— Это невозможно представить, — ответила Гвен, широко раскрыв глаза.
Внезапно некоторые вещи обрели смысл. Она удивлялась тому, что Друстан не рассказал ей правды о себе, когда они были в ее времени. Теперь она все поняла. Ее прекрасный могучий воин просто боялся, что она его бросит. Он не знал, что Гвен — одна из немногих, кто может принять его таким, какой он есть, потому что она тоже скрывала от него свою образованность. В последние годы это вошло у нее в привычку. В страховой компании не с кем поболтать о кварках и нейтронах.
Три разорванные помолвки объясняли также и то, почему Друстан был столь агрессивно настроен и ни за что не хотел отложить или отменить свадьбу. Друстан, которого она знала, был не из тех, кто спокойно принимает поражение. Он ясно дал понять, что хочет жениться и завести детей.
— На этот раз свадьба будет проведена по христианскому обряду, Аня приедет сюда всего за день до церемонии. Боюсь, что Друстану удастся скрыть свою сущность до тех пор, пока не будут произнесены свадебные клятвы. А после этого она не сможет его оставить. Но… — Нелл вздохнула. — Это не помешает ей возненавидеть его после свадьбы.
— А разве он не понимает, что нехорошо обманывать женщину? — Гвен ухватилась за брошенную соломинку.
А вдруг она сможет убедить горца в том, что обман не лучшая тактика, и он отменит помолвку? Опять же, можно попытаться заставить его продемонстрировать Ане магию, и невеста смоется туда же, куда и первые три. Грязная игра, но ведь во имя любви можно пожертвовать парой моральных установок?
— Думаю, Друстан старается внушить себе, что это не обман, а надежда на то, что в один прекрасный день Аня сможет принять его таким, какой он есть. Или он думает, что сможет скрывать это вечно.
Некоторое время Гвен сосредоточенно месила тесто.
— Как давно он ее знает? — спросила она наконец.
«Любит ли он ее?» — вот что вертелось на кончике ее языка.
— Они никогда не встречались, — сухо ответила Нелл. — О свадьбе договаривались Друстан и глава клана Эллиотов, который прислал гонцов с предложением.
— Он никогда ее не видел?! — воскликнула Гвен.
У сердца выросли крылья; ощущение вины от того, что она пытается расстроить чужую свадьбу, исчезло с легким хлопком. Друстан не говорит об Ане не потому, что любит ее всем сердцем, он не говорит о ней потому, что даже не знаком с ней! И то, что Гвен пытается разрушить, — это вообще не отношения.
Нелл слегка улыбнулась.
— Ох, ты и вправду его любишь. Это ясно как день.
Гвен, все еще в эйфории, выпалила:
— Кстати о чувствах, которые ясны как день. Что насчет вас с Сильваном?
Улыбка Нелл немедленно погасла, выражение лица стало замкнутым.
— Ничего со мной и этим старым барсуком быть не может.
— С тобой, может, и нет, — улыбнулась Гвен. — А вот с ним определенно что-то не так.
— И с чего это ты взяла? — фыркнула Нелл и начала носиться по кухне ураганом, сдвигая тарелки и проверяя котлы. — Дай мне спокойно закончить с этим хлебом, ты это тесто и до завтра не вымесишь.
Но Гвен было не так-то просто сбить с толку. Реакция Нелл говорила о многом.
— Он таращился на твой лиф, когда ты наклонялась над его чашкой.
— Не может быть!
— Но это так. И поверь, моя грудь ему понравилась гораздо меньше. Нелл, ты точно небезразлична Сильвану.
Экономка остановилась и прикусила губу. Гвен вздрогнула, снова встретившись с ней взглядом: в глазах Нелл читалась боль.
— Не говори таких вещей, — тихо попросила она.
— За двенадцать лет вы с Сильваном ни разу…
— Нэй.
— Но он тебе нравится, верно?
Нелл медленно выдохнула.
— Я уже однажды любила лэрда. Это закончилось тем, что я потеряла детей и едва не лишилась жизни.
— Что случилось? Я не стану допытываться, но если… — Гвен неуверенно замолчала.
— Что случилось? Ты действительно хочешь знать, что случилось? — Нелл повысила голос.
Она несколько раз пнула квашню и принялась яростно месить тесто.
— Э-э… да, — осторожно ответила Гвен.
— Я была дурой, вот что случилось. Я любила лэрда, который был женат. Он не любил свою жену, она не любила его. Это был брак по расчету, раздел земель и все такое. Я долго противилась чувству, но когда умерла моя мать, ослабела от горя. Я не оправдываюсь, просто я действительно любила этого человека. — Она глубоко вздохнула и прикрыла глаза. — Думаю, что смерть мамы заставила меня понять, что все мы не вечны.
Это правда, подумала Гвен. Все мы не вечны. Она всегда думала, что они с родителями помирятся и найдут общий язык. И верила, что у них в запасе есть еще двадцать, тридцать, а то и сорок лет.
— Мы были осторожны, но его леди все равно узнала о наших отношениях. Она рвала и метала. Но она не смогла родить ему наследников, а у меня к тому времени было двое сыновей. — На лицо Нелл набежала тень. — А потом лэрд погиб на охоте. И в тот же вечер леди послала стражу, чтобы забрать моих детей и избавиться от меня. Они оставили меня умирать на окраине Баланоха.
— О Нелл! — Гвен почувствовала, что к глазам подступают слезы.
— Наш нерожденный третий ребенок остался в пыли на дороге. Меня нашел Сильван. Я никогда не забуду, как смотрела на солнце и ждала смерти, хотела умереть и вдруг увидела его. — Нелл горько улыбнулась. — Сильван был похож на ангела с карающим мечом. Он привез меня сюда, стоял у моей постели и требовал, чтобы я жила. Он говорил таким голосом, что я боялась умереть и огорчить его. — Она улыбнулась. — Он выхаживал меня несколько недель.
— А что случилось с твоими детьми? — отважилась Гвен.
Нелл покачала головой.
— У леди не было детей, и она объявила их своими. Раз уж она оказалась бесплодной, мои сыновья однажды станут лэрдами как единственные прямые наследники отца.
— Ты никогда больше их не видела?
— Нэй, но собирала слухи. Джеми обучается в Эдинбурге. Может, когда леди не станет, я смогу снова увидеть сыновей, но они меня не узнают. Одному из них был годик, а другому два, когда их у меня отняли. Они считают леди своей настоящей матерью.
— А Сильван не пытался вернуть их тебе?
— А что я могу им дать? — отмахнулась Нелл. Потом вздохнула и пробормотала: — Я никогда не рассказывала Сильвану о том, что случилось. А этот старый чудак ни разу не спросил. Ни разу за двенадцать лет! Только подумай!
— Возможно, он просто боялся растравить старую рану, — предположила Гвен. — Не хотел будить болезненные воспоминания. Или ждал, пока ты первая заговоришь об этом.