— Ой, мне пора, — виновато молвил мальчик.
— Куда это ты собрался?
— Да в «Дом под градусником», — махнул рукой в сторону форта. — К Семену Степановичу Бурому. Он меня приютил на время, пока папка не отыщется.
— Бурый? — монах нахмурился. — Слыхал я, что он промышляет неблаговидными делишками. Может, останешься тут?
Данила покачал головой. Обещал ведь, надо слово держать. К тому же солдат уже дважды спасал его.
— Ладно, ступай, чадушко, — погладил ребенка по голове отец Павел. — Но ухо держи востро. И вдруг чего, беги прямо сюда да спроси меня. Помогу, чем сумею.
— Спасибо, дедушка, — улыбнулся Данька.
И помчался к воротам.
Старик перекрестил его и прошептал:
— Храни тебя Господь, отрок Даниил. Да выйдешь ты живым и невредимым изо всех передряг, как твой тезка изо рва со львами…
* * *
Выяснилось, что Семен Степанович давным-давно освободился от дел и уже битый час поджидал Даньку у арки, ведущей внутрь форта. Чувствовалось, что конфедерат сильно взволнован.
— А я уж думал, ты заблудился, — Бурый приобнял мальчика, ласково потрепав по волосам. — Или снова влип в какую историю.
Данька не стал рассказывать о драке с покровскими сорванцами. Сказал, что встретил одного интересного человека, который рассказал много увлекательного о монастыре и истории района.
— Ну, пойдем, пойдем скорее, — повлек его куда-то Семен Степанович. — Там тетя Тоня уже заждалась. Ужин стынет.
«Какая еще тетя Тоня?» — удивился Даниил.
Тетей Тоней оказалась дебелая женщина с неприятным лицом, на котором особенно выделялись блеклые, бегающие глаза и острый длинный нос. Она встретила их на пороге квартиры, расположенной на втором этаже (самом безопасном — подмигнул гостю солдат), и тут же распорядилась, чтобы «мужики» снимали обувь, а то «грязищи нанесут».
Квартира у Бурого выглядела, на Данькин взгляд, весьма роскошной. Такой и у покойного коменданта Четвертого форта не было. Двухкомнатная, с небольшой кухней, раздельными ванной и туалетом. Стены и полы комнат покрывали ковры, причем — довольно хорошо сохранившиеся. Мебель не ограничивалась стандартным набором из стола, стульев и кровати. Имелось здесь и несколько вместительных шкафов: один для одежды, а другой — для посуды, стеллаж, заставленный книгами, и пара тумбочек, на одной из которых высилось большое трехстворчатое зеркало.
Юный следопыт, само собой, первым делом кинулся к книжным полкам. Хозяйка при этом пренебрежительно фыркнула и строго сказала, что нужно идти мыть руки и садиться за стол. «Всякими глупостями» после ужина можно позаниматься. Пристыженный Данила понуро поплелся за Семеном Степановичем в ванную. Тетя Тоня ему не нравилась.
Зато от ванной мальчишка испытал нескрываемое удовольствие. Водопровод, естественно, не работал, как и во всем городе. Но конфедерат приспособил для воды большой металлический бочонок, приделанный к стене, и при повороте медной ручки вода лилась из крана веселой струйкой. А еще ему выдали мыло. Не обычное, коричневое хозяйственное, а приятно пахнущее розовое, здорово пенящееся. И вытерся Даня большим и пушистым полотенцем, с которого задорно подмигивал забавный большеухий мышонок.
Стол, накрытый в большой комнате, ломился от яств. Украшением его была большая фарфоровая кастрюля с аппетитно пахнущим мясным варевом.
Откуда ж такое богатство у обыкновенного солдата? Вспомнились слова отца Павла о том, что Семен Степанович занимается какими-то сомнительными делами. Однако урчащий от голода желудок заставил прогнать неприятные мысли.
Съев целых две тарелки чудесного бульона, Данька осоловел от сытости и уже не мог смотреть на еду, хотя выглядела она восхитительно.
— Не могу, — покачал он головой, когда тетя Тоня положила на тарелку очередной кусок дымящегося мяса.
— Ну, хоть чайку попей, — предложил радушный хозяин.
Гость со вздохом кивнул.
Тетя Тоня налила полную чашку непривычно пахнущего напитка. Данила сделал маленький глоточек. На вкус совсем не похоже на чай из мха.
— Пей, пей, — подбадривал солдат. — Это настоящий, краснодарский. Из старых запасов.
Хозяйка неожиданно одарила юного гостя каким-то непонятным взглядом, от чего мальчику сделалось как-то не по себе.
— Э, да ты, я вижу, уже спишь, — захихикал Семен Степанович.
Глаза и вправду стали слипаться. Веки налились такой тяжестью, что поднять их уже недоставало сил. И голова тоже стала тяжелой. Вместе с руками и ногами.
— Давай-ка, брат, я отнесу тебя в кровать. Пора баиньки. А утром поговорим о том, как нам разыскать твоего отца.
Мальчишка не сопротивлялся. Действительно устал.
Когда тело погрузилось в мягкие и теплые объятия перины, он сразу провалился в глубокий сон. И снился ему Пустынный Лис…
* * *
— Как мне называть вас, приятель? — спросил шериф, как только они вошли в тесное помещение офиса.
Как видно, блюститель местного порядка был из тех парней, что всегда прут напролом, стараясь сразу взять быка за рога.
— Джейк Корд, — ответил Пустынный Лис и по глазам шерифа понял, тот ему не верит.
— Чед Макнейли, — сухо представился шериф, тяжело опускаясь за грубо выструганный стол. — Ну что ж, мистер Корд, давайте все с самого начала и по порядку. Кто вы такой?
— Скажем, охотник.
— Охотник?
— Да. Некоторые называют меня именно так.
— Охотник на животных?
— Не обязательно. Иногда и на людей.
— И сколько же вы хотите за поимку этого… гм… зверя?
— Ни цента!
Шериф был определенно озадачен таким ответом:
— То есть как? Заранее извиняюсь, мистер Корд, но вы не создаете впечатление человека, склонного к бескорыстный поступкам.
— Тем не менее, это как раз такой случай.
— Вы заставляете меня несколько пересмотреть свои взгляды на мир, знаете ли…
— Я очень рад этому. Впрочем, после встречи со мной убеждения людей часто меняются.
— О, даже так?.. И все-таки я бы хотел узнать причину вашего интереса к нашему городу.
— Я пришел убить зверя, — коротко ответил Пустынный Лис, — и я не возьму за это с города ни единого цента. У меня личные счеты с этим… человеком.
— Так все-таки зверь или человек? — хитро прищурился Макнейли.
— Все-таки человек, — кивнул Корд.
— Что вам о нем известно?
Джейк пожал плечами: