– Кто здесь? – спросил хриплый старческий голос снизу, со стороны подвала.
– Человек, – ответил я.
– Уверен?
Странный вопрос.
– Допустим.
– А чего здесь?
– Так над пустырем это... вертолет. Палят почем зря.
– И чего?
– А того! – разозлился я. – Чуть не убили! Да не прячься, отец, покажись! Нехорошо как-то: ты меня видишь, я тебя – нет...
– Вот еще! Кто тебя знает! И давай, парень... Выметайся. Нечего тут... Может, они и не зря палят-то!..
– Ну ты жук! – сказал я. – Вот ведь вошь поднарная! На смерть толкаешь?! А если не уйду?
Невидимый дед странно помолчал.
– А не уйдешь... Я тебя прямо тут положу, – послышался металлический щелчок, будто защелкнули двустволку. – Не доводи до греха. Ты ж все правильно сказал: я тебя вижу, а ты меня – нет...
Я шагнул в сторону парадного.
– Не туда! – окликнул дед. Я так и видел, что он повел стволами. – Уходи, как пришел.
– Прихвостень ты немецкий, недобиток, – душевно сказал я. – Как тебя, полицая, наши в сорок пятом не вычислили...
Дед не ответил. Обиделся, наверное.
Я медленно двинулся к выходу на пустырь, рискуя каждую секунду получить дуплет в спину. Выглянул. Вертолета слышно не было: похоже, улетел...
Я быстро пошел прежним курсом.
Время близилось к полудню, из сплошной засады облаков стало проглядывать солнышко. Настроение поднялось. Вот за этими домами через дорогу начинался Есенинский парк, а там и до Холодных озер рукой подать.
Я выглянул из-за угла дома и понял, что напрямки не пройти, придется в обход, да и то с максимальными предосторожностями. Парк был оцеплен вооруженными бойцами внутренних войск, у многих – собаки, здоровенные овчарки, все как одна на взводе, нетерпеливо мечутся, негромко подлаивают. Хорошо, что меня от них отделяет приличное расстояние – иначе обязательно бы учуяли... Кого же ловят? Впрочем, мне нет до этого дела, не должно быть. У них своя задача, у меня своя.
Пришлось сделать приличный крюк, но в конце концов я вышел к Холодным озерам.
Если смотреть с высоты, озера имеют форму слегка уродливой восьмерки (всего их два, побольше и поменьше, узкими местами тянутся друг к другу), за одним исключением: они не связаны между собой, между ними – широкая полоса земли, на которой обычно располагаются на отдых семьи с маленькими детьми: именно в узких местах озер мелко и самая теплая вода. А вообще свое название озера получили из-за обилия подземных ключей; они не дают воде застаиваться, обновляют ее, очищают. Но зато и не позволяют озерам хорошенько прогреваться даже в самую жаркую летнюю пору. Вода всегда прохладная, никогда не увидишь барахтающихся в ней по часу школьников – нигде, за исключением естественных лягушатников. Там очень мелко, ключей поблизости нет, это место для вовсе уж малышни; их родители, чтобы искупаться, уходят на боле глубокие места.
Окружает Холодные озера сосновый лес, местами подходя довольно близко к воде. Именно на этих участках весной и летом больше всего комаров. Загорать по соседству с подступившими соснами отваживаются самые невосприимчивые к комариным укусам – или становящиеся невосприимчивыми уже здесь, путем обильных возлияний. Лесной массив, соединяющий озера с южной окраиной города, сильно прорежен, превращен в Есенинский парк с асфальтированными дорожками.
Прошлой весной городские и областные власти взялись за благоустройство этого живописного уголка. Огородили некую территорию, организовали платный вход – деньги чисто символические, идущие на уборку и охрану порядка. Машину теперь нужно оставлять довольно далеко от озер. По берегам дефилируют молчаливые крепкие ребята в рубашках с закатанными рукавами и дубинками на поясах (окрестные мальчишки прозвали их «белыми эсэсовцами»): следят за порядком, осаживают или удаляют с территории пьяных и дебоширов. На значительном удалении от воды с середины мая выставляются аккуратные сборно-разборные домики; здесь в наличии стандартный для подобных мест отдыха ассортимент: чипсы, сухарики, жвачка, сладкая вата, чупа-чупсы, кола-спрайт, светлое пиво (только в жести).
И вся эта пасторальная прелесть с прошлого года носит название «Зона отдыха Холодные озера».
Но сейчас еще слишком холодно. В будке на входе никого нет, ворота замотаны на цепь и закрыты на замок. Пришлось, кряхтя и не очень ловко, перелезать через забор; к счастью, он это позволяет, и пацаны, чтобы не платить деньги за вход, не глядя перемахивают препятствие. В таком деле главное – не налететь сразу же на хмурых ребят с дубинками, следящих за порядком... а то ведь они запросто могут перебросить обратно!
Вон она, лодочная станция на Большом озере, пристань. На воде – ни одной лодки, на зиму они увозятся, а сама станция консервируется с 15 сентября по 15 мая. Чуть в стороне на пригорке – домишко, если верить словам Лесика, база таинственного Харона, перевозчика душ умерших в царстве Аида.
Я прошел по перешейку между Большим и Малым озерами, поднялся на пристань и для начала внимательно осмотрел лодочную станцию. Ничего необычного, на дверях – большой ржавый замок... Постоял на пристани, глядя на воду. То там, то здесь плескалась рыбешка; рыбаков в утренние часы тут хватает, а весной они сидят целыми днями. Ничего выдающегося не достают, просто так, из спортивного интереса, на корм кошкам. Сегодня не было ни одного, и это странно: пенсионеры начинают выбираться порыбачить с первых чисел марта, а сейчас почти апрель... Или уже апрель? Не важно.
Все стало плохо в этом мире, и лишнее доказательство тому – отсутствие рыбаков на озерах...
Я поднялся на пригорок, к дому Харона.
Одноэтажный, все окна плотно занавешены. Изнутри не доносится ни звука.
Я взбежал на крыльцо и постучал в дверь.
Подождал... По-прежнему – ни звука. Я постучал снова и еще подождал. Похоже, пустышка. Райком закрыт – все ушли на дискотеку, как говаривал один острослов-одноклассник перед закрытым окошком пивного ларька.
Где ж искать-то?..
И в этот момент очень близко, из-за самой двери, глухой голос медленно произнес:
– Кого принесло?
– Извините, – громко сказал я, – я ищу Харона... Мне сказали, что он может...
– Нет его здесь, – перебил голос.
– Подскажите, – торопливо закричал я, – где его можно найти?! Он мне очень нужен!
– Не знаю...
Что-то в интонации, с которой была произнесена эта короткая фраза, подсказало мне: врет.
Я подошел, наклонился и сказал в замочную скважину:
– Открывай. Иначе побью стекла и подожгу дом. Харон спасибо не скажет.
За дверью подумали, завозились, задвигали чем-то, похожим на засов. Приоткрылась тонкая щелка.