Интересно, есть ли у Максима любовница? Камилла знала, что он так и не женился, но понимала: обет воздержания он не давал. Сильвия могла бы соблазнить его или позволить ему соблазнить себя. Какой от этого будет прок?.. Камилла тряхнула головой, отгоняя эти мысли. Она что, на самом деле становится похожей на Мишеля? Нет, Камилла не будет злоупотреблять преданностью Сильвии, ведь, даже если она просто заговорит со служанкой на эту тему, та непременно воспримет это как приказ. Вот если Сильвия сама проявит инициативу… и что тогда? Пойдет ли это на пользу переговоров? Или же ей стоит самой соблазнить Максима?
От такой идеи Камилле стало жарко. Когда бы она ни вспомнила о Максиме, мысли о нем всегда были связаны с сексом. Хотя прошло много лет и им так и не представилась реальная возможность вступить в физическую связь, Максим был ее первой страстью. Стремился он к тому или нет, но Максим разбудил в ней чувственность, именно он снился ей ночами, именно его она представляла в эротических фантазиях. Благодаря Максиму она стала совсем другим человеком и теперь жалела только об одном: ей не надо было выходить замуж за Мишеля.
Однако сейчас Камилле предстояла встреча не с тем мужчиной, о ком она так долго и страстно грезила, а с вполне реальным Максимом, который давно стал взрослым и мудрым. Если ему и в юности легко удавалось прочесть все ее потаенные мысли и желания, то сейчас он вполне преуспеет в этом. Вероятно, Камилле следует опасаться Максима не меньше, чем Мишеля, или даже больше, поскольку, в отличие от мужа, мнение о ней Максима было ей чрезвычайно важно. Встретившись с Максимом, Камилла хотела восстановить с ним прежние отношения. Герцогине был нужен настоящий друг, ровня ей по происхождению, на которого она могла бы полностью положиться.
Если Максим, как хотелось надеяться Камилле, симпатизирует ей больше, чем герцогу, тогда у нее есть шанс. Если же она переоценивает Максима или за это время он полностью изменился и стал совсем другим человеком… что ж, тогда остается уповать на то, что в память о былой дружбе он дарует ей легкую смерть и пощадит Сильвию и Анри. Что же до Каспара и Арно, то они наверняка встанут на ее защиту. Значит, надо что-то придумать, чтобы избавить их от такой участи. Быть может, ей удастся уговорить Максима взять их к себе на службу или отправить стражниками в порт…
Впрочем, сейчас нельзя отвлекаться на мысли о возможности плохого исхода. Ей надо сосредоточиться на сегодняшнем дне, а не доводить себя до нервного срыва, что никому из них не будет на пользу.
— Мы отдохнем здесь еще немного, — произнесла она. — Анри, пусти лошадей попастись. И мула распряги, пусть отдохнет и травку пощиплет. Арно тебе поможет. А ты, Сильвия, понаблюдай за дорогой. Тебе отсюда хорошо видно?
— Да, мадам, дорога отлично просматривается.
— Я тоже буду начеку, но две пары глаз лучше, чем одна, — сказала Камилла. — Нам могут пригодиться сведения о том, кто и откуда приезжает, чтобы встретиться с Максимом.
Подойдя к своему седлу, она вытащила из сумки бутерброды, которые они захватили с собой из гостиницы, и передала один Каспару, затем устроила из седельных сумок подобие сиденья и расположилась на них. Каспар занял удобное для наблюдения место и принялся за бутерброд.
Глядя на дорогу, Камилла отметила, что кое-кто из путников шел к замку по той же дороге, что и она со своими слугами, а другие — с юго-востока, где, как ей было известно по подробной карте протектората, находился город. Там располагались жилые дома ремесленников, мастеровые и другие подданные Максима, а вовсе не гостиницы или склады провианта. Дорога, ведущая из города к замку и гавани, содержалась в отличном состоянии, Максим даже укрепил ее булыжным камнем для мощения, спасавшим путников, телеги и повозки от пыли и грязи. На мгновение Камилла задалась вопросом: вымощены ли дороги из крестьянских хозяйств к дворцу? Насколько ей было известно, отец Максима не делал ничего подобного и удобством путешественников не озабочивался.
У людей, заполнявших главную дорогу, вид был довольный и умиротворенный, хотя изредка раздавались крики, подгоняющие тех, кто двигался слишком нерасторопно и замедлял движение. На Камиллу и ее группу внимания никто не обращал, словно понимая: путники устали и хотят отдохнуть. Она откусила от своего бутерброда. Анри закончил возиться с лошадями и растянулся у ее ног, одной рукой прикрывая глаза. Камилла вытащила еще один бутерброд, завернутый в бумагу, бросила ему на живот и улыбнулась, когда парень вздрогнул от неожиданности.
— Мадам! — обернулась к ней Сильвия. — Я вот все ломаю голову, откуда явились все эти люди. Смотрите-ка, вон у того птица в клетке, я таких ярких еще не видела. Ну прямо как радуга!
Камилла слышала, что в портовых городах можно встретить моряков и торговцев со всего света, но сейчас видела это своими глазами. У одних кожа была совсем черная, у других от светло-оливковой до шоколадной, а у некоторых лица были совсем бледные, даже белее, чем у самой Камиллы, и густо усыпанные веснушками. Одежда тоже поражала разнообразием цветов и фасонов: обычные штаны и сапоги, длинные, плавно ниспадающие накидки и плащи, плетеные сандалии, куртки без воротника и даже деревянные башмаки, гулко цокающие по булыжной мостовой.
В одной повозке сидели люди с Востока, такие когда-то приезжали к ее отцу в составе посольской группы. Волами погонял маленький человечек хрупкой комплекции, с длинной косой до пояса, рядом шагал огромного роста евнух, на котором из одежды была одна набедренная повязка. В повозке стояла низкая скамеечка с мягкими подушками, на которой восседал пожилой бородатый мужчина, с головы до ног закутанный в расшитую желтую мантию. Время от времени он бросал взгляд на свой груз — аккуратно установленные друг на друга коробки, обернутые джутовой мешочной тканью и перевязанные широкими красными лентами. Камилла догадалась, что в этих коробках торговец вез фарфор. Как-то Максим прислал Камилле красивейшую шкатулку, которую передал ей нарочный с обычным оброком для герцога. В шкатулке на тонкой соломе лежала полупрозрачная фарфоровая чашечка, на которой были нарисованы две лодки и обозначенная голубой линией река. Герцог тут же отобрал чашечку у Камиллы, и хрупкое изделие раскрошилось у него в ладони.
Камилла встала на ноги и отряхнула с юбки крошки от бутерброда.
— Все, пора ехать дальше, — велела она своим слугам.
Замок Максима был сложен из местного камня зеленого и белого цвета, чередовавшегося слоями — слой белого, слой зеленого и так далее. Внешне это выглядело очень красиво. И сами стены, и причудливые зубчатые башни с бойницами, и усаженные остриями просмотровые площадки были украшены изображениями морских обитателей и издали напоминали гигантский торт с глазурью из меренги. Замок оказался гораздо больше, чем представляла Камилла. И как только ее отцу удалось победить его владельца? Что это было? Военная хитрость? Предательство слуг?
Камилла со своей группой приблизилась к первой стене. Отполированные до блеска бронзовые ворота с вылепленными на них осьминогами и диковинными рыбами медленно раскрылись перед ними.
Прямо за воротами их встретил Максим. Он был безоружен, в ярко-голубом облачении с орнаментом из вышитых черным и зеленым изображений маленьких рыбок. Пальцы его были унизаны перстнями, на запястьях красовались золотые браслеты филигранной работы, а шею обхватывала широкая золотая полоса. В оба уха были вдеты чистейшие рубины величиной с ноготь взрослого мужчины, красиво оттеняя темные волосы и бороду. В шароварах свободного покроя и с развевающимися по ветру длинными волосами широкоплечий, Максим выглядел величественно и, на взгляд Камиллы, несколько необычно.