Таянцу надоело рассматривать меня, и он обвёл полупустую комнату ленивым взглядом. Это была то ли малая обеденная зала, то ли зала совещаний… особенности дворцового этикета южан вылетели у меня из головы.
Молчание затягивалось. Мне хотелось, чтобы Итаяс заговорил первым — это была бы определённая уступка с его стороны. Он знал или, по крайней мере, догадывался, зачем его сюда привезли. Я уже понял, что ждать он не любит. Он ничего не боялся. Вопрос был только в мере его наглости — или выдержки.
Первым заговорил Кайсен.
— Государь, — сказал он. — Я должен сообщить вам дурную весть: один из наших замыслов, скорее всего, потерпит неудачу в ближайшее время. Вы желали видеть Арияса каманаром Лациат. Дзерасс и Уруви прогнали его послов. Он болен и умирает.
— Ты старый и тоже скоро умрёшь, — мгновенно парировал Итаяс.
Я едва сдержал улыбку. От Данвы Кайсен наверняка знал, с кем имеет дело, но опыта подобных дел у него не могло быть. Дразнить Итаяса — предприятие рискованное… Горца предусмотрительно заковали, металл наручников светился от наложенных заклятий. Итаяс понимал, что опасности для нас не представляет, но знал, что и ему опасность не грозит; судя по его беспечному виду, он намеревался хорошо поразвлечься.
— Господин Кайсен, — спросил я, — вы не убрали сеть из Лациат, как я распоряжался?
Великая Тень смиренно потупился. Итаяс взирал на него с интересом.
— Мы начали свёртывание, — очень фальшиво сказал Кайсен.
Аргитаи резко выдохнул, но промолчал. Долг рождения обязывал князя Мереи отдавать приказы Тени Севера; я представил, каково приходилось прямодушному Арки с господином Анартаи, и посочувствовал ему. Анартаи был ещё похуже Кайсена.
— Хорошо, — сказал я. — Остановите свёртывание. Генерал Эрдрейари сулил мне Пещерного Льва в клетке. Вы способны исполнить его обещание?
— Разумеется, государь, — Кайсен улыбнулся. Мысль ему явно понравилась.
— Лев нужен мне живым и здоровым.
Кайсен перевёл взгляд с меня на Итаяса и кивнул. На лице горца промелькнуло странное выражение, но тотчас он снова улыбнулся — от уха до уха. Улыбка походила на оскал.
— Император, — сказал Итаяс; ему точно нравилось произносить это слово, он понижал голос и растягивал гласные, — император очень обеспокоен… Хочешь знать, о чём думает старик, император Морэгтаи?
В глазах Кайсена сверкнула сталь, на старческой дряблой шее выступили жилы. Немедля Великая Тень овладел собой и печально насупился, точно готовился услышать несправедливое обвинение. Но с притворством он опоздал: Итаяс издевательски хмыкнул, смерив его уничтожающим взглядом. «В списке покойников господина Кайсена, — понял я, — некий таянский дикарь переместился на одну из первых строчек. Если пустить дело на самотёк, Кайсен его, пожалуй, убьёт». Втайне любуясь картиной, я пожал плечами.
— Нет. Но мне любопытно, о чём думаешь ты.
Глаза Итаяса потемнели, верхняя губа вздёрнулась.
— Если хочешь скормить моего отца кому-нибудь, скорми его Великому мертвецу, а не чумной крысе.
По лицам гвардейцев я видел, что те понимают горскую гордость и на месте Итаяса просили бы о том же. Кайсен добродушно покивал. Он тоже это видел.
— Ты предпочитаешь видеть отца живым или мёртвым? — спокойно спросил я.
— Свободным.
— Да будет так, — сказал я. — Господин Кайсен, приказ отменён. Мы оставляем каманара его судьбе.
На последнем слове я понизил голос и без улыбки глянул на Итаяса.
Тот сплёл пальцы скованных рук; костяшки их побелели. Лицо горца стало непроницаемо-спокойным, подбородок надменно вздёрнулся. Итаяс меня понял. «Он действительно чувствовал это, — подумалось мне. — Я был прав. Он поверил». Я не знал, к какому решению пришёл Воин Выси и пришёл ли, но он был в замешательстве.
И легко же оказалось привести его в замешательство; только что на выпад тени Итаяс ответил грубой издёвкой, а я одним словом вызвал в нём смятение… «Да ведь он не умеет держать удар, — осенило меня. — До сих пор он предугадывал любой поступок, любое слово тех, кто окружал его. Он не знал, что такое неожиданность. Мои действия он предсказывать не может и передо мной теряет уверенность в себе». Меня охватило искушение ударить ещё раз и другой, чтобы закрепить урок; к счастью, я сдержался. Не стоит злоупотреблять этим оружием — другого оружия у меня нет.
Но станет ли Итаяс отвечать?
— Что до иных судеб, — спросил я, — Итаяс? Ты дважды предсказал появление атомников. Куда они летят?
Таянец утомлённо вздохнул.
— В Рескидду, — лениво ответил он.
— Они долетят?
Горец скользнул взглядом по моему лицу и уставился в окно. Ветер играл пышными ветвями, солнце светило ярко, жаркой лазурью горел высокий небесный свод.
— Долетят, — сказал Итаяс, — если пожелаешь.
Аргитаи не выдержал.
— Что это значит? — потребовал он. — Отвечай ясно!
Углы итаясова рта снова поползли в стороны, глаза стали наглыми и точно стеклянными. Я мысленно выругался. Для Кайсена я был глупым мальчишкой, и Великая Тень спокойно смотрел, как Итаяс изощряется в непочтительности; потому-то я и не желал присутствия при допросе Эрисена — принцу невозможно было бы объяснить, почему я допускаю это. Но Аргитаи видел во мне государя. Он возмутился.
Итаяс с ухмылкой разглядывал князя Мереи; в приступе гнева северянин впился пальцами в спинку моего кресла и подался вперёд. Я поднял ладонь.
— Чего я пожелаю, Итаяс?
Состроив гнусную мину, тот уставился в потолок.
— Некий человек, — сказал он, — в северном городе ждёт слова Лиринне. Он ничего не может решить без этого слова. Он получит слово. Но слишком поздно.
— Почему? — сдерживая нетерпение, спросил я. — Почему сообщение запоздает?
Итаяс посмотрел на меня сквозь ресницы.
— Потому что, — раздельно сказал он, — в городе начнётся чума.
Повисло молчание. Таянец откровенно наслаждался всеобщим вниманием: взгляды скрестились на нём. «А ведь он отвечает, — подумал я. — И быстро. Он не упорствует и даже не выказывает неприязни, разве только Кайсену. Его гримасы — просто самолюбование. Он словно боится, что в нём заподозрят хоть толику почтения к императору Уарры. Так значит, чумная крыса…» Я усмехнулся
— Чума? — процедил Аргитаи. — В Гентерефе?
— Князь, прошу вас… — я прикрыл глаза, напоказ поразмыслил немного и проговорил: — Господин Кайсен, насколько я понял, вы можете на какое-то время вывести из строя приёмники гентерефских узлов связи.
Аргитаи застыл от удивления. Кайсен выпрямился в кресле, плотнее перехватив трость; брови его озадаченно сошлись на переносице. Итаяс благосклонно улыбнулся мне и препакостно подмигнул Кайсену. В упор не замечая насмешки горца, Великая Тень потёр лоб.