Благодаря юному груму Анри.
— Не сердитесь на меня, мадам, — проговорила Сильвия. — Я понимаю, что вам требуется хороший массаж, чтобы расслабиться после сегодняшнего напряжения, и, естественно, я сделаю его прямо сейчас, однако думаю, в дальнейшем вполне естественным будет расслабление совсем иного рода. — Она аккуратно скатала бинты в плотные рулончики, после чего отложила их в сторону, стянула сорочку Камиллы через ее голову и потянулась к освобожденным грудям госпожи.
— Сильвия… — пробормотала Камилла, глядя вниз на маленькие ладони служанки, в которых лежали ее груди.
— Прошу вас, мадам, позвольте мне доказать на деле, что я способна послужить вам гораздо лучше, чем этот невежественный мальчишка.
Едва она успела договорить эти слова, как Камилла почувствовала, что в ее прикосновении что-то существенно изменилось. Секунду назад она держала ее груди нейтрально, как делала это всегда, когда Камилле требовался небольшой массаж, и вот уже от ее рук потекло какое-то особенное тепло, а чуть огрубевшие пальцы служанки прошлись по нежной коже ближе к подмышкам с такой нежностью, о какой можно было только мечтать.
Груди Камиллы были сейчас чрезвычайно чувствительны, чему способствовало и вынужденное заключение в тиски бинтов в течение всего дня, и сексуальное напряжение, которое она так долго сдерживала, когда доставляла удовольствие милому юноше Анри. Камилла ощутила прилив тепла сначала к животу, а потом и к паху. Это слегка удивило ее: она и не подозревала, что способна так реагировать на женские прикосновения. Возможно ли, что после первой измены Мишелю — с Анри — каждая последующая стала даваться ей все легче и радостнее? — подумала Камилла. Вероятно, вот с этого же начинал и Мишель… Нет! Камилле не нравилось любое сравнение со своим похотливым муженьком. Она никогда не будет похожа на то существо, в которое превратился Мишель.
Так и не услышав возражений от госпожи, Сильвия подняла одну руку к ее лицу и медленно провела большим пальцем по скуле.
Камилла тяжело сглотнула.
— Ты боишься, что я отправлю тебя спать на коврик возле кровати? — кивнув на узкое ложе, поинтересовалась она, чтобы разрядить обстановку.
Сильвия отступила назад, ее руки упали вдоль туловища.
— Да ничего я не боюсь, мадам, — возразила она с некоторой обидой в голосе. — Просто хочу, чтобы вы доверились мне. Я достаточно опытна, вы не будете разочарованы.
— А мне всегда казалось, что ты предпочитаешь мужчин, — улыбнулась Камилла.
— Как вам сказать… — протянула Сильвия. — Мужчины, они другие. Только могу признаться, что всем тонкостям и премудростям любви меня обучила женщина, которая и стала моей первой любовницей.
Камилла уже хотела сказать, что она никогда прежде не рассматривала женщину в качестве своей сексуальной партнерши, однако решила, что в данной ситуации это прозвучало бы довольно глупо и даже оскорбительно. Сильвия могла заподозрить ее в желании испытать с ней новые ощущения. Камилла и без того ощущала некое чувство вины перед своей служанкой. Та служила ей верой и правдой на протяжении многих лет, и Камилле частенько казалось, что преданность ей Сильвии граничила со страстной влюбленностью и безрассудной страстью и что ради нее Сильвия могла легко пожертвовать своей жизнью. А что она, Камилла, сделала для нее в ответ? Утратив власть при дворе, она не смогла защитить девушку даже тогда, когда на нее обратил свой похотливый взор один из фаворитов Мишеля, прекрасно зная о том, что былая власть герцогини пошла на спад и она уже не имела власти дать ему достойный отпор. То, что Сильвия избежала всеобщего позора и не стала объектом нападок и оскорблений, говорило лишь об искусном умении девушки защищаться, но никак не о заступничестве ее госпожи. А сейчас Камилла увлеклась юным помощником конюха, которого едва знала, вместо того чтобы обратить внимание на верную служанку, ежедневно находившуюся рядом с ней с тех пор, как той исполнилось шестнадцать лет.
Сильвия, безусловно, заслужила более внимательного к ней отношения, пусть даже доверительность между ними и дала небольшую трещину, когда герцогиня не сумела стать на защиту своей горничной. Наблюдая за Сильвией в течение многих лет, Камилла имела достаточно оснований, чтобы четко понимать, как именно она может ей отплатить за преданность.
Взяв Сильвию за хрупкие плечи, Камилла стала мягко, но настойчиво подталкивать ее к кровати, удерживая взгляд служанки и заставляя ее пятиться. Наконец та уперлась в кровать и остановилась, балансируя руками, чтобы сохранить равновесие.
— Вы можете довериться мне, мадам, — с трудом проговорила Сильвия. — Позвольте мне показать, что я умею делать.
— Позже, — произнесла Камилла, желая сохранить контроль над ситуацией. Она снова надавила на плечи Сильвии, но та опять удержалась на ногах и быстро проговорила:
— Мне нужно раздеться. Можно я сниму сапоги?
Кивнув, Камилла опустилась на кровать, и Сильвия села рядом с ней, стягивая сапоги. Ну и что делать дальше? — задумалась Камилла. Самый легкий путь — это позволить служанке взять инициативу в свои руки, ведь той, по ее же собственным словам, не привыкать к такого рода играм. Но это было бы не очень мудро, раз уж она, Камилла, хочет вернуть свой авторитет, утраченный в последнее время благодаря издевательствам со стороны Мишеля. Пусть Сильвия получит удовольствие, и доставит ей это удовольствие именно она, ее госпожа. А уж потом она подумает над тем, как самой получить долгожданную разрядку.
То, что происходило сейчас, было немыслимо в герцогском дворце. Там все роли были четко расписаны, каждый знал свое место и играл заранее предусмотренную для него роль. От Камиллы тоже требовалось соблюдение правил, установленных для нее мужем-тираном. И она безропотно их соблюдала. В той, прежней жизни герцог полностью подавлял ее волю, а она не могла найти в себе мужество противостоять ему, удовлетворяясь услугами, которые предоставляли ей евнухи и Сильвия, командовавшая другими служанками. Именно Сильвия и два евнуха помогли ей сейчас спастись от неминуемой гибели. Поэтому она должна отплатить служанке добром, и она это сделает, хотя и понятия не имеет как.
Сильвия сидела вполоборота к ней, и Камилла заметила какое-то странное выражение у нее на лице. По всей вероятности, это была робость, решила герцогиня. Ее охватило умиление: служанка сейчас была так похожа на красавчика Анри в своей застенчивости и нерешительности, она даже выглядела несколько моложе своих лет.
Камилла обхватила лицо девушки ладонями и осторожно поцеловала ее в лоб, потом в щеки, а к губам прикоснулась как бы мимолетом. Не успела она отодвинуться, как Сильвия подалась вперед и страстно поцеловала в губы долгим поцелуем, причем язык служанки затрепетал на ее языке, подобно едва ощутимым движениям крылышек порхающей над цветком бабочки. Камилла снова положила руку ей на плечо, сдерживая ее страстный порыв, но на поцелуй ответила не менее горячо.
Все было ей внове, рот Сильвии оказался гораздо меньше мужского и намного податливее. Грубая щетина не царапала щеки и подбородок, но все-таки немного не хватало определенного натиска и ощущения мужской властности.