— Кейти, пожалуйста, не говори о своем отце в таком тоне, прошу тебя!
— Он сказал всем, что я умерла!
Мать так сильно затрясла головой, что задрожали щеки.
— Он считал, что так будет лучше, дорогая.
— Ты тоже так считаешь? — вскричала Кейт. — Ты сама-то себя слышишь?
— Как только отец осознал, что обстоятельства… э… менее чем респектабельные… в общем, было уже слишком поздно воспрепятствовать браку. Ты уже две недели как уплыла на Цейлон, и он только боялся, что мотивы будут выглядеть корыстными…
Кейт была в таком замешательстве, что обессилено плюхнулась на стул.
— Если станет известно, что отец просватал тебя за человека с такими низкими моральными устоями, это вызовет ненужные разговоры. Титул, фамильная гордость, и все такое… Он был ужасно возмущен бесчестностью мистера Гэллоу, написал ему и запретил использовать твое имя. Не разрешил ему обнародовать семейную связь. Это выглядело… таким грязным.
— Так и было, мама.
— Да, — наконец согласилась та, опустив глаза в пол. — Уверена, что ты права, моя милая девочка.
И она смеет называть ее так!
— Поэтому отец умыл руки, как будто выбросил меня в мусорную кучу. Он получил свои деньги…
— Кейти! — ахнула мать, придя в ужас от упоминания чего-то настолько низменного.
— И немалые! Тридцать тысяч фунтов и еще по пять за каждый год брака, не так ли? Подозрительно высокая цена за такой подержанный товар, как я.
Еще один потрясенный возглас. Конечно, надо соблюдать хотя бы видимость приличий!
— А когда до отца дошло, каким корыстным это будет выглядеть — продать свою дочь человеку, опустившемуся так низко, что даже друзья чураются его, когда он понял, что сделал, то поспешил спрятать, что называется, концы в воду. Но не попросил меня вернуться.
— Как он мог? — прошептала мать. — Ведь дело уже было сделано.
— Да, — тихо отозвалась Кейт. — Ты права. Но я бы все равно с радостью вернулась домой.
— Я очень сожалею, Кейти, — сказала мать. Слова были искренними, но все равно беспомощными, как будто она не могла взять в толк, почему Кейт не может понять ее. — Но мистер Гэллоу никогда бы не отпустил тебя.
Кейт кивнула, нехотя соглашаясь. Даже с назначением нового губернатора она нужна была Дэвиду только как прикрытие. Отговорка для людей, чтобы сделать вид, что они ничего не видят.
— Мне пора, — прошептала она.
— Но ты же только что вернулась! И ты не рассказала мне, что произошло!
— Что ты имеешь в виду?
Ее мать покосилась в сторону, нервничая, как будто в комнате было полно людей, которые могли их подслушать. Потом подалась вперед, широко распахнув глаза:
— Мы получили письмо от сына твоего мужа. И нам нанес визит его поверенный.
По коже Кейт поползли ледяные мурашки. В сущности, все так, как она и подозревала, но все равно обобщение потрясло ее.
— Что бы он вам ни сказал, это ложь.
Голос матери понизился до заговорщического шепота, глаза стали точно блюдца.
— Он намекал, что ты… способствовала… смерти своего мужа.
— И вы ему поверили, — еле вымолвила Кейт.
— Нет! Я не поверила! И твой брат не поверил. Он сказал, что ты на такое не способна.
Вот и ошибся. Она стукнула Джерарда по голове и оставила истекать кровью. Она способна на убийство, но Дэвида убить не могла. Они достигли перемирия, она и ее муж. После несчастного случая, когда ноги его почти отказали, Иния перебралась в большой дом, чтобы помогать ухаживать за ним. И Кейт наконец начала видеть в нем человека, а не бессердечное чудовище.
Дэвид оказался почти в таком же безвыходном положении, как и она, потому что по-настоящему любил Инйю. Он бы женился на ней, но это было не в его силах. Он сделал для нее и детей все, что мог, но это было его ошибкой. Его избегали, над ним насмехались, его порицали. А когда ее муж наскучил английскому сообществу на Цейлоне, Дэвиду пригрозили тюремным заключением. Губернатор воспринял его поступок как личное оскорбление и задался целью приструнить его. А тот в отместку поставил себе целью сменить его, используя для этого семью Кейт. Вот и все.
Во время того несчастного случая, который оставил шрам у нее на щеке, Дэвид сломал позвоночник. И хотя со временем ему стало лучше, полностью он так и не поправился, и Иния осталась в доме. Кейт не могла заставить себя негодовать или возмущаться, ибо видела, как искренне и глубоко они любят друг друга, но это не спасло ее от одиночества. Не помогало и негодование Джерарда.
— Я должна идти, мама.
— Но где же ты была? Где ты живешь?
— Не имеет значения. Долго я там не пробуду. Но быть может, я когда-нибудь еще приеду. Ты хорошо выглядишь, и я этому рада.
— Спасибо. Будь осторожна, дорогая.
Она явно не знала, куда деть руки, что еще сказать.
Кейт поднялась и перед уходом поцеловала мать в щеку. Знакомый аромат окутал ее, но она повернулась и вышла, не обращая внимания на ужасную тяжесть на сердце. Ей следовало бы остаться на ночь, но она не смогла бы этого вынести. Необходимо вернуться в Халл и покинуть его, пока еще есть такая возможность.
Дэвид Гэллоу был отравлен, а Кейт не может доказать, что не делала этого. Ей ничего не остается, как только бежать куда глаза глядят. Ведь ничто больше ее здесь не держит.
Она проснулась в поезде, уставшая и плохо соображающая. Покачивание удерживало ее в полудреме, а тусклый свет зари побудил снова закрыть глаза. Ей так много нужно будет сделать по возвращении в свой магазин. Не может же она просто взять и уйти, иначе утратит все свои вложения до единого пенни. Лучше сразу всё продать. Даже если Она что-то потеряет, что-нибудь все равно останется.
Об Эйдане она старалась не думать и была почти рада ее теперешним затруднениям, потому что не было времени, чтобы в полной мере ощутить всю боль, вину и сомнения.
Но в следующий раз, открыв глаза, она увидела его с такой ясной отчетливостью, что ахнула. Не его самого, но мужчину, ужасно похожего на мистера Пенроуза, который смотрел на нее с одного из сидений напротив. Кейт резко оглянулась назад, уверенная, что Эйдан, должно быть, где-то рядом. С чего бы его секретарю находиться с ней на этом поезде одному?
Но Эйдана нигде не было видно, и когда Кейт снова посмотрела на мужчину, торопливо опустившись на свое сиденье, она уже не была так уверена, что это мистер Пенроуз. Этот человек, в конце концов, был без шляпы, волосы его выглядели так, словно их взъерошили, потом кое-как пригладили, а его обычно бледная кожа была свекольно-красной… по крайней мере уши. Он сгорбился, кутаясь в пальто.
Нахмурившись, Кейт еще раз оглянулась, прежде чем сосредоточить все свое внимание на сидящем впереди мужчине. Прошла целая минуту, может, две. Потом наконец голова его высунулась, и он скосил на нее взгляд. Когда увидел, что она наблюдает, глаза его расширились, и Кейт поняла, что это все-таки Пенроуз.