— «Бессмертные» Самира Рамди!
— Мусульмане?
— Они самые.
— С чего это им помогать Кругу?
— Старый неоплаченный должок.
— Ничего себе «должок»! Не думаю, что «Лимбу» понравится эта санкционированная Кругом бессмысленная резня.
— Шмелев не рискнет открыто пойти против Круга.
— Я не был бы в этом так уж уверен…
* * *
— Мне приказано лично сопроводить тебя в Тринадцатый форт, — как бы между прочим сообщил Фишер.
— Круг сомневается в моей благонадежности? Интересно, с чего бы?
— Приказы не обсуждают, Глеб. Я провожу тебя до форта.
— А с чего ты вдруг решил, что я туда вернусь?
Взгляды двух сидящих у костра людей встретились. В глазах апологета была твердая решимость, в глазах наемника — плохо скрываемое торжество.
— Я так и знал, что ты откажешься подчиняться Кругу, — удовлетворенно проговорил Фишер. — Ты всегда был слабым звеном, Глеб, поэтому тебя и послали в Большой Мир искать мальчишку. Никто бы особо не расстроился, если бы ты погиб во время поисков. Более того, кое-кто в Круге очень на это рассчитывал. Но чертов Шмелев смешал все планы, послав за тобой отряд Жданова. Если бы не они, гнить тебе среди фашистов до конца дней.
— Попробуешь вернуть меня в Форт силой? — с улыбкой поинтересовался апологет.
— Нет, — покачал головой наемник. — Мы ведь с тобой вполне взрослые мальчики. Поступай, как хочешь, но отныне ты отступник. Такой же изгой, как и тот ублюдок, что прячется от всего мира у коммунистов. Тебя выследят и убьют, как бешеного пса, в назидание другим, потому что ты первый из апологетов, кто посмел ослушаться воли Круга.
— Но ведь никто пока не знает, что я отказываюсь возвращаться в форт. Пока ТЫ, Фишер, им не скажешь…
Он и сам не ожидал от себя такой прыти. Заткнутая за пояс «Гюрза» блестящей птицей выпорхнула из-под кожаной куртки. Прицел, будто при замедленной съемке, плавно совместился с широким лбом наемника. Теперь нужно всего-навсего нажать на спусковой крючок, но времени это сделать уже не было. Потому что мгновением раньше Фишер успел метнуть нож.
Удар в грудь.
Хруст за пазухой.
Тело отбрасывает назад.
Указательный палец нажимает металлическую деталь.
Очень важную деталь. Чертовски важную. Фатальную. Как точка в конце предложения. Финальная точка огромной толстой книги под названием «человеческая жизнь».
Голова Фишера взрывается кровавыми брызгами.
Осколок черепа, облепленный седыми волосами, отлетает в сторону.
Мертвец падает навзничь.
Проваливается во тьму.
* * *
…Бригаденфюрер резко выдвинул один из ящиков стола, аккуратно выкладывая на полированную крышку CD-плеер и кляссер с компакт-дисками.
— А мой пистолет у вас в столе, случайно, не завалялся? — шутливо поинтересовался апологет.
— Вполне возможно, что и завалялся! — усмехнулся Дэреш, добавляя к плееру с дисками блестящую «гюрзу». — Забирайте!
Харон недоверчиво смотрел на фашиста.
— Думаете, это какая-то провокация? Зря. Я совершенно искренен. Вижу по вашим глазам, вы не способны выстрелить в человека…
* * *
Бригаденфюрер Дэреш, как же ты жестоко ошибся!
А ведь должен хорошо разбираться в людях, недаром глава такой опасной и непредсказуемой группировки.
Не распознал своего собрата.
А ведь должен был распознать. Обязан.
Зло видит зло.
Зло тянется к злу.
Зло — удел сильных.
* * *
…Громкие крики ничего не понимающих лимбовцев. Отборный мат Жданова.
Харон просовывает руку под куртку.
На пальцах кровь.
Что-то осыпается на мраморный пол станции. Пластиковые детали. Микросхемы. Секундой позже апологет понимает — это его CD-плеер. Единственное сокровище. Возможно, последний музыкальный плеер во всем прóклятом мире. Нож попал в маленькую серую коробку, спасшую своему хозяину жизнь.
Харон сбрасывает одежду. Под разорванной майкой кровоточащий порез. Похоже, сломано одно из ребер. Фишер был настоящим мастером своего дела, вот только недооценил противника. После стольких лет и так оплошать? Просто невероятно!
* * *
— Зачем? — присевший рядом с трупом наемника Жданов повернул к Харону бледное лицо.
— Мне нужно было выиграть время, — честно ответил апологет, морщась от боли в груди. — Перевяжите меня, нам предстоит долгий путь…
Почему он поступил именно так?
Харон не знал ответа. Просто как-то незаметно судьба целого мира оказалась в его руках. В руках почти старика, изувеченного прошлым существа, живущего без всякого смыла. Но был еще дар, то, что позволит ему завершить начатое.
А что, если искомый мальчишка действительно должен погибнуть?
Что, если он несет в себе смерть?
Смерть всем тем, кто еще как-то цеплялся за жизнь в этом страшном изувеченном городе.
Как знать наверняка?
Ведь цена ошибки слишком высока, и ее уже нельзя будет исправить. Ты можешь войти в проклятую реку только один раз.
Выход только один — делай, что должно, и будь, что будет.
Аминь.
* * *
— Мне нужны ответы, Глеб! — Жданов выжидающе смотрел на апологета, пока остальные бойцы гасили костер.
— Ответы? — Харон морщась натягивал кожаную куртку.
Перехватывающая грудь повязка мешала дышать. Каждый новый вдох отзывался в поврежденных ребрах тупой болью.
— Да, ответы.
— Что ты хочешь знать, майор?
— Наемник!
— Мне пришлось его убить, — апологет выдвинул из «Гюрзы» обойму и со щелчком вернул ее на место. — Я пошел против воли Круга. Там, наверху, настоящий ад. Ваххабиты вырезают целые форты. Город на грани войны. Это безумие можно остановить лишь одним-единственным способом: обезглавить Круг. Только после этого Шмелев рискнет вмешаться и спасет хотя бы тех, кого еще можно спасти.
— Я и мои люди с тобой до конца, — в очередной раз заверил Жданов. — Но я должен знать, за что отдам свою жизнь.
— За будущее, — просто ответил апологет. — За будущее твоих детей, которым не повезло родиться в этом кошмаре.
— Что ты собираешься делать?
— Уничтожить главу Круга.
Майор, кажется, не удивился. Лишь коротко кивнул, внимательно слушая, что Харон скажет дальше.