Не стоит и говорить, что именно Глашу обвинили в воровстве и выставили на всеобщее порицание. Но из школы не выгнали и на учет в детскую комнату милиции не поставили. А вот от отца она получила по полной. Пришла в школу после «разговора» с родителями с фингалом. Но Саше было не жаль мерзавку. Один фингал против ее разбитой губы, порванных кружев и россыпи синяков на всем теле – ничтожная расплата!

Миха так не считал. Когда Саша шла домой, он подбежал к ней и выпалил:

– Ну, ты и гадина!

– Разве?

– Я помог тебе, а ты подставила мою сестру.

– Но ведь это именно она подкинула мне кошелек!

– Ты могла бы просто вернуть его училке. Я же говорил, что наш батя…

– Зверь, помню. Но тебе не кажется, что я достаточно долго терпела выходки твоей сестры? И ей пора ответить за свои поступки!

– Больше я тебе никогда не помогу, поняла?

– А я больше не буду все спускать на тормоза, понял?

И ушла. С этого момента они с Михой стали почти врагами. По крайней мере, он относился к Саше с презрением. А если на его глазах сестра пыталась к ней прицепиться, не только не отговаривал ее, но и подначивал. Он был с Глашкой заодно! И теперь спасало Сашу лишь заступничество других ребят.

Глава 6

Александра с отличием окончила восьмилетку. А вот Глашку еле-еле вытянули, чтобы она смогла пойти в ПТУ. На скромном выпускном балу она попыталась Александру избить, но у нее ничего не вышло. Одной ей не удалось справиться с Морозовой, как и подбить кого-то на коллективную драку. Даже Сенька, ее вечный оруженосец, отказался, потому что был тайно влюблен в Сашу.

После выпускного Александра отправилась домой. Многие порывались ее проводить, но она хотела побыть одна. Вчера Саша узнала о том, что Миху обвинили в изнасиловании. Какая-то девушка написала на него «заяву», и он может отправиться в колонию. Сашу это известие очень опечалило. И не потому, что Миха ей давно нравился, просто это ужасно – заблуждаться на чей-то счет. Она его воспринимала чуть ли не как рыцаря (в последний год, естественно, не так, но когда-то…), а он оказался грязным насильником.

Когда до дома оставалось каких-то пара десятков метров, Саша вдруг почувствовала, как ее хватают за руку и тащат куда-то.

– Помогите! – закричала она, увидев, кто ее сцапал. Это был Миха! Грязный насильник!

– Тише ты, – цыкнул на нее он. – Я не сделаю тебе ничего плохого…

– На помощь!

Миша зажал ей рот и зашептал, глядя прямо в глаза:

– Не надо, не кричи. Я поговорить хочу. Не думай, у меня нет на уме дурного. Я уберу руку от твоего рта, хорошо?

Саша моргнула, соглашаясь.

Миша разжал пальцы.

– Чего тебе надо? – тут же выпалила Саша.

– Я же сказал – поговорить.

– О чем нам с тобой разговаривать, не понимаю? Ты меня терпеть не можешь, я тебя тоже…

– Ты слышала, в чем меня обвиняют?

– Да. В изнасиловании.

– Ты веришь?…

– Не думала об этом.

– Скажи, веришь или нет?

– Зачем тебе это? Какая разница, считаю я тебя насильником или нет? Главное, чтоб судья решил, что ты не виновен…

– Ответь мне, – стоял на своем Миша.

– Нет, не верю… Ты, мне кажется, не мог это сделать… Но ведь голословно в таком обвинять не будут!

– Та девушка… Надя. Я спал с ней несколько раз. Она из соседнего поселка. Ей, как тебе, пятнадцать. Вернее, ей уже пятнадцать. Сейчас она беременна. И хочет родить ребенка в браке. Поэтому заставляет меня жениться…

– Ты спал с пятнадцатилетней?

– Почему нет? Она давно занимается этим… И забеременела наверняка не от меня. У нее полно парней.

– Тогда почему она хочет, чтоб на ней женился именно ты?

– Она втрескалась в меня. И когда я отказался жениться, написала заяву.

– И что теперь с тобой будет?

– Посадят, наверное.

– А не проще ли жениться?

– Да не хочу я на ней жениться! – совсем по-детски возмутился Миха. – А ребенка чужого воспитывать – тем более. Когда мы были вместе, я соблюдал меры предосторожности…

Саша не очень хорошо поняла, что это означает, поскольку о сексе имела очень слабое представление, но почему-то фраза «соблюдал все меры предосторожности» ее убедила.

– Все же тюрьма хуже брака, – заметила она.

– Конечно, хуже. И батя мне вдалбливает, что я должен жениться. Даже побить пытался, чтобы вразумить, но сейчас он со мной уже не справляется. Так что я от своего решения не откажусь. Тюрьма так тюрьма. Но я надеюсь, что Надя передумает и заберет заявление. Раз она меня любит, то не должна портить мне жизнь, ведь так?

– Не знаю, – пожала плечами Саша. – Я про любовь вообще ничего не знаю…

– Ты это всерьез?

– Конечно. Я еще слишком юна, чтобы переживать взрослое чувство.

– Дурочка, – ласково проговорил он и улыбнулся. – Влюбиться можно в любом возрасте. Я, например, втюхался в шесть лет.

– В кого, если не секрет?

Миха не ответил. Он хотел, даже рот приоткрыл, но вдруг прижал ее к себе… Обхватил своими большими руками за талию… И потянулся губами к ее рту…

– Не смей! – выпалила Саша и начала вырываться. Но Миша только теснее прижал ее к себе, а его губы стали более требовательными. – Я сейчас закричу!

– Не закричишь, – улыбнулся он. – Ведь ты испытаешь ко мне то же, что я к тебе.

– А что ты ко мне… – Она смешалась. – Ты же меня ненавидишь.

– Я тебя люблю. Поэтому и хочу, чтобы ты мне верила.

Больше он ничего не сказал. За него говорили его губы и руки.

Это были первые Сашины объятия. Ее первый поцелуй. И первое признание…

Когда Миша сказал ей о своих чувствах, а затем ласково коснулся и поцеловал, Александра думала, что взорвется от переизбытка эмоций.

Это было так прекрасно, что хотелось умереть!

«Я испытываю то же, что он ко мне, – проносилось в голове Саши. – Я люблю его… И боже, боже… Как сладко признаваться в этом себе!»

Когда первый поцелуй закончился, они не расстались, а пошли гулять. И бродили, останавливаясь, чтобы припасть друг к другу губами, через каждые несколько шагов. Когда Саша вернулась домой под утро, мама ее отругала. Но ничто не могло омрачить ее абсолютного счастья!

Миша с Сашей встречались тайком от всех. Оба сбегали из дома ночью и гуляли до утра. Александра не догадывалась, как отнесется мать к ее кавалеру, а вот Миха совершенно точно знал, его батя по головке за шашни с Морозовой не погладит. Дед Колька Ржавый так ненавидел своих бывших хозяев (хотя те снисходительно и весьма добро к нему относились), что заразил своим чувством потомков. Так что Михе приходилось скрывать их отношения от родственников, включая Глашку. Если сестра что-то заподозрит, тут же настучит бате, и тогда всему конец. Убивать сына тот, естественно, не будет, побить его у него тоже не получится, но вот выгнать из дома – запросто. А куда Мишке податься после этого? Дед его точно не примет, а больше в поселке у них родственников не было.