Он заскользил рукой вниз по ее ноге, большими пальцами лаская внутреннюю сторону бедра и посылая по телу Имены волны наслаждения. Вздохнув, она раздвинула бедра:

– Не могу больше. Возьми меня, пожалуйста!

Максим посмотрел ей в лицо, намереваясь что-то сказать, но передумал. Взобравшись на койку, он шире развел бедра Имены и вошел в нее.

– Сильнее, – прошептала она ему на ухо.

Ритмично двигая бедрами, он принялся целовать ее шею и щеку.

– Всему свое время. Давай не будем сразу раздувать ураган.

Имена прикрыла глаза, упиваясь горячим влажным поцелуем и трением от соприкосновения их тел.

Постепенно Максим входил глубже, доставляя женщине все большее наслаждение. Она не знала, сколько прошло времени и, потершись щекой о его предплечье, простонала:

– Глубже!

– Дыши, – отозвался он. – Откройся мне. Думай о волне, набегающей на берег.

Руки Имены скользили по потной спине герцога, слегка царапая ногтями, отчего дыхание его сбивалось, а член глубже входил в ее лоно. Обхватив его ногами, она вонзила ему пятки в бока. Максим застонал.

– О чем ты подумал?

Он наращивал ритм толчков, вдавливая ее в койку.

– Я подумал о том, как хорошо было бы… – Не договорив, он сделал резкое движение бедрами и вошел до конца.

Имена ахнула, затем засмеялась. Сжав его тело согнутыми в коленях ногами, она стала раскачиваться вместе с ним.

– О да, – подтвердила она. – Так где же обещанный мне ураган?

– Если ты отпустишь меня, я его тебе устрою, – ответил Максим.

Когда Имена ослабила хватку своих рук и ног, он отклонился назад и стал с силой вонзаться в нее под иным углом, доставляя ей большое наслаждение.

– Так лучше? – поинтересовался он.

– О, – простонала она. – О, Максим, бери меня.

– Будь со мной, – произнес он. – Имена…

Задыхаясь, не в силах говорить, он поцеловал уголок ее рта.

Имена первой достигла оргазма, прижимаясь губами к его плечу и беспомощно содрогаясь всем телом. Помогая себе руками, Максим вторично подвел ее к пику наслаждения, с силой раскачивая койку. С трудом подняв руку, Имена провела ногтями по его животу. С губ его сорвался стон, голова запрокинулась, и он задвигался быстрее, сильнее.

– Давай же, – приговаривала Имена. – Излейся в меня.

– Еще не время, – процедил он сквозь сжатые зубы. – Я вообще не хочу, чтобы это заканчивалось.

Собрав остатки сил, Имена стала двигаться в едином ритме с Максимом, тяжело дыша.

– Вот черт, – выругался он, лишаясь остатков самообладания.

Последний резкий толчок, свидетельствующий о его оргазме, снова вознес женщину на вершину блаженства, и она обмякла, придавленная весом его тела.

Максим тут же заснул, что было ему совсем не свойственно. Имена также желала бы забыться сном, но вместо этого лежала в обнимку с Максимом, прислушиваясь к его размеренному дыханию, вдыхая запах их кожи и глядя в темноту.

У нее была возможность понаблюдать за тем, как Максим разговаривает с капитанами нанятых им судов и как управляет своим герцогством. Также она поближе познакомилась с его тетушкой Жизель, доверенным лицом герцога и его правой рукой в решении бюрократических вопросов. Максим уважал женщин, и это распространялось не только на саму Имену и тетю, но и на герцогиню Камиллу, и ее служанку Сильвию, и даже на женщин, на которых он не захотел жениться. Инстинкты подсказывали Имене, что этот человек благороден, внимателен и заслуживает доверия. Он ни разу не поступил по отношению к ней вероломно. Она была уверена, что он действительно любит ее, но боялась разобраться в собственных чувствах к нему и признаться, что также любит его.

Так почему же она до сих пор сопротивляется? Что ее так пугает?

Имена знала, что Максим никогда не предаст ее, но это не помогало. Не существовало карты эмоций, сверяясь с которой она могла бы строить свою жизнь.

Вероятно, ей следовало сделать то, что она планировала с самого начала: запретить себе даже думать о возможном браке с Максимом в будущем. Запретить себе мечтать об этом самом будущем.

Максим сказал, что готов дать больше, чем попросит взамен. Это было бы нечестно по отношению к нему, но… Имена страшилась стать той женщиной, которой он хотел бы ее видеть. Но она не могла найти в себе силы, чтобы отказаться от него.

Когда на следующее утро герцог проснулся и улыбнулся ей, одна его улыбка воспламенила ее. Чтобы избежать разговора с ним, она скользнула губами к его члену и принялась ласкать его до тех пор, пока не доставила Максиму наивысшее наслаждение. А потом, пока он приходил в себя, поспешила напомнить, что ей нужно проверить порядок на судне, и поспешно удалилась.

На закате Максим разыскал Имену на палубе. Она тут же отметила, что он вымыл волосы и собрал их сзади в хвост, перевязанный голубой шелковой лентой, а также надел чистые моряцкие брюки и новую льняную тунику.

Ожидая разговора, который неизбежно должен был последовать, Имена ощущала, как болезненно бьется сердце в груди. Ситуация осложнялась еще и тем, что днем, выполняя привычные обязанности капитана, ей с успехом удавалось держать на расстоянии тревожные мысли, посетившие ее во время долгой бессонной ночи.

Подойдя, Максим встал рядом с ней и, заложив руки за спину и полностью повторив таким образом ее позу, принялся смотреть на море. Она ощущала исходящее от его тела тепло.

– Если не хочешь об этом говорить, просто скажи мне, – произнес он.

Поначалу женщина не сумела уловить смысла в его словах, но затем ощутила огромное всепоглощающее облегчение.

– Я не хочу говорить об этом прямо сейчас, – ответила она.

– Могу я поинтересоваться, когда ты сочтешь, что настало подходящее время? – сдержанно-вежливым тоном поинтересовался герцог.

Имена не могла поступить столь жестоко и сказать, что не знает.

– Когда все это закончится, – произнесла она вместо этого.

Сколь бы долго ни пришлось ждать.

Глава 20

Прошло две недели. Имена лишь раз рискнула зайти в порт на полуострове, где судно простояло всего одну ночь. Четри был отправлен с письмом к леди Жизель, чтобы сообщить ей, что «Морской цветок» возвращается в герцогство, и указать точную дату. Прибыв в место назначения, Имена планировала снова выслать гонца, чтобы выяснить, нет ли опасности для возвращения Максима домой.

Сам герцог не мог поспорить с таким планом.

Они с Именой продолжали делить каюту, но разговаривали редко и еще реже шутили. Он регулярно доставлял ей удовольствие, но лишь однажды в минуту отчаяния Имена заставила его полностью раствориться в страсти, забыв обо всем на свете. После этого Максим поднялся и покинул каюту. Он отсутствовал до самого утра, а Имена все это время провела в одиночестве, выпивая один стакан рисовой водки за другим и надеясь впасть в благословенное забытье, которое все не наступало.