Переход был несколько неожиданным, и Лиля растерялась.
- Лиля.
Она корила себя за то, что говорила так коротко и немногословно, будто вовсе не хотела знакомиться с этим человеком. А ведь хотела, и еще как!
- А я - Кирилл. Скажите, вы всегда по будням выходите из дома в одно и то же время?
- Да, без четверти восемь, если к первой паре. А что?
- Хочу с вами договориться, если не возражаете. Я буду каждое утро подъезжать на машине к метро и ждать вас. Вы проходите мимо, улыбаетесь мне, машете рукой и желаете удачи. Потом вы едете на метро в свой институт, а я благополучно отбываю на работу. Можно так сделать?
- Можно. - Она наконец смогла выдавить из себя улыбку, но и то лишь для того, чтобы скрыть разочарование.
И вовсе он не хочет с ней знакомиться, этот красивый и элегантный Кирилл, он всего лишь хочет, чтобы она каждое утро по рабочим дням проходила мимо его машины. Он просто-напросто обычный недалекий типчик, верящий в приметы. Сама Лиля в приметы не верила, ни в какие и никогда, считала это признаком ограниченности ума, и то, что такую вот ограниченность продемонстрировал тот, о котором она думала вот уже неделю, расстроило ее донельзя. А она-то, дура, размечталась!
- Значит, договорились? Завтра я жду вас ровно в восемь возле метро, у цветочного киоска. Придете?
- Куда ж я денусь? - сквозь зубы пробормотала Лиля. - Мне все равно в метро нужно войти.
- Ой, не хитрите, Лиля! - он весело рассмеялся. - Вы легко можете пройти к входу с другой стороны, да так, что я вас и не замечу. Не обманете?
- Нет, - сухо ответила она.
Поезд качнуло, Кирилл подался к ней, и на Лилю повеяло его туалетной водой, горьковатой, с явственным запахом полыни. Запах ей понравился. Ах, как банально заканчиваются девичьи мечты…
Поезд, остановился на «Комсомольской», на несколько секунд стало свободнее - много пассажиров вышло, но затем теснота стала еще ощутимее, потому как число вошедших пассажиров заметно превышало количество покинувших вагон. Лилю и ее нового знакомого плотно прижало друг к другу, и от этого девушке стало еще обиднее: такая ситуация - только в книжках такую встретишь, и если бы он действительно был ею заинтересован, то сейчас… Но ему она нужна только как талисман, приносящий удачу в делах, больше ни в какой ипостаси Лиля Стасова не интересна этому красивому, дорого и со вкусом одетому мужчине с приятным голосом. А ведь из-за него, из-за «этого в костюме» она врала и выкручивалась, когда разговаривала с дядей Юрой Коротковым, и при этом рисковала, ведь неизвестно, согласился бы дядя Юра дать ей честное слово и ничего не говорить папе или нет. И вообще, знала бы она, что так все повернется, она бы сразу сказала обо всем отцу и получила бы не то что разрешение - прямое указание сидеть дома и в институт не ходить, пока ситуация не прояснится. Вот и сидела бы в обнимку со своими любимыми книжками, получала бы удовольствие. Так нет же, вбила себе в голову всякую чепуху. Надо было в детстве поменьше читать про Анжелику. Она чуть не расплакалась.
- Погодйте-ка, Лиля, - снова заговорил Кирилл, - вы сказали, что учитесь где-то на Шаболовке?
- Да, в Конном переулке, а что?
- Так я же работаю на Большой Тульской! Как же я сразу-то не сообразил? Это совсем рядом. Давайте я буду по утрам отвозить вас в институт на машине, а? Во-первых, у меня появится твердая гарантия, что вы не проскользнете мимо меня в метро, а во-вторых, вы своей улыбкой подарите мне удачу на весь день, а сами взамен получите хоть какую-то компенсацию. Не будете давиться в метро, да еще с пересадками, а доедете с комфортом, машина у меня хорошая.
Лиля вяло согласилась: какой смысл в этих совместных поездках, если она ему ни капельки не нравится? Но, с другой стороны, если машина у него и в самом деле хорошая, то это будет круто - подкатить к институту на дорогой тачке, а то она как белая ворона среди сокурсников, большинство из которых или ездит на собственных машинах, или их привозят. Да и Кирилла не стыдно продемонстрировать, пусть все думают, что у нее такой роскошный ухажер или даже бойфренд, не станет же она всем и каждому объяснять, что ездит в его машине исключительно в качестве талисмана,
И в пятницу утром она без колебаний села в серебристый «Сааб», припаркованный у цветочного киоска.
- Лиля - это Елизавета или Лидия? - спросил Кирилл, когда они выехали на Третье транспортное кольцо.
- Елизавета.
- И вам нравится, что вас называют Лилей?
- Не знаю, - она пожала плечами, - я привыкла. Вообще-то до школы я была Лизой.
- А что случилось в школе? - поинтересовался он.
- В нашем первом классе оказалось три Лизы, и учительница сказала, что одна из нас так и останется Лизой, а две другие девочки будут Лилей и Ветой, чтобы не путаться. Мне тогда ужасно понравилось имя Вета, мне и в голову не приходило, что можно из Елизаветы сделать Вету, и я страшно хотела, чтобы Вета досталась именно мне. Но мне досталась Лиля. Так и пошло.
- А вы не пробовали отстаивать свой интерес?
- Это как? - удивилась Лиля.
- Ну, сказали бы учительнице, что хотите быть Ветой, настаивали бы, может, даже расплакались… Нет?
- Нет, - призналась она, - до такого я бы не додумалась. Для меня всегда слово старших было законом, а уж слово родителей и учителей тем более. Я никогда никому не перечила. Меня так воспитали.
- То есть вы послушная? - уточнил Кирилл с лукавой улыбкой.
- Скажем так: я разумная ровно настолько, чтобы не идти на открытые конфликты со старшими. Годится? - засмеялась Лиля.
- Вполне. Хотите, я буду называть вас Ветой?
- Да нет, не нужно, я привыкла быть Лилей.
И вдруг ей стало страшно. Они мчались по Третьему кольцу, и Лиля с ужасом подумала о том, что сидит в машине с совершенно незнакомым человеком, который может завезти ее куда угодно. Всю жизнь она знала, что нельзя ни уходить, ни уезжать с незнакомыми дядями и тетями, и вообще нельзя знакомиться на улице и в транспорте, потому что можно нарваться на мошенника, негодяя или убийцу, причем любого пола. Что же она делает? С ума сошла, что ли?
Третье кольцо открыли относительно недавно, и если Лиле прежде доводилось ехать в институт на такси или с отцом, то дорога пролегала через Садовое кольцо, мимо Даниловского универмага, по Большой Тульской и дальше переулками. По Третьему транспортному ей ездить пока не приходилось, и она плохо понимала, куда ее везут и вообще в ту ли сторону. С городской топографией у Лили Стасовой было более чем неважно, и не спасали даже голубые информационные щиты, потому что она плохо понимала, в какой части Москвы находятся Волгоградский проспект и проспект Андропова. В метро она ориентировалась прекрасно, но карту города представляла себе весьма приблизительно.