О’Нил улыбнулся в ответ:
— Зовите меня Майк.
* * *
Домик был маленьким, старым и сильно пах плесенью, такой же вездесущей на Киз, как и москиты. Хамелеон прервал преследование большого, похожего на муравья насекомого, когда Майк открыл дверь. В домике находились две кровати для взрослых, и еще одну приготовили для Кэлли. Он был разделен на две комнаты. Передняя часть, выходившая на парковку, представляла собой комбинированную гостиную/кухню/столовую, а смотревшая на бухту задняя половина включала спальню и ванную.
Мебель, должно быть, осталась еще с шестидесятых годов. Стулья, отсвечивающие желтым в льющихся из окна лучах заходящего солнца, были сделаны из гнутых металлических трубок и покрыты потрескавшимся пластиком. Столы и пол покрывал растрескавшийся линолеум, рисунок настолько вытерся, что стал почти неразличим. Майк посмотрел на бездействующие плиту, телевизор и холодильник. Окно в спальне когда-то могло похвастаться кондиционером, но здесь, под раскидистыми пальмами и стойкими к соли дубами, ветерок был сравнительно прохладным. Из крана текла вода, но хозяйка, которую звали Карен, отметила, что ее строго нормируют, и пить ее не стоит. Имелось какое-то количество привозной воды в бутылках, но основным источником питьевой воды был опреснитель возле холодильника.
Как выяснилось, центром здешнего небольшого общества был промышленный холодильник. Когда в сумерках Майк вышел из домика, тучи быстро погнали его через парковку к группе людей на занавешенной веранде большого здания. Оказалось, они разбирали дневной улов.
Если бы не бейсболки, неровный свет ламп накаливания и одежда действующих лиц, сцену можно было бы отнести к любому году за последнюю тысячу лет. Мужчины и женщины выстроились вдоль столов, негромко разговаривали и смеялись, сноровисто перерабатывая добычу.
Как они определяли, где чье, когда на общий стол вываливали резиновые бадьи с рыбой, Майк понятия не имел. Рыбины скользили вперед, некоторые еще слабо шевелясь, до первого свободного обработчика. Там из них делали филе или просто потрошили.
Майка изумила скорость и сноровка рабочих. Потрошение отличалось от того, к которому он привык. Когда он потрошил рыбу, он обычно вставлял нож в анальное отверстие и резал в направлении жабр. Затем отрезалась голова, и кишки вытягивались за ней или же вытаскивались рукой, если голова оставалась на месте.
Рыба, которую потрошили здесь, в основном желтохвостый ворчун и мангровый луциан, разделывалась в обратном порядке. Нож отрезал голову чуть впереди жабр, затем брюхо разрезалось до ануса. Поворотом руки жабры и внутренности удалялись одним плавным движением, рыба отбрасывалась в сторону и хваталась следующая
Филетировка происходила еще быстрее. По тушке делался поперечный разрез чуть позади грудных плавников и до хребта. Затем делался разрез вдоль самого хребта. Третьим стремительным движением отделялось мясо, оставляя лишь кусочек кожи, примыкающий к хвосту. Быстрое движение ножа обрезало этот кусочек и отделяло готовое филе. Затем рыбу переворачивали и теми же движениями очищали вторую сторону. Отходы шли в ведро — на приманку в ловушках и наживку. Разделав пару рыбин, филетировщики останавливались, правили ножи на бруске и снова принимались за работу.
Разделанная рыба скользила по стальному столу и падала в кадки. Там группа ребятишек под управлением молоденькой девушки сортировала их по виду, мыла и пересыпала льдом. Когда кадка наполнялась, ее закрывали крышкой и увозили в холодильник, на ее место тут же вставала новая.
Тихо понаблюдав несколько минут, Майк взял свободный нож и перчатки и встал к столу. Он брал только рыбу для потрошения, осознав, что его техника филетировки никуда не годится. Он попробовал потрошить рыбу своим способом и быстро обнаружил, что так не только требуется больше движений, но и больше отходов остается в брюшной полости. Поэтому он начал экспериментировать с новой технологией.
Вокруг него шел разговор, большей частью с таким густым местным акцентом, что был почти неразборчив. Разговор, то ли обычный, то ли сдержанный по причине присутствия незнакомца, крутился вокруг ожидаемой на несколько дней погоды — хорошей, и рыбалки — хорошей, и цены, которую можно выручить за рыбу, когда через несколько дней приедет покупатель, — плохой. Несмотря на меры по стабилизации цен и общей инфляции, цена за фунт основных видов рыбы, даже черного группера и красного берикса, пользующихся хорошим спросом, постоянно шла вниз.
Лицо Майка сохранило привычное хмурое выражение, когда Гарри и рыбак по имени Боб затеяли очередной спор насчет электроэнергии. Боб придерживался мнения, что Гарри скаредничает и не дает электричества для регулярных субботних вечеринок в «Ноу-Нэйм-Ки Пабе». Гарри указал на последствия перерасхода топлива достаточно туманными выражениями, чтобы незнакомец не слишком много понял. После этого разговор перешел к менее опасным темам, оставив Майка почесывающим в затылке.
Наконец последняя рыбина была выпотрошена, и Майк снял кольчужные перчатки. Рыбак по имени Боб смерил его взором и бросил ему разрезанный плод лайма.
— Пошли помоемся — и в паб, — сказал он, не обращаясь ни к кому в отдельности. Общество откликнулось согласным бормотанием, которое Майк решил счесть за приглашение. Самое худшее, что могло случиться, это если кто-нибудь решит его вышвырнуть.
Ну-ну. Пусть попробует.
Грубое домашнее мыло и едкие лаймы Киз снизили вонь рыбы до приемлемой, и толпа храбро вышла из-за полога навстречу москитам. Стоящий поодаль паб освещали керосиновые лампы, висевшие над дверью, но путь к нему лежал в полной темноте. Майк оказался между Гарри и Бобом и решил рассматривать их в качестве эскорта.
— Очень удачно, что вы помогли с разделкой, — несколько принужденно произнес Гарри.
— Чем больше рук, тем лучше, — только и ответил Майк. Они прошли еще немного в молчании.
— Вы служите в Армии? — спросил Боб как бы между прочим
— Ударные Силы Флота, — сказал Майк и услышал легкое фырканье.
— Вот как? — саркастически произнес Гарри. — Значит, летали в космос и так далее? Заработали полную грудь медалей на Барвоне. И тянетесь еще за одной.
— К нам тут приезжал пару раз один тип, — пояснил Боб. — Говорил, что он «морской котик» с военно-воздушной базы в Хоумстеде. Копы потом его поймали, и он оказался дезертиром из части Национальной Гвардии в Миссури.
— Хотя болтать он был будь здоров, — горько сказал Гарри.
— Он наколол Гарри на изрядный счет. А уж съел-то на сколько… — прокомментировал Боб.
Кивка Майка в темноте видно не было, но они остановились, когда он остановился. Он залез во внутренний карман жилета и достал из бумажника карточку. Ее легко было различить в темноте благодаря светящейся красной полоске по краям.
— Вы забыли спросить мои документы, — заметил Майк и вручил ее Бобу, а не Гарри. При этом он нажал сенсорный переключатель с тыльной стороны электронного удостоверения.