Лязгнул замок, из прихожей донесся шум - пришел Андрей. Не надо, чтобы он слышал весь этот полубред-полукошмар.
- Я поговорю с папой, - вполголоса сказала Аля, - иди к себе, мне нужно закончить с ужином…
Балахон вкупе с распущенными, плохо постриженными волосами выплыл из кухни и скрылся. Андрей буквально ворвался в кухню, бледный от усталости, но с горящими от возбуждения глазами, бросил под ноги портфель и плюхнулся на стул. Высокий и не очень-то складный, он, даже сидя на стуле, был выше сестры.
- Элька, я нашел маму!
- Как нашел? - не поняла Аля. - Разве она пропадала? Я же с ней разговаривала по телефону полчаса назад, она была дома.
- Да не нашу маму, а мою! Ту, которая меня бросила! Ты представляешь? Она за эти годы несколько раз выходила замуж и все время меняла фамилии и переезжала. Но я ее все-таки нашел! Слушай…
Дальше Аля слышала плохо. В висках застучало, перед глазами возникло кровавое марево. «Нет! Нет! Только не это! Господи, все, что угодно, только не это!» - билась в мозгу единственная мысль.
* * *
Настя с благодарностью приняла предложение Назара Захаровича Бычкова пойти вместе с ней к родителям Тани Шустовой. Доктор Бычков, хотя и без энтузиазма, но все-таки позвонил им, напомнил о себе и спросил, не согласятся ли они побеседовать с работником уголовного розыска о погибшей дочери. Судя по выражению его лица, на другом конце телефонного провода бурной радости по этому поводу не высказали, но тем не менее разрешили приехать.
Прежде чем отправляться к Шустовым, Настя навела справки и выяснила, что отец девушки ушел в отставку и больше нигде не работал, мать же продолжает служить в бухгалтерии одного из подразделений ГИБДД.
- Ты с ним не справишься, - убежденно сказал Назар Захарович, выслушав Настю. - Знаю, повидал я таких.
- Каких - таких?
- Которые уверены, что весь мир лежит у их ног, а когда выясняется, что это не так, то винят не себя за то, что неправильно думали и неверно оценили ситуацию, а этот самый мир, который не хочет лежать там, где ему положено. Ты думаешь, он почему ушел в отставку, когда его дочь убили? Думаешь, от стыда?
- А почему нет? - осторожно заметила Настя. - Вполне возможно. Он ведь по-хамски вел себя с потерпевшими, с теми, кто приходил в милицию со своей бедой, и случай с вашим сыном это доказывает. Ему было наплевать на чужое горе, а когда он на собственной шкуре прочувствовал, ему стало стыдно. Вы полагаете, так не может быть?
- Может, - усмехнулся Никотин, - только не с такими, как этот Шустов. Я таких много знал. Он не от стыда уволился, а от ненависти. Ведь когда он в дежурной части командовал, когда к нему люди со своими бедами или просто проблемами шли, а он их погаными тряпками гнал, чтобы работать не мешали, он был царь и бог. Кого хотел - оформлял протоколом, кого хотел - отпускал, небезвозмездно, само собой, или взятку вымогал, или внаглую забирал то, что при задержанном было, - деньги там, ценности, мобильный телефон. Его помощники во время дежурства деньги зарабатывали, долги помогали выколачивать, мзду собирать и всякие иные функции по «крышеванию» выполняли и с Шустовым делились за то, что он их прикрывал. А он, в свою очередь, начальнику отделения отстегивал, чтобы тот закрывал глаза на то, что в дежурной части непорядок. И думал этот Шустов, что все эти люди, с которыми он денежными отношениями связан, за него горой будут стоять и в обиду в случае чего не дадут. А потом его дочку убили и преступника не нашли. И никто из его начальников и сослуживцев не звонил наверх, не требовал, чтобы дело поставили на контроль у министра, не поднимал всех на ноги и не клялся, что поимка убийцы - дело чести всей московской милиции. Ну убили девушку - и убили, и бог с ней, как говорится. Вот тут его ненависть и одолела. И если ты, тихая интеллигентная девочка, придешь к нему поговорить об убитой дочери, он тебя так уделает, что будешь рада ноги унести. Не справишься ты с ним.
- Вы так уверенно говорите, как будто знаете его.
- Ну, знать не знаю, а представление какое-никакое имею, - скрипуче захихикал Бычков. - Я ведь когда в Москву после инфаркта вернулся, оклемался малость да и пошел в это отделение своими глазами на того подлеца глянуть, который мог моей умирающей жене на помощь прийти, но не пришел. Я столько лет на практике пахал, что сегодня в любой милицейской конторе у меня знакомые найдутся. В том отделении тоже нашлись, вот я к ним и зашел, дело какое-то придумал, бутылку коньячку захватил. Заодно и на Шустова поглядел да поразузнал чуток, что он из себя представляет. Юрке, сыну, конечно, ничего не говорил, не хотел его травмировать, он и без того смерть матери тяжело переживал. Ну так что, дочка, берешь меня с собой?
Разумеется, Настя не только не возражала против компании опытного сыщика Никотина, но была искренне благодарна ему.
Шустовы жили в хорошем кирпичном доме, построенном в середине девяностых на месте снесенного довоенного барака. Судя по количеству припаркованных вдоль дома иномарок, жильцы были людьми не самыми бедными. О том, что не самой бедной была и семья майора Шустова, свидетельствовала дорогая стальная дверь квартиры.
На звонок им открыла женщина, мать Тани. Крупная, дородная, с мягким бесформенным лицом и ярко накрашенными пухлыми губами, она скупо улыбнулась и отступила чуть в сторону, пропуская гостей в прихожую.
- Вы от доктора? - полуутвердительно спросила она.
- Ну… - Настя сперва растерялась, потом сообразила, что хозяйка имеет в виду доктора Бычкова, и ответила уже уверенно: - Да, от него.
- Проходите. - Женщина махнула рукой в сторону одной из комнат.
Настя быстро огляделась. Да, когда-то эта квартира была красивой и ухоженной, но теперь всюду виднелись следы запустения, как будто хозяева совсем перестали заниматься своим жилищем. Кое-где от стен отставали обои, на потолке следы протечки - видно, соседи сверху затопили, а потолок после этого не белили. При этом чистота кругом была идеальной, ни пылиночки, ни одной посторонней вещи, лежащей не на своем месте. Такое впечатление, что хозяйка дома исправно выполняла свои обязанности по уборке, а вот хозяин полностью устранился от всех работ, требующих мужской руки.
Впрочем, в правильности своей догадки Настя убедилась уже через пару минут, когда в комнату вошел сам бывший майор Шустов Михаил Андреевич. Если жена его выглядела крупной и дородной, но при этом крепко сбитой, здоровой и сильной женщиной, то Михаил Андреевич был обрюзгшим, оплывшим и болезненно отечным. Красные прожилки густо покрывали дряблые щеки и склеры глаз, а запах туалетной воды и мятной жевательной резинки не мог закамуфлировать явственный аромат свежего перегара.
Вышедший на пенсию майор пил по-черному и просыхал, по всей вероятности, крайне редко.
- Ну что, суслики, накрутили вам хвосты за нераскрытое убийство? То-то и оно! Давайте-ка рассказывайте, как вы собираетесь искать убийцу моей дочери через два года, - начал он прямо с порога, не успев войти в комнату.