он утвердил между стоп, но она всё равно подрагивала — у старичка тряслись руки. Он щурился на солнце и, очевидно, грелся. Одет он был как дворянин, избравший учёную карьеру.
Завидев нас, старичок поднялся и поклонился.
«Пятая магия, — вспомнил я слова Эррет. — Господин Кайсен не зависит от верховного мага, он и сам способен в любой момент написать разрыв пространства. Когда он прибыл? Не иначе он слышал, как Эрисен говорил про флигель. О бесы, бесы и Бездна! Я сам его вызвал, но я не ожидал, что он явится так скоро…» На какой-то краткий миг я почувствовал бессилие. Аргитаи глянул на меня со скрытой тревогой.
Я покусал губу. Во рту пересохло. Ожог под «ледяной чайкой», наспех залеченный, вновь заныл. «Это к лучшему, — подумал я, смиряя участившийся пульс. — Всё в порядке. Кайсен сейчас опять станет разыгрывать преданность, это мне на руку. Принц сюда не явится. Если кто-то способен произвести впечатление на горца, то это Кайсен. И к тому же потом… так будет проще».
— Мой государь приказал мне явиться, — с достоинством проговорил Великая Тень; маска благородной старости сидела на нём как влитая, и даже Аргитаи, недавно видевший истинное лицо Кайсена, позволил обмануть себя и расслабился. Я кивнул одними веками:
— Доброе утро, господин Кайсен.
— Я поспешил исполнить приказ, — вновь поклонившись, сказал бесфамильный.
«Князь Улентари», — поправился я мысленно и сказал:
— Мне нужна ваша помощь.
Итаяс улыбался. Он смотрел на меня сверху вниз.
На лакированной столешнице лежали жёлтые солнечные квадраты; хотелось протянуть руку и ощутить этот тёплый свет. За окном разгорался день, становилось всё жарче, а в комнате было прохладно, даже холодно — климатолог из дворцовой обслуги только что обновил заклятия, их эффект ещё не выровнялся. Над Южными Лациатами шли уаррские атомники, где-то в главном здании трудились связисты, пытаясь достучаться до авиаторов, и в тревоге оглаживал седые усы принц-консорт Эрисен Раат. Эррет ещё не вернулась.
Через стол на меня смотрел господин Кайсен. Лицо тени выражало глубочайшие верноподданнические чувства, но в прищуренных глазах мерцала недобрая улыбка, неприятно похожая на ухмылку Итаяса. У дверей и вдоль стен замерли гвардейцы. Князь Мереи стоял у меня за спиной. Я чувствовал его безмолвную поддержку и был ему благодарен. С Аргитаи в безумную Рескидду словно явились спокойствие Мерены и твёрдый дух Кестис Неггела. Вместе мы, пожалуй, совладали бы с дикостью Лациат — но не с ядом чёрного Улена… «Мне нужен Онго, — думал я. — Кайсен не принимает меня одного всерьёз. Как я мог забыть, что он владеет Пятой! Я сам загнал себя в угол».