Сердце ее колотилось в груди так, словно опасность стремительно приближалась.
— Кейт, что случилось?
Она только открыла рот, когда внезапно передняя дверь открылась, и там возник тот, о ком она и думать забыла. Мистер Пенроуз собственной персоной.
Кейт не могла видеть своего лица, но ей подумалось, что оно прекрасно отражало выражение физиономии секретаря: полнейшее потрясение.
— Миссис Гамильтон, доброе утро! — оторопело выдавил он.
Эйдан чертыхнулся, и глаза Пенроуза на секунду метнулись к своему работодателю. Когда он снова посмотрел на нее, во взгляде его вспыхнула догадка и рот внезапно открылся.
Лицо Кейт горело от стыда. Так они стояли, оцепенев в неловком молчании, пока Эйдан наконец не произнес гневно:
— Какого дьявола вы здесь делаете, а? Я же отправил вас в Халл!
— Но я… — промямлил Пенроуз. — Я уже нашел дом. И подумал… я послал письмо вчера вечером, сэр.
Он сглотнул так натужно, что громкий звук разнесся по всей комнате.
— Я не получал его, — грозно рявкнул Эйдан, и Кейт пожалела бедного мистера Пенроуза.
Если письмо и пришло, мистер Йорк явно был слишком занят, чтобы прочесть его.
— Я прошу прощения, сэр. Я… — Голос изменил секретарю. Он густо покраснел. — Мне очень жаль.
— Ох, Бога ради, оставьте ваши извинения при себе, — огрызнулся Эйдан, в раздражении вскинув руки. — Подождите меня в кабинете.
— Да, конечно! — Пенроуз отвесил быстрый поклон в ее сторону. — Прошу прощения, миссис Гамильтон.
И так быстро рванул к дальнему коридору, что поскользнулся на мраморном полу и чуть не упал.
— Извините, — проблеял он и кинулся прочь.
Кейт и Эйдан не сводили глаз с арочного прохода, пока не услышали редкий стук закрывшейся двери.
— Мне ужасно жаль, — пробормотал Эйдан, поворачиваясь и беря ее за руки. — Я скажу моему секретарю, что ты пришла посмотреть мой дом, находясь в Лондоне с визитом.
— Не уверена, что он в это поверит, — прошептала Кейт.
— Не имеет значения. Он будет рад принять любое объяснение хозяина.
— Не будь с ним жесток. Это не его вина.
— Ой, Бога ради, я же не тиран.
— Бедняга боится тебя.
— Это нелепо, — огрызнулся Эйдан. — С какой стати?
Она чуть не улыбнулась его раздраженно нахмуренным бровям. Эйдан всем нравится. Как, должно быть, ему претит мысль, что кто-то может его бояться. Она успокаивающе сжала его руки:
— Не беспокойся за меня. Мистер Пенроуз никому не расскажет.
— Пусть только попробует. С твоего позволения я отлучусь на несколько минут.
Он рассеянно поцеловал ее в щеку и направился к двери.
Кейт сделала глубокий вдох, когда шаги Эйдана эхом разнеслись по коридору. Сердце немного болело от напряжения, но в остальном она чувствовала себя странно спокойной. Ей не хотелось, чтобы мистер Пенроуз считал ее безнравственной женщиной, но, с другой стороны… разве она не является ею?
Эта мысль вызвала у нее улыбку, когда она направилась к столовой. Какой путь она проделала: от забитой, бесправной жены до любовницы джентльмена. Какое быстрое падение в пропасть! Хотя и вполне естественное. Она ведь и начинала свою жизнь отнюдь не послушной дочерью.
Вошла служанка, чтобы подать ей чай, потом снова скрылась в кухне, чтобы закончить приготовления к ленчу.
— Просто дернете за сонетку, если я вам понадоблюсь, миссис.
Кейт кивнула, потом прошла к окну и выглянула на улицу. Она держалась за портьерой, чтобы скрыться от любопытных глаз, и с удовольствием оглядывала то, что предстало ее взору. Особняк Эйдана занимал весьма удобное место в одном из богатейших районов города. Она не была знакома с окрестностями, но надеялась, что он устроит ей экскурсию во время прогулки в карете. В этот час улица была тихой, к тому же многие в это время года разъехались по своим загородным имениям, но мостовая все же не пустовала: по ней то и дело проезжали экипажи.
Пока она наблюдала, один из них замедлил ход и остановился прямо перед окном. Возница спрыгнул на землю и поднялся по ступенькам на крыльцо дома Эйдана. Он сейчас не был виден Кейт, но она услышала три резких стука по деревянной двери.
Минуту спустя дворецкий прошагал мимо открытой двери в прихожую. Хотя она и слышала бормотание мужских голосов, слов разобрать не могла. Возница снова возник в ее поле зрения, но вместо того чтобы забраться на козлы, подошел к дверце экипажа.
Он что-то заговорил, и шторка окна кареты на дюйм сдвинулась, но Кейт ничего не разглядела.
Возница покачал головой и резко вскинул руки. Он покачал головой, потом открыл дверцу, и появилась женщина. Хотя лицо ее было скрыто широкими полями шляпы и светло-серой вуалью, платье поражало своим изяществом. Коричневато-красная ткань ниспадала поверх нижней юбки из жемчужно-серого шелка, который идеально сочетался с серой лентой на шляпке. Кейт так залюбовалась потрясающим сочетанием цветов, что до нее с запозданием дошло, что дама поднимается на крыльцо дома Эйдана.
— Бог мой, — ахнула Кейт, прижав ладонь к горлу. — Кто же это? Может, Марисса?
Еще один стук, в этот раз гораздо громче предыдущего. И когда дворецкий вновь прошел мимо утренней комнаты, Кейт подкралась поближе к холлу, чтобы подслушать.
— Я знаю, что мистер Йорк дома, — послышался резкий женский голос. — Мне вчера сообщили, что он вернулся.
— Мадам, уверяю вас, вы ошибаетесь.
Кейт выглянула как раз вовремя, чтобы увидеть, как дама решительно прошла мимо дворецкого и остановилась посреди холла.
— Я все равно увижусь с ним.
Она топнула ногой.
— Мадам, хозяина нет дома!
Не обращая внимания на дворецкого, женщина медленно повернулась. Рефлексы Кейт притупились, отягощенные беспокойством. Кто эта дама? Это не сестра Эйдана. Даже под широкими полями ей удалось разглядеть локон черных волос.
Не успела она сообразить, что ей следует делать, как дама увидела ее и остановилась как вкопанная. Рука в перчатке из жемчужно-серой лайки поднялась, чтобы поднять вуаль и откинуть ее назад, и Кейт оказалась лицом к лицу с самой красивой женщиной, какую ей когда-либо доводилось видеть.
— Так-так, — проговорила незнакомка.
Когда она шагнула вперед, Кейт отступила назад, и нервная гостья вошла вслед за ней в столовую.
— Кто вы? — насмешливо поинтересовалась она.
Кейт лишь покачала головой, все еще сжимая рукой горло.
— Миссис Ренье, — произнес дворецкий, лицо которого отражало страдальческую неловкость, — прошу вас…
Та оставила его слова без внимания.