Инна Семеновна Шустова говорила, что ее муж ждал, когда появится еще одно убийство, в котором будет фигурировать маленькая иконка, чтобы добиться активных действий по расследованию убийства его дочери, но так и не дождался. Получив материалы от Игоря Лесникова, Настя первым делом просмотрела их с точки зрения именно иконки и ничего не нашла.
Куда же девался этот убийца, если он был маньяком? Не мог он совершить одно-единственное преступление и остановиться. Или мог? Умер, например, или его посадили за что-нибудь другое, или психическое заболевание стало столь очевидным, что он попал в больницу на лечение. Но так или иначе никаких других убийств с использованием иконки не было. Это могло означать только одно: Таню Шустову убили все-таки по личным мотивам, и милиция откровенно схалтурила, не проверив и не отработав все ее связи и контакты.
И в этот самый момент, проговорив мысленно фразу до конца, Настя поняла, какая мысль билась в ее голове, не находя нужной двери и нужной полочки, когда она утром, заполняла таблицу под диктовку Максима Заточного. Почему работники милиции схалтурили и практически ничего не сделали? Что сказала Шустова? Что убийством Тани занимались кое-как, потому что накануне похитили какого-то олигарха, и вся милиция Москвы стояла на ушах и занималась только этим. А что было в утренних материалах? Одна из студенток убита в ночь на 1 апреля, а накануне была взорвана машина депутата Корякина. При взрыве погибли сам депутат, водитель и еще один человек, который в тот момент проходил мимо. И на голове убитой студентки лежал приколотый к волосам розовый бантик из шелковой ленточки.
Одна потерпевшая - медсестра, другая - студентка. Социальный статус разный, но обе - молодые девушки, незамужем. Что еще? Надо посмотреть фотографию студентки, может оказаться, что у нее и Тани Шустовой один тип внешности. Интервал между убийствами - больше двух лет, многовато, конечно, для маньяка, но кто сказал, что между этими двумя убийствами не было других? Если оба преступления совершены одним человеком, то иконка и бантик могут оказаться элементами ритуала. Просто ему необходимо что-то оставить на теле жертвы. Но способ убийства разный. Таню Шустову ударили чем-то тяжелым по голове, студентку (Настя никак не могла вспомнить ее фамилию) задушили. Мало общего между этими преступлениями, кроме иконки с бантиком и еще одного фактора: накануне имело место громкое преступление, на раскрытие которого отряжались все милицейские силы. Что это? Простое совпадение?
Надо проверять, проверять и еще раз проверять. Просмотреть заново материалы Лесникова в поисках чего-то похожего, ведь Настя искала только упоминания об иконках, на всё прочее внимания не обращала. Попросить у Короткова более подробные сведения о девушке, убитой в ночь на 1 апреля, и ее фотографию…
- Вы уже здесь? Проходите в кабинет.
Она вздрогнула и очнулась. Оказывается, Городничий стоит прямо перед ней, а она и не заметила, как он вошел. Настя схватила сумку и пошла вслед за профессором в его научную обитель.
- Ну, показывайте, что вам удалось сделать. Сегодня Олег Антонович был настроен благодушно, правда, причина его хорошего настроения от Насти не укрылась: от научного руководителя ощутимо тянуло запахом виски. Ну что ж, не только у Лешки в институте отмечают дни рождения, в милицейских академиях такие же люди работают.
Она протянула Городничему тоненькую папку и приготовилась выслушать очередную порцию критики. Однако виски, по-видимому, было хорошим и сопровождалось достойной закуской, и профессор остался доволен не только застольем, но и Настиными документами.
- Это значительно лучше, - одобрительно произнес он, важно кивая, - нужно сделать незначительные поправки, и можно выносить на заседание кафедры. Ближайшая кафедра в среду, но вы, наверное, не успеете переделать…
Настя нащупала в сумке дискету. Сказать, что ей на переделку понадобится десять минут, или не стоит? Что это за замечания научного руководителя, которые можно устранить за десять минут? Обидится еще.
- Я бы постаралась успеть, - осторожно сказала она.
- Но я должен буду посмотреть окончательный вариант до того, как начнется кафедра. И рецензенты должны успеть прочесть. Если вы все принесете завтра, я поговорю с начальником кафедры, попрошу его поставить ваш вопрос дополнительно в повестку дня и назначить рецензентов. А вам нужно будет уговорить их быстренько прочесть программу и обоснование и подготовиться к выступлению. Сумеете?
- Не знаю, - честно призналась Настя. - Переделать с учетом ваших замечаний я точно успею. А уговаривать рецензентов… Я не знаю, как это делается.
- Ну как, - усмехнулся Олег Антонович, - очень просто. Приходите, заглядываете в глаза и очень просите. Они вам отвечают, что ужасно заняты и за один день не смогут выкроить время, чтобы прочесть, обдумать и подготовить замечания. У них ведь тоже должны быть замечания. А вы постараетесь их заинтересовать. Привыкайте, - добавил он, увидев Настины растерянные, полные ужаса глаза. - Пока будете работать над диссертацией и готовиться к защите, вам много кого придется уговаривать, начиная с внутрикафедральных рецензентов и заканчивая ученым секретарем и оппонентами. Я за вас этого делать не буду.
Понятно, подумала Настя. Вот это как раз то, о чем говорил Леша.
Ты ходишь, просишь и уговариваешь, а когда тебе идут навстречу, расплачиваешься подношениями или услугами. В свои без малого сорок четыре года Настя Каменская совершенно не умела этого делать. Ну как вынуть из сумки бутылку или коробку конфет, положить перед человеком и сказать: «Это вам»? Язык у нее не повернется. И руки не поднимутся. Ей гораздо проще спросить: «Сколько будет стоить, если я попрошу вас сделать то-то и то-то?» Любой труд должен быть оплачен, это нормально и естественно, и спросить о стоимости не стыдно. Но как платить за то, что уже оплачено государством, учтено в зарплате и в часах учебной нагрузки? Лешка ей объяснял, что рецензирование засчитывается в научную работу, которую в любом случае обязан вести каждый преподаватель.
Ладно, в конце концов, есть Никотин, можно забежать к нему и проконсультироваться, как и что нужно сделать.
Городничий высказал несколько мелких замечаний редакционного характера, Настя добросовестно все записала, поклялась, что завтра прямо с утра привезет очередной переделанный вариант, и помчалась по длинным запутанным переходам к кабинету полковника Бычкова.
К счастью, Назар Захарович оказался на месте. К несчастью, в его кабинете, кроме него самого, толклись с несчастным видом трое слушателей.
- Заходи, дочка, - махнул рукой в приглашающем жесте Бычков, - полюбуйся на этих обормотов. Твоя смена растет, погляди, кто после тебя преступления раскрывать будет через пару лет. Все практические занятия прогуляли-просвистели, теперь явились задолженности сдавать. Одно дело оперативного учета от другого отличить не могут. Ну? Это как, по-твоему?
- По-моему, плохо, - пряча улыбку, ответила Настя. - Даже очень.