Морпехи разместились на грузовой палубе, как сардинки, в четыре ряда: две шеренги по центру, спина к спине, и еще по одной с обеих сторон, лицом к двум средним. Для безопасности каждого снабдили коконом из «разумной» пластмассы, но стенки коконов были настолько тонкими, что солдаты сидели практически плечо к плечу, ощущая малейшее движение соседа. Колени морпехов, расположенных лицом друг к другу, перемежались, как зубья двух расчесок, вставленных одна в другую. Сверху на колени обеих сдвоенных шеренг горой навалили личное оружие и рюкзаки; из верхушки каждого кокона торчал боевой шлем, отрегулированный так, чтобы работать в качестве вакуумного шлема для легкого скафандра-«хамелеона» — этой экипировки, в сочетании с коконом, вполне хватало даже в аварийных случаях.
Любой человек, склонный к клаустрофобии, просто помер бы на месте: не то что пересечь загруженную в четыре слоя палубу, но даже просто пошевелить ногой, не рискуя поранить соседа, было невозможно. Одно радовало: беспокоиться о личной гигиене не приходилось. Легкие скафандры, рассчитанные на ведение боевых действий в открытом космосе, были снабжены всеми мыслимыми удобствами, включая душ.
Морпехи в бронескафандрах также были защищены пластиковыми коконами. Примерно на середине отсека сидячий строй морских пехотинцев примыкал к внушительному штабелю водородных баков. Бронированные стальные цилиндры, выкрашенные в красный цвет, размерами и формой напоминающие старинные газовые баллоны, были аккуратно уложены и тщательно закреплены всеми возможными способами. Что бы ни случилось — крушение катера, взрыв ракеты с ядерной боеголовкой на дистанции прямого выстрела, — ни один цилиндр не должен был даже шелохнуться. Если во время предстоящих маневров несущего корабля катер потеряет водород, его пассажирам лучше не мучиться и сразу разгерметизировать скафандры: без топлива в космосе делать нечего.
За штабелем цилиндров, расположенным чуть впереди центра тяжести катера, находился основной груз — и бойцы, облаченные в бронескафандры. Объяснялось это просто: катеру предстоял довольно сложный вход в атмосферу, и соблюдение центровки при загрузке было вопросом жизни и смерти. Плотность загрузки была колоссальной.
Конечно же, Роджеру не приходилось мучиться в давке грузовой палубы, но и от того крохотного отсека, который ему пришлось делить с Панэ, он тоже сходил с ума. Здесь, пожалуй, мог бы развернуться кот... маленький такой кот, — и тем не менее сюда впихнули два поста управления огнем с приборами и пультами. Расположенный по правому борту, артиллерийский отсек был отделен от кокпита грузовым отсеком и, как и грузовой, снабжен электрокабелями и пуповинами системы жизнеобеспечения, подключенными непосредственно к скафандрам. Здесь было самое безопасное место на борту катера — именно поэтому Роджера сюда и впихнули. Правда, с клаустрофобией в этом крохотном тесном закутке с очень низким потолком, облегающим гидроцилиндр высокого давления носового подруливающего устройства, тоже нечего было делать. Чтоб уж окончательно сожрать пространство, на передней переборке висели два рюкзака, самого Роджера и Панэ.
Принц ухитрился высвободить колени из-под пульта управления, ничего не сломав, и уперся взглядом в затылок капитанского шлема.
— Ну? — раздраженно сказал он. — И чем мы, спрашивается, занимаемся?
— Мы ждем, ваше высочество, — спокойно ответил командир роты. Казалось, его гнев, проявившийся, когда принц отказался нести свой багаж, исчез без следа. — Ждать, как известно, труднее всего.
— Неужели? — сказал Роджер.
Он вдруг понял, что его депрессия отступила. С ним происходило нечто совершенно неожиданное, незапланированное (хотя, если честно, не такой уж богатый выбор представлялся ему, когда он пытался планировать свою жизнь), нечто такое, к чему он был совершенно не готов. Ему всегда нравились спортивные соревнования — хотя бы потому, что в любой другой сфере деятельности его за человека не считали. Но сейчас предстояло величайшее состязание в его жизни... а на этом спортивном поле любая ошибка означала смерть.
— Для большинства — да, — ответил Панэ. — Для некоторых худшее наступает потом. Когда приходит время считать потери.
Он развернул кресло к принцу, пытаясь угадать, что происходит за мерцающим щитком, закрывающим лицо этого мальчика.
— Нынешняя операция обойдется нам очень дорого, — продолжил он, следя за тем, чтобы голос звучал по-прежнему ровно. — Но и такое временами неизбежно. В любой военной игре есть две стороны, ваше высочество, и противник тоже старается выиграть.
— А я изо всех сил стараюсь не проигрывать, — тихо сказал Роджер. — Я еще в детстве понял, что так надо, — когда однажды... немножко недосмотрел...
Несмотря на великолепный динамик скафандра, его голос стальным эхом заметался меж стен крохотного отсека.
— Как и я, ваше высочество, — согласился Панэ, вновь разворачиваясь к пульту управления. — Как и я. В Императорском особом проигравших нет. Их и во всем флоте наберется чертовски мало.
— Нас только что осветили, сэр. — Тихий голос коммандера Талькотта свидетельствовал о полной сосредоточенности. — По показаниям сенсоров это лазерный локатор «тип-46». — Он на мгновение оторвал взгляд от экрана. — Стандартное снаряжение для крейсера класса «мюир».
— Понял, — подтвердил Красницкий. — Сейчас нас опознают. Запуск всех систем. Как только возьмете прицел, открывайте огонь.
Младший лейтенант Сегедин мгновенно, как безукоризненно отлаженная машина, проделал все необходимые операции. Его руки коснулись клавиш активизации локаторных прицелов едва ли не раньше, чем прозвучал сигнал боевой тревоги.
Вообще-то крейсера класса «мюир» использовались в боевых действиях как вспомогательное средство. Конечно, для корабля, предназначенного для действий внутри звездной системы, он был довольно велик, но не шел ни в какое сравнение с доставившим его сюда межзвездным кораблем.
Поскольку туннельный двигатель лимитировал не массу, а объем, межзвездные левиафаны конструировали огромными и невероятно тяжелыми. Самые большие военные корабли достигали в диаметре тысячи двухсот метров и все без исключения несли на себе толстенную хромстеновую броню. Обычно на долю брони приходилось до трети массы корабля, но это никого не огорчало. Все равно оставалась еще уйма свободного места для ракет, а конденсаторы, подпитываемые туннельными двигателями, обеспечивали вооружению корабля запас энергии, выходящий за рамки человеческого воображения.
Однако, выходя из пространства туннеля, межзвездный корабль волей-неволей переходил на фазовые двигатели, и вот тут чудовищная масса мигом превращала этого гиганта в неуклюжую черепаху.
В завоевательных операциях пречистых отцов так называемые «паразитные» крейсера и истребители во множестве доставлялись в нужную зону авианосцами. Когда такой корабль входил в звездную систему, для активных боевых действий он выпускал крейсера. Высокоскоростные и маневренные, они, естественно, несли сравнительно легкую броню. И сейчас такой крейсер, уже вошедший в зону обстрела «Деглопера», должен был стать жертвой более тяжелого корабля.